Видя, как Коробейникова порывается что-то сказать решил сработать на опережение и сам пошутил на свой счёт.

-Общий стаж подпольной и революционной деятельности – три года. Семьи нет. Точнее она вроде как есть, но отец отказался от меня. Наверное, вот и всё. Спрашивайте.

-За какие заслуги Вождь именно тебе доверил такое ответственное задание и, тем более, выдал комиссарский мандат? -тут же спросила Маша.

Я честно ответил: -Понятия не имею.

-Но…

Её постоянная ершистость уже начинала меня понемногу напрягать: -Можешь спросить у самого товарища Вождя при следующей с ним встрече.

Больше вопросов ко мне, не было. Только стучали колёса на перегоне.

-Гхм, -прочистил глотку орк. -Дальше, похоже, мне, стало быть, продолжать. Зовут меня Глык Пахучий. Такие у нас, орков, приняты имена. Родом из того племени, которое ещё прадед нынешнего, то есть, прошу прощения, бывшего короля приютил, когда они из степи от других племён бежали. Приютил, поселил рядом с собой в столице, но жить старыми обычаями не позволил, велел на людской манер переучиваться. Поэтому об обычаях и нравах степных, то есть диких, орков я знаю не много. С самого детства обитал при оружейном заводе, где папка мой работал, а после него и я тоже стал. Дослужился до звания старшего мастерового. Четыре раз был особо отмечен начальством и премирован. После всех этих беспорядков, то есть революции, в столице был изгнан с завода решением совета рабочих как этот, стало быть, элемент прежнего режима и сочувствовавший короне.

-А ты правда сочувствовал? -задал я вопрос в лоб.

Орк потёр зелёной ладонью тёмно-зелёный лоб: -Трудно сказать. При короле я был старшим мастеровым оружейного завода, а теперь вот с вами непонятно куда еду.

-Как же ты к нам попал?

-Стало быть искали кто лучше всех в магопистолях разбирается и меня нашли. Почитай десяток лет уже вожусь если не с этими штуками так с другими какими. Вы не подумайте, я не этот, не элемент. Мой дед людям служил, отец служил, и я вместе с вами буду.

-Драться умеешь? -спросил я.

Орк пожал плечами: -Как все.

-Из обычного пистоля стрелять? Палашом рубить?

-Починить пистоль смогу если его вообще починить можно будет. Выстрелить тоже смогу, только попаду ил инет – не знаю.

-Семья есть?

-Нет.

-Как же так? Старший мастеровой – величина солидная. За такого любая девушка была бы рада пойти.

-Была жена, -согласился Глык. -Только уже четвёртый год пошёл как от лихоманки сгорела. Детей мы с ней не нажили. Родители мои давно умерли. Поэтому один я, совсем один.

-Ты не один, -сказал я ему. -Теперь ты с нами, а я товарищей не бросаю, так и знай. И вообще: когда мы новый мир построим, там не будет одиноких. И лихоманки тоже не будет, никто от неё больше не умрёт.

-Куда же она денется? -не поверил орк.

-Излечим! -пообещал я. -Найдём лекарство. Если всем миром и по уму взяться, то горы свернуть можно, не то, что лихоманку одолеть. Нет предела освобождённому от оков, свободному разуму – как писал вершитель Дралас, -любую преграду может он одолеть, любую загадку разгадать.

Верь мне Глык! И лихоманку победим и с голодом справимся, дай только сначала новый мир построить, чтобы, по правде, всё было, чтобы по уму и без угнетения одного разумного другим, как мечтал Дралас.

-Солнце доброе вам в помощь, -пожелал растроганный до глубины души орк.

-Нам Глык – нам! -поправил я его. -Никто другой не принесёт справедливость на блюдечке. За правду, за счастье, за будущее – нужно сражаться так как много пока ещё тех, кто хочет вернуть всё по-старому, повернуть колесо истории вспять и отобрать у народа даже те крохи магии, которые ему сейчас доступны. Только ничего у них не получится!

-Дай-то Солнце, дай-то доброе Солнце.

И снова стучат колёса. В щели остающейся из-за не закрытой до конца двери видно, что небо уже потемнело, а сам поезд несётся через ночной лес, разрезая его рельсами, а ночную тьму светом мощного фонаря установленного на самом паровозе.

