Но оно того стоило. Сейчас происходило самое важное событие в его жизни. Крупная ампула заполненная Мертвой водой висела над деревянным гробом в центре девятиугольник, испещренный готической вязью. От деревянного ящика уже смердело разложением, но стеклянная ампула напитывалась магическим свечением, что развеевало страх перед неудачей.

Та жидкость, что Гелиот слил из медного таза по просьбе Хельги, оказалась уникальной субстанцией. В силу исследовательского любопытства он её скрыл и присвоил себе. Совесть грызла его за банальное воровство, но теперь он благодарил свою жадность за тот малодушный поступок.

Ни один кристалл не мог на долгое время сохранить вырванную из тела душу. А эта жидкость могла! Может и в самом деле это было Мертвая вода? Если это правда и исцеляющая вода из сказок Скив существует, то вполне может статься, что существуют и другие магические субстанции, например Философский камень и Амброзия.

Наконец, монотонный бубнеж магов прекратился и чародейский конструкт, накрывший девятиугольник, лопнул, словно мыльный пузырь. Драгоценная ампула мягко упала на бархатную подушечку заведомо подложную на гроб. Маг в алом балахоне безмолвно шагнул к гробу, поднял подушку со светящейся голубым ампулой и так же безмолвно вручил ее Гелиоту.

Душа мягко пульсировала лазурным светом. «Так вот значит какая душа у Дианы!» — подумал Гелиот вертя в руках стеклянный сосуд. У гомункула, который был перенесен в тело голема до нее, душа была буро-зеленой, точно болотная лужа. Наверное цвет души есть признак ее чистоты. Гелиоту хотелось в это верить.

Механик сидел и крутил в руках стеклянный сосуд. Маги поспешили убраться восвояси. Что-то внутри Неджи призывало не торопиться с помещением Сосуда Души в новое механическое тело. Как к нему отнесется Диана? Как отнесется к отцу? И вообще, как дальше сложится жизнь его дочери?

Поймав себя на скверных опасениях, что таились в закоулках подсознания, Гелиот силой ударил себя по впалым щекам. Его дочь жива! И через минуту, когда он соберется с духом, она обретет новое тело! Да, оно не прежний юный сосуд, что благоухал молодостью и был красив настолько, насколько можно быть красивой только в шестнадцать. Но она будет жива и это главное!

Взяв себя в руки, Гелиот подошел к мраморному столу, на котором лежало механическое тело, созданное по образу юной девушки. Оно было идеальным. Венцом его возможностей и инженерного гения. Тем более подбадривало осознание того, что он в одиночку создал этого механического голема за пять дней.

Отворив трехосным ключом дверцу в груди голема, Гелиот отворил ее и, секунду поколебавшись, вложил в стеклянную колбу с душой дочери в рукотворного механоида. Вывернул тем же ключем стопор, подающий топливо в камеру сгорания и им же завел пружинный механизм.

Шестерни вращались, поскрипывая зубцами сложного механизма, завелось рукотворное сердце и голем открыл глаза.

Папа, — механический голос не передавал эмоций, лишь синтезировал звуки.Диана, не волнуйся только. Все хорошо, — Гелиот провел рукой по парику на голове механойдного голема — Только не нервничай.

Ночной лес жил своей жизнью. Стрекот сверчков, шум ветра в дубах исполинах и шорохи и глухое уханье сипухи где-то впереди. Свеловолосого мальчика с еще по-детски голубыми глазами, точно дикого пса, вела на веревке девушка. Он уже не пугался каждого шороха, как это было в первые дни их странствия, закалившись точно булат в каменном масле. Но его пленительница, молодая брюнетка-смуглянка в бело-голубых одеждах, кажется и вовсе не ведала усталости, будто черпая силы в диком лесу.

Впервые за почти месяц парень увидел следы разумного в топком лесу, переходившем в болото: покосившиеся частокол на котором сидел филин. Большой филин. Он ухнул вперив в них взгляд желтых глаз. Выдра вдруг остановилась перед птицей и поклонилась до самой земли. Филин гулко ухнул и взлетел провалившись в непроглядную тьму. Зазевавшийся мальчонка налетел на выдру, за что получил подзатыльник.

