Прозвучал гудок,от которого оборотень едва не припустил в штаны. Такой рев мог издавать только монстр, однако, кроме него никто не испугался неведомого рыка, наоборот люди засуетились: кто заходил на территорию завода через проходную, а кто и наоборот выходил. Рабочие громко разговаривали между собой смеялись. Храбр спрятался под парокаретой и думал о том, куда ему теперь податься.

Эй, парень, — окликнул его неизвестно откуда взявшийся мужчина в кепке. — Чего ты тут делаешь? Гудок уже дали! Марш в раздевалку! — и для мотивации приложил его газетой по спине.Я тут первый день, — почти не соврал Храбр и направился к двери корпуса, на который ему указали.Оно и видно. Я старший смены, зовут мистер Спайк, обращаться на «вы», почаще и с почтением, салага. Переодевайся, покажу тебе свое рабочее место.

Зайдя в раздевалку он растерялся. Пахло мылом, дустом, соленым потом работяг. Над головой по потолку до душевой были ли протянуты медные трубы. То что они с горячей и холодной водой Храбр понял лишь понаблюдав за другими работягами, впрочем, подивившись изобретательности и лени аркрумцев: вместо того чтобы топить горячую баню, они заставили кипяток бежать по трубам! Рабочие, прибывшие на смену, подходили к своим ящикам переодевались в робы. Другие, напротив, вернулись из цеха, направились в душевые, откуда валил теплый пар.

Фауст, — похлопал его по плечу мастер цеха. То что это мастер, парень понял по клейноду с печатью завода, который тот носил на толстой цепи. — Идём со мной, я провожу на склад, чтобы ты мог получить форму. А потом покажу рабочее место.Я между прочим хороший кузнец, — сказал Храбр. Поставлю тебя на механический молот, — обрадовал его мастер и добавил. — Работа тяжелая, но хозяин платит сносно. При заводе имеется столовая, о комнате в общежитии уже договорился. Жить будешь как человек.Как человек, это хорошо, — согласился росомаха.

Услышав о таком чуде техники как механический молот, Храбр, который уже хотел было сбежать с завода, решил задержаться. И когда его проводили к молоту. Долго, с восхищением осматривал. Большой и мощный станок стоял в просторном цеху, пропахшем машинным маслом. Рядом со станком ожидали металлические заготовки. Работа тяжелая, но не сложная — клепать некоторые детали для паромобилей. Работать на станке Храбр быстро научился. Да и чему тут учиться, если с металлом он и так знаком с раннего детства и металл «говорит» с ним.

«Останусь здесь, пока не найду Хельгу», — твердо решил он и был этим доволен.

Ближе к обеду к нему подошел парень. Притом, он был на него похож: с темной, коротко стриженной бородкой, жилистый. Вот только выше немного и с голубыми глазами. Он зашёл в цех. Увидел что его место занято другим работником.

Фауст? — сразу догадался росомаха и хлопнул его по плечу.Да, — вытаращил на него глаза парень.Снова опоздал? Как тебя мистер Спайк распекал, загляни к нему. За то, что подвел, он обещал твою голову под молот пустить, — на ходу придумал Храбр.Да, — покраснел, — загляну, — ответил уже тише, опустил голову и попятился к двери.

Храбр усмехнулся в усы. Никуда этот Фауст не заглянет, а наверняка что есть прыти побежит к проходной.

«Неужели господин Спайк настолько суров, что парнишка принял его слова за чистую монету?» -рассуждал Храбр придвинув к молоту новую заготовку.

Паромобиль господина Гелиота Нейджи подъехал к дворцу. То, что это был именно дворец, не трудно догадаться: величественное и большое здание, а вернее это выглядело, как небольшой город в городе: на огромной, главной площади, вымощенной желтым камнем, стоял целый комплекс дворцовых построек. И именно от Королевской резиденции начинались главные улицы Раудвиля. Вместительный сад, парк и въезд окружала высокая ограда в виде виноградной лозы из металла с цветами и гроздьями винограда.