Коробейникова свой шарик света не гасила, он так и висел у неё за правым плечом, чуть выше головы, поэтому внутри вагона было светло, хотя наши длинные тени вечно прыгали со стенки на стенку.

Мне пришлось выжидательно посмотреть на неё, прежде чем девушка начала свой рассказ: - Опыт активной революционной деятельности – четыре года. Из них три состою в союзе прогрессивных женщин больше известном как «союз новых амазонок». Семья? Считайте, что семьи нет. Умею стрелять из пистолей и неплохо метаю ножи.

-Что по боевой магии? -уточнил я.

-Самые основы, -призналась товарищ Марго. -Из более-менее развитого только телекинетика.

-Уровень?

-Примерно начало третьего или верхний потолок второго.

Это было более чем неплохо. У меня самого в телекинетике только первый уровень, может быть чуть-чуть больше. Правда и специализация у меня иная – оперирование энергиями. Но метать ножи Коробейникова должна просто с феноменальной точностью.

-Ты ведь дворянка? -прямо спросил я.

Маша поморщилась: -Признанная барстрадка.

-Какой дом?

-Дом Зрячих.

-Товарищ Марго, мне из тебя и дальше каждое слово клещами вытягивать? -вспылил я.

В ответ получил огненный взгляд и будто невидимый толчок в грудь.С потолка посыпалась пыль, приоткрытая дверь слегка дёрнулась. Похоже держать себя в руках девица, как следует, не умеет. Или просто тема для неё слишком болезненная?

Сделав вид, будто не заметил спонтанного выброса силы, я уточнил: -Какие-нибудь секретные техники дома знаешь?

Маша покачала головой: -Нет, никаких. Любой дом тщательно хранит свои секреты даже от признанных бастрадов. Тем более, что меня обучали как горничную.

-Горничную?

-Горничная, служанка, если бы очень повезло, то компаньонка какой-нибудь из настоящих дочерей дома, не барстрадки. Я знаю двадцать семь разных способов заваривания и подачи чая, но ни одного секрета, ни одной техники дома мне не доверили. Надеялась найти что-нибудь в библиотеке, когда провела карательный отряд внутрь дома, минуя все его защиты. Однако, как оказалось, я собрала информацию не о всех защитных контурах и один из тех, о которых я не знала, сработал и поднял тревогу. Началось сражение между товарищами из карательного отряда и проснувшимися членами дома. В итоге родовой манор дома Зрячих сгорел вместе со всей библиотекой, в которую я так и не смогла попасть.

Коробейникова смотрела в никуда, поверх моей головы, должно быть вспоминая.

Мне доводилось слышать об этой громкой истории где-то два года назад. Тогда, готовя общее большое восстание всех прореволюционно настроенных сил Вождь приказал перейти к серии терактов против основной политической силы, безоговорочно поддерживающей бывшего короля – древних аристократических домов. По столице и другим крупным городам прокатилась волна политических убийств. Стража хватала всякого, кто только казался им чем-то подозрительным. Судьи лютовали и много невиновных тогда отправились на каторгу. Позже монарх пытался объяснить, что виноваты революционеры и они начали теракты, но обозлённый беспределом стражи народ его не понял и не поддержал. Апофеозом объявленного террора как раз и был пожар уничтоживший родовой манор дома Зрячих, что сильно ослабило позиции дома и вывело его из большой игры.

Вот значит, как товарищи из террор-ячейки смогли обойти артефактную защиту дома – им открыли проход изнутри. Ай да Маша! С таким послужным списком это она должна мною командовать, а не я ею. Но совет, во главе с Вождём, рассудил иначе и я в лепёшку расшибусь, но оправдаю оказанное ими мне доверие.

-Спасибо за откровенность, -поблагодарил я.

Маша молча кивнула и собиралась отвернуться.

Неожиданно для себя самого я вдруг произнёс: -Обещаю прислушиваться к твоему мнению и непременно учитывать его при принятии решений.

В ответ мне досталась удивлённо вскинутая бровь и ещё один кивок, который, в отличии от прошлого, будто бы говорившего «как вы все меня достали» на этот раз заявлял что-то вроде «ну-ну, посмотрим…».