В Раудвилле осталось последнее незаконченное дело. Девушка с усмешкой осмотрела салон роскошного паромобиля: вряд ли крутые машины ещё когда-либо предстоит служить в ролях грузовика. Мальчишки справились с поставленной задачей: перегонный куб был разобран, рядом стояла стеклянная бутыль объемом в шесть пинт с желтоватой маслянистой жидкостью. (Пи́нта — единица объёма. Равна 0,56826125 литра)

Когда погрузка в паромобиль было окончена, Хельга отблагодарила каждого из мальчиков ещё пятью бронзовыми кронами и предложила подвезти до дома, они хорошо сегодня потрудились.

Всё-таки мальчишки, такие мальчишки, они переглянулись и часто закивали. Гарри сел рядом с Хельгой, а Винни, на правах старшего, рядом с водителем. Хоть Гарри и был против, но целительница настояла на таком размещении пассажиров в салоне. Винни откровенно сегодня был более полезен и необходимо пощрить его старания. Так что мальчик, сидя как взрослый на переднем сидении рядом с шофером, придерживал в руках бутыль с серной кислотой и городо подсказывал водителю дорогу по кварталу Горшечников.

На не широких улочках трущоб Раудвилля черный лимузин смотрелся гротескно, но еще более сюрреалистично смотрелись два паромобиля идущих друг за другом. О парокаре следующем позади лимузина Дианы, Хельге сообщил шофер.

Черный парокар Лекс Индастис из серии Вояж, менее презентабельный, но в силу относительной доступности, широко распрочстраненный. Таких по Раудвиллю сотни. Неприметный, однако,чтобы не вызвать подозрений у шофера лимузина. Его нервозность передалась и Хельге.

Ничего не подозревающий Винни продолжал указывать дорогу. Автомобиль заехал в тупик и тут опасения шофера, который передавались Хельге, подтвердились — черный Вояж тоже заехал в тупик, заблокировал с собой единственный выезд.

— А вот мы и приехали! — всего доброго госпожа Хельга.

Как-то и весело произнес Гарри и потянул было за дверную ручку.

— Закрой дверь! — рявкнул на него водитель и глядя в зеркало заднего вида засуетился в неожиданные подготовке.

Шофер как оказалось был не просто тем, кто управлял парокаретой. Под восхищенными взглядами мальчишек он вынул из шерстяного пиджака пистоль с пузатым баллоном сжатого воздуха и заблокировав изнутри все двери приготовился к обороне пассажиров. Пистоль являлся ничем иным, как довольный знакомым в нашем мире пневматическим оружием, но с гораздо большей убойной силой, нежели банальные «воздушки», из которых стреляют по точкам в тире.

Хельга обернулась, наблюдая за заблокировавшей выезд парокаретой. Дверь со стороны водителя распахнулась и из неё показался высокий худощавый мужчина с острыми чертами лица и прилизанными волосами. На кого он был похож? На делового человека тянувшего свое время и имевшего достаточное чувство вкуса, чтобы выбрать галстук к дорогому костюму.

Вопреки мнению шофера-телохранителя он совсем не походил на грабителя или убийцу. Более того, выйди из автомобиля он улыбнулся и помахал рукой в их сторону, привлекая к себе внимание. Такое поведение посеяло зерна сомнения и душу бодигарда, который видя с приближающегося представительного мужчину прикрыл пистоль полой пиджака и начал крутить ручку опуская стекло. Однако открывать дверь и, уж тем более выходить из парокареты, не решился.

Мальчишки не понимавшие чего опасаются взрослые, но ощущая их напряжения, притихли. Гарри прильнул к Хельге, а Винни, сидящий рядом с водителем, ещё плотнее обхватил оплетенный кожаными ремнями бутыль из толстого стекла.

— Мистер, — обратился к шоферу мужчина в дорогом костюме. — Я еду за вами с Мидл Роуд, у вас баллон проколот, уже и диск искрит, это опасно, — Он приветливо улыбаясь кивнул на заднее колесо. — Если вам необходима помощь в смене колеса…

Теперь когда он стоял у паромобиля Хельга могла рассмотреть его как следует, несмотря на затемненные стекла. Тонкие аристократические черты лица черные волосы, карие глаза и зубочистка во рту.

