— Оно, конечно, — ухмыльнулась Болотница. — Выбирай, где жить будешь.

Вот вроде и молодец, конечно, что выбор даёт. Лесовик тот не спрашивал. Сразу к себе поволок. Но вот лучше уже, не спрашивая, во дворец, чем, спросивши, в хибару.

— А это, случаем, не Моровка ли? — заподозрила я.

— Константиновка, — ответила Болотница. — Но ваш люд Моровкой зовёт. Почему бы, интересно? — улыбнулась недобро.

— Ума не приложу, — ответила я, а сама очень даже прикладывала. — Вот, смотрю я что-то на хоромы эти. И не нравится мне. Я бы с радостью у себя переночевала. А утром — чуть свет! — приплыла бы под стражу к вам. Даже слово могу дать. Честное.

— Нужны мне твои слова, — отмахнулась Болотница. — Вы, кто ноги от меня унёс, никогда не возвращаетесь. Хоть бы и обобещались. Выбирай, говорю. А то я сама за тебя выберу. Вон тот, — показала на дом совсем без крыши. Косой весь. Стены и те вот-вот развалятся. Жить в таком уж точно нельзя.

— Хм… — призадумалась я. Противиться-то уже смысла нет. Бежать некуда. Лесовика не жди. А жить где-то надо. — Тогда, может, вот этот? — показала на небольшой домишко недалеко от окраины. Он хоть по размеру и скромный был, но на вид держался бодро. Не скособочился. И крышу почти сохранил. В таком хоть спать не так страшно будет. Не нужно бояться, что завалит гнилыми брёвнами.

— Ну, живи в этом тогда.

— А долго? — спросила я, не зная, к чему готовиться. Уж вряд ли эта хмарь хотела со мной дружбу водить. Может, поиграется она и надоест ей.

— Долго, — оскалилась она. — Обратно вернуться уже не надейся.

— Да на кой я тебе? — взмолилась от страху. — Я, знаешь, какая шумная? От меня одни проблемы. Вот ей-ей.

— А мне к проблемам не привыкать. Лучше уж у меня под боком будешь жить, змеюка такая. Чем у Лесовика. Знаю я, что свадебку он задумал. Вон и нарядил тебя уже. Сейчас с этим разделается и придёт мои болота сушить. А этого я ему не позволю, — отрезала она.

— Ну… мне твоя обида понятна. Но вот у нас на селе принято всё обсуждать. Коли не хочешь с болотами прощаться, так договаривайся. Чего ж девиц по этому поводу воровать?

— Да с кем там договариваться? — вспылила Болотница. И ведь не хуже Лесовика. И тот так же говорил, когда с болот возвращался.

— Ну хочешь, я за тебя ему передам? Объясню всё. Перечислю твои требования. А потом его ответ принесу. Если вы друг друга не терпите, так и найдите посредника. Хоть меня, опять же.

Болотница зыркнула на меня подозрительно.

— Сбежать хочешь, вот и запела. Выбрала дом? Иди, — подтолкнула меня к «хоромам».

— И что мне там делать? — спросила я, оглянувшись на полпути. — Я без дела сидеть не люблю. Мне надобно чем-нибудь заниматься. Натура у меня такая, деятельная.

— Обустраивайся. Чем не занятие? — предложила Болотница. — Знаешь, сколько лет в этом доме никто не жил?

Ну, знать-то я не знала. Но догадывалась. Однако обустраиваться в нём ну уж очень не хотелось. Да и как обустраиваться, если там, наверное, всё уже прогнило?

В общем, до дома я, конечно, дошла. И даже вошла в него. Но увидев безобразие внутри, обессиленно всплеснула руками. Обшарпанное всё, грязное, полугнилое. Нет. В таком жилье нормальному человеку оставаться нельзя. Я, конечно, понимаю, что этой хмари я поперёк горла встала, но не до такой же степени!

Поскрипев гнилыми половицами, я подкралась к наполовину закрытому мхом окошку на крыльце и поглядела на дорогу — точнее, тропку, что от дороги прежней осталась. Глядь, а Болотница-то тоже куда пошла. Видать, к себе.

Интересно, в такой же ли развалюхе сама-то она поселилась? Уж сомневалась я в этом что-то.

Подождав, когда Болотница отойдёт подальше, туда, где деревушка изгибалась дугой, я тихонько-тихонько пошла за ней. Посмотреть хоть, как не пленный, а нормальный люд здесь обустроился. Пройти пришлось не так уж и далеко. Деревушка-то совсем маленькая. Да и для кого её расстраивать? Для русалок и водяных, что ли? Тем в воде-то, небось, поудобнее будет. Зачем им на берегу селиться?