Мальчишка устал, но не скуксился. Он был полон ледяной ярости, он копил ее и подзатыльник был его последней каплей переполнившей эту чашу.

Он не безродный малодушный невольник, которого Выдра вела уже третью седмицу сквозь болота. Он Святозар сын Ильи Муромского, защитника Китежских земель и страж восточных рубежей Скив. И если в первые дни его странствия парнишка плакал и жаловался, умолял вернуть его домой в Китеж. Теперь же в нем закипала дикая ярость, а синяки, ссадины и порезы, лишения пути и голод не сломили его и лишь множили первобытный звериный гнев.

Не смотри на меня так, волчонок. Не враг я тебе, — бросила она парнишке и дернула за веревку на которой вела его — Идем. Мы почти пришли.

Светозар, увлекаемый веревкой, что натерла связанные руки, споткнулся. Неуклюже или скорее намеренно. Встав на ноги он держал в ладошках острый осколок камня и исподлобья, озлобленно смотрел на девушку с веревкой.

Ох ты, какой волчонок? — в голос засмеялась Выдра — Нападешь на меня? Хрупкую беззащитную девушку? — делано испугалась она

Мальчик смолчал и бросился на выдру, занося над головой каменное оружие. Эта игра позабавила её, и та слегка подогнула ноги готовясь перехватить руку с острым булыжником. Но мальчик и не думал наносить удар со связанными руками. Почти добежав до выдры, он бросил в нее булыжник. Девушка, не ожидавшая такого, не увернулась и камень врезавшись в ее грудь выбил воздух из легких.

В глазах у выдры потемнело. И волк в мальчонке подсказал, что выдра дала слабину. Святозар кинулся на неё, вцепившись отросшими ногтями в расшитую сорочку, рвя ее и царапая молодую крепкую девичью грудь. Почуяв страх, он отдал свое тело волку внутри, вцепившись зубами в горло пленительницы.

В эти мгновенья ему казалось, что он всесилен. Он волк, а под ним выдра. Он хищник, а она жертва. Но удар коленом в слабейшее мужское место, поставил черту на «Ерь» превратив ее в «Ять». Светозар свернулся, поверженный коварным ударом и Выдра спихнула его с себя и тут же вскочила на ноги.

Девушка занесла для удара руку, трансформировавшуюся в когтистую лапу, чтобы наказать дерзкого пленника. Вот только удару было не сбыться. Чья-то тёплая, но одновременно сильная рука перехватила лапу выдры.

Это была женщина на вид еще не разменявшая третьего десятка. Светловолосая или даже седая с девичьим лицом и зелеными как лесные жуки глазами. Одета девушка была в белый сарафан с алой вышивкой. Ее плечи покрывал черный платок, на котором вился пестрый цветочный Китежский узор, а шею обвивали бусы из алой рябины. У ног девушки вился черный кот, а на ветке над головой сидел тот самый филин.

Довольно Настасья, — повелительно произнесла женщина не отпуская руки выдры.Но этот поганец… — выдра показала на выдранный с шеи кусок кожи и разодранную сорочку которая теперь не скрывала грудьДовольно!

Выдра сразу сникла и виновато опустила глаза. Женщина же подошла к шипящему от боли мальчику и схватила его за нижнюю челюсть. Ловкие пальцы раздвинули губы обнажив окровавленные клыки. Светозар было попытался укусить за руку непонятную странную женщину, но не смог вырвать голову из ее женских рук.

Волчонок вырастет Волком и будет рвать Псов, — довольно кивнула она, отпустив озлобленного мальчишку — Можешь возвращаться. Передай Ивару, что он слишком увлекся этой пигалицей и начал забывать, что война уже на нашем пороге.

Напутствовала выдру женщина. Мальчик не знал кто она и почему затворствует в чаще на болотах, но он слышал имя Ивара. И Ивар был всего один — Ивар Чернослов, тысячеглазый Ворон. Боясь накликать Лихо Одноглазое, этим именем никого не нарекали уже добрые полвека если не более.