— Нет, спасибо, — сухо ответил шофер и потянулся рукой под пиджак где был скрыт пистоль.

Это движение не осталось без внимания подошедшего. В мгновение тот из учтивого джентльмена с аристократическим чертами лица превратился в убийцу, в чьих глазах отражалось сама смерть. Сквозь открытое стекло тот схватил шофера за волосы и потянул на себя. В другой руке в ту же секунду, будто из воздуха возникло толи шило, то ли тонкий стилет и джентльмен попытался вонзить его в шею несчастного.

Шофер подался назад, яростно закрывая окно и острие в руках джентльмена ударило в хрупкое стекло, которое осыпалось хрустальным крошевом. Джентельмен, кажется даже улыбнулся и, не выпуская волос водителя, упер ногу в дорогих лакированых туфлях в дверь лимузина, а затем что было сил потянул на себя. Секунда и голова шофера находится над разбитым стеклом, другая, и джентльмен что есть сил рывком тянет голову шофера вниз и… Острая кромка стеклянного крошева, точно зубы хищника впиваются в яремную вену и предательское сердце, толчками выбрасывает густую кровь из разорванной шеи.

Дневная смена на оружейной мануфактуре «Митральез и сыновья» подходила к концу, это ободряло и грело работяг так, как серебро звенящее в карманах. Суббота — день недельной получки, его ждали не только работяги и их жены, что вели хозяйство, но и корчмари, в чьих лавках оседала приличная часть валюты, прежде чем попасть в дом.

Вот и сейчас вторая смена кузнечного цеха живо обсуждала в каком из дюжины кабаков стоит спустить разницу между полученной суммой и тем, что ждет домой супруга.

— Эй Фауст, а я слышал в Лостинских провинциях вино из тухлой селедки и мокрели варят. Это правда? — спросил Саймон Беркли нового в их смене.

Новенький как-то неопределенно пожал плечами, что было расценено как подтверждение слухов о дальней провинции у моря.

— Во, мужики, это нам еще повезло! Хоть и дрянной, но ячменный эль пьем, а не… Ну что, в «Пьяный козёл»?

— Саймон уймись, — шикнул на него рыжебородый мужик с клейнодом мастерового на груди. Кингли Шафф был старшим смены и по привычке командовал своей бригадой не только на заводе, но и во время субботней попойки. — Сегодня идем в паб «Черный монах». И без возражений! Тем более что выпивка за мой счет!

Вообще мастер Кингли был нормальным мужиком, но не более. Справедлив и с понятием, опять-же не отрывался от коллектива и в столовой ел со своей бригадой. Но когда дело доходило до денег, его вряд ли можно было назвать другом. Прижимист и даже скуп. Если было за что — штрафовал, мужики говорили что даже был пойман на воровстве от того, несмотря двадцатилетний стаж, так и оставался мастеровым кузнецом, а не был переведен в оружейный цех.

— А повод? — Олли, щербатый рыжий парень, что прибыл в столицу в поисках счастья, тоже заподозрил неладное в внезапной щедрости мастерового.

— Скажем так, день рожденье у меня, — скривился, будто от кислого, мастер Кингли. — не вопрос, Олли, если ты такой любопытный, то сегодня платишь за себя. У кого-то еще будут глупые вопросы?

Полдюжины работяг почти синхронно замотали головами в отрицании. Выпить задарма все любили, а уж тем более не в «Пьяном козле», а в нормальном пабе, где подают холодный эльф и горячую рульку, а не наоборот.

— Вот и хорошо, — довольно кивнул мастеровой и посмотрев на понурова рыжего, который очевидно жалел о собственной любознательности и подозрительности, хлопнул его по плечу и ободрил. — Расслабься, Олли, я пошутил, — и парень виновато улыбнулся, посмотрев на неожиданно щедрого начальника.