В общем, шла я скрытно. И Болотница эта ни сном ни духом. Идёт, значит, бёдрами в платье зелёном из тины плетёной покачивает. И поглядывает вдаль. Я тоже в эту даль давай всматриваться. А впереди и вправду хоромы замаячили. Но не такие, как мне предложили. А нормальные. Хоть, конечно, и поменьше лесовиковских.

Как уж они поставили эти хоромы на болоте, того я не ведаю. Но стояли они на вид крепко. Не покосились даже. И не замшели. Окошки ладненькие были в них, с резными рамами да с витражами, коих я за всю жизнь всего только раз и видела. Цветные такие узоры на окнах тех.

Значит, вот оно как выходит… Мне в покошенной хибаре живи. А сама она в удобствах обитает. Стало мне как-то за это обидно. Ну никакого гостеприимства! Ежели она и Лесовика так привечала, то неудивительно, что он от неё сбежал да начал всяких невест из лесу таскать. Я вон тоже такое отношение терпеть не собиралась.

Дождалась, когда Болотница в свои хоромы войдёт, постояла ещё немного в тени под пожухлым кустом и тихонечко в хоромы-то эти и пошла. А что? Они вон какие большие. Неужто на меня там места не найдётся? Ежели кровать свободную не отыщу, так хоть бы и на лавке прилягу. А завтра с утреца по-тихому в хибарочку свою вернусь. И сделаю вид, что там и сидела. Кому от этого хуже будет? И я нормально высплюсь, и Болотница не распереживается, что слишком удобно меня поселила. Все счастливы. На том я и порешила.

Благо двери Болотница запирать не стала. Потому, наверное, что добровольно в эти болота не забредает никто. Тем я и воспользовалась.

Заглянула в сени — никого. Прислушалась — тихо вроде. Наверное, ушла в свои комнаты моя похитительница. Ну, она в свои ушла, а я в свои пойду. Осталось их только найти. Осмотрев сени, выбрала то крыло, которое показалось мне нежилым. А в нём какие-то комнатушки, да все с постелями, правда, не застеленными. То ли для прислуги, которой не видно. То ли для гостей, коих тоже не бывает. Для кого те комнаты делались, трудно сказать. Может, для меня опять же. Чтобы в хибаре-то не ночевать.

Выбрав комнатку поудобней и нарывши простынь да одеяло в припылённом сундуке, я ко сну всё быстренько подготовила. Но потом поняла, что рановато. Спать-то ещё нескоро. У меня из нужд и посрочнее имелись. Например, потрапезничать где-нибудь и чем-нибудь. А чем уж тут трапезничать, когда вокруг одно болото? Интересно, чем Болотницы обычно питаются? Уж не лягушками же.

Хотя, может, и лягушками. Но во мне подобный ужин, к сожалению, аппетита не пробуждал. Придётся искать что повкуснее.

Из комнатушки своей выглянув, я убедилась, что кто, окромя меня, в это крыло больше не забрёл, и поплелась побираться. То рыскала, то рыскала, но среди этих комнат ничего съестного не хранилось. Пришлось подклеть искать.

Лестница на нижний-то нежилой этаж в этих хоромах, как и положено, имелась. Но, чтобы попасть на неё, пришлось через сени пройти. Уж я испереживалась вся, что меня застукают да обратно в хибару отправят. А этого ну уж очень не хотелось.

Переживания мои, к счастью, оказались напрасны. Дверь в подклеть я нашла быстро, и замка на ней удачно не оказалось. И даже лучину я нарыла сбоку на сундучке. Зажгла да и направилась вниз по лестнице. Подклетная комнатушка длинная была. В одной половине жильё, видимо, для служек, коих нет почему-то. Посбегали, наверное. А в другой съестное, как и должно. Я-то сразу к съестному и направилась. Потому что кто жить-то здесь захочет, на первом этаже?

Окошки вверху малёхонькие. От почвы сыростью да холодом тянет. Если сравнивать, то уж даже и хибара та на окраине вполне ничего. Лучше уж там, чем в этой подклети.

В общем, цель моя была прямой и понятной. Пошла я к съестному и принялась полки разглядывать. К одной подойду, горшочек открою — пусто. К другой — пусто. Полезла уж по мешкам. Пшено нашла, овёс да пшеницу, но всё не молотое.

Залезла в бочонок внизу, а там — батюшки! — соленья. От голода даже желудок свело. Огурчик сверху малосольный выловила, откусила — а он то кислый. Я аж зажмурилась вся, но съела всё-таки с аппетитом.