Лоза — символ жизни, символ власти, — пояснял Хельге Гелиот Нейджи. — Сама разросшаяся лоза означает силу и крепость королевской династии, а вот гроздья винограда, это поданные, которых эта лоза питает и взращивает. Но у народа аслау и скив, лоза — символ лживости и вероломства, — добавил он и поправил фрак, который смотрелся на нем, как-то нелепо; обычный пиджак шел ему гораздо больше.

Его супруга, Софи многозначительно взглянула на него. Она была женщиной не лишенной осторожности.

Дорогой, такие разговоры к добру не приводят.Полно, здесь все свои, — оглядел он салон машины и взгляд его остановился на Хельге. — К тому же, это просто помпезный забор и не более того.

Паромобиль инженера-изобретателя повернул к дворцовой стоянке. Там дежурил лакей в бордовой ливрее и шапочке. Увидев на машине торговый знак семьи Нейджи и самого смуглого и беловолосого конструктора, указал место, где можно поставить машину. Нейжи вышел из машины, сам придержал дверку, выпуская из салона супругу и Хельгу.

Лекарша почувствовала некоторое волнение. Вспомнила, как вот в таком вот красивом платье была только на школьном выпускном балу. А сейчас и платье побогаче и гостьи совсем не школьники.

Они проследовали к главным воротам дворца по зеленой ковровой дорожке, которую постелили для гостей от самой стоянки. Дорожки оказалось две ­– вторая вела от стоянки для конных экипажей. Такое деление очень показательно выказывало и деление в обществе Раудвиля.

Конными экипажами пользовались в основном маги, которые считали творение технарей лишь блажью моды и некоторой насмешкой над магической силой. Ведь некоторые изобретения инженеров, могли наравне соперничать с тем, что сотворено было с помощью магии. Обо всем этом в двух словах пояснил Хельге Гелиот Нейджи, до того, как они выбрались из кабины паромобиля.

Хельга заметила, маги даже в выборе одежды старались отличаться от изобретателей. Если среди последних в моде были котелки, цилиндры, пальто с остроконечными воротниками, пиджаки, фраки, брюки. У дам юбки и женские расшитые жакеты и дамские котелки более ярких цветов и украшенные перьями, узкие приталенные платья. Мужчина, особенно дворфы, предпочитали строгие и ровные стрижки в том числе на усах и бороде. То у магов длинные накидки и перчатки всех цветов радуги. пиджаки в пол, плащи, платья с корсетами и пышными подолами. Мужчины-маги избегали покрывать голову вообще каким-любо головным убором. Молодые мастера отращивали волосы до плеч и ниже, и растительность на лице носили лишь те, кто был уже не молод. Магов прибыло немного.

Две эти ковровых дорожки после сходились в одну. Маги и технари сдержанно здоровались, но руки друг другу не пожимали: косой взгляд в сторону оппонента, сдержанное приветствие, ради соблюдения правил приличия, и разговоры ни о чем — это все, чем ограничивалось общение двух этих городских классов.

Дальше все оказалось еще сложнее, Гелиот вытащил из портмоне два пригласительных билета, украшенные золотом и сургучной печатью. А вот у Хельги таких бумаг не оказалось. Девушка искала взглядом своего покровителя, но как назло иллюзиониста нигде не было видно. Неужели придется позориться и стоять у ворот, как попрошайка.

Гелиот заметил нервное поведение Хельги.

— София, свет очей моих, — обратился он к супруге, — не могла бы ты побыть с нашей гостьей тут еще немного, а я пока пойду на приём и может там встречу ее спутника.

— Он мне не кавалер, он мой работодатель, — целительница сделала строгое замечание. Потом прикусила губу, укорив себя за то, что так дерзко обращается к тому, кто, фигурально выражаясь, почти спас ее жизнь и честь в глазах Томаса.

Гилиот, впрочем, никак не отреагировал на резкий выпад девушки. Лишь кивнул своим спутникам, вручил ей пригласительный Софии, а сам быстрым шагом направился к воротам, где дворцовая стража сверяла пригласительные со списками гостей.