Эвелин, пылая, повернулась к нему.

– Замолчите! – гневно сказала она. – Откуда ему было это знать? Разве вы не поступили бы точно так же, как он? Это письмо…

Инспектор Мерчисон пожал плечами:

– Это письмо… Что ж, оно кое-что объясняет, мисс.

– Это объясняет всю эту чертову кутерьму, – объявил Стоун. – И где же ваши таинственные шпионские заговоры? Кеппель прав: два пожилых джентльмена, которые играют в бессмысленную игру – вот что это такое. А, Блейк?

– Думаю, все не так просто, как кажется.

– Что вы имеете в виду?

– Да, мы теперь можем объяснить некоторые противоречия в вещественных доказательствах, какие-то странности типа связки запонок. Все эти несуразности стали понятными. Мы знаем, почему с полки пропали некоторые книги, почему в комнате поменяли мебель, почему вокруг перевернутого цветочного горшка мерцал свет. И что? Куда это нас в конце концов заведет? И кто-то отравил Хогенауэра? Почему? Никакого Л., никакого шпионского заговора. Но почему Хогенауэр упомянул Л. и почему он хотел получить две тысячи фунтов за информацию о нем? Какая ему польза от двух тысяч фунтов, если он собирался проводить подобный эксперимент? Также остается вопрос о фальшивых деньгах.

– Каких деньгах?

Я вкратце объяснил.

– …Серпос украл деньги и сбежал в тот же вечер, когда Хогенауэр был отравлен. А в газете, которая лежала в подсобке дома Хогенауэра, обнаружилась поддельная банкнота в сто фунтов стерлингов. Был ли Хогенауэр каким-то образом связан с бандой? Можно сколько угодно ругаться на Г. М., но я готов поспорить: его игра намного более серьезна, чем кто-либо из нас может предположить.

Мерчисон глубоко вздохнул и расправил плечи.

– Ну, это не имеет значения. Моя работа прямо сейчас… – Он, нахмурившись, посмотрел в сторону двери. – Бардак! Дьявольский бардак, – вот что это такое! И я… ну, я, так сказать, помогал… Есть только одно утешение: разбираться с этим надо не здесь, а в Торки. Кто-то дал Хогенауэру яд, и Хогенауэр передал его доктору Кеппелю. Все, что от нас требуется, это зафиксировать все детали… Итак, мистер Блейк, что вы намерены предпринять?

– Позвонить Г. М. в Торки и сообщить о случившемся. На этом наша часть дела закончена. Потом…

– Да?

Я усмехнулся.

– Это полностью зависит от вас. Сегодня вечером в двух местах я был первым, кто обнаружил тело. Удивительное стечение обстоятельств… Г. М. обещал мне защиту. Если вы разговаривали со Стоуном, то должны также знать, что нам следует быть в Лондоне на нашей свадьбе завтра в половине двенадцатого утра.

Мерчисон сонно улыбнулся.

– Если то, что говорит о вас шеф, правда, – заметил он, отказавшись от официального тона и кивнув в сторону Стоуна, – то с тех пор, как вы покинули Торки, вам ни капельки не везло. И официально вы пока еще не обнаружили это тело. – Он мотнул головой. – Но я хочу, чтобы вы поняли мою позицию. Я не начальник полиции. И даже не заместитель. Я обычный инспектор с не очень впечатляющим послужным списком. Я не могу официально отпустить вас и позволить вам вернуться в Лондон, даже если бы вы знали, как это сделать в такое раннее время. Совершенно очевидно, что вы не можете оставаться в Бристоле, потому что скоро тут поднимется большой шум… Но есть одна вещь, которая мне по силам: я могу посадить вас в полицейскую машину и отправить обратно в Торки. Тогда это будет уже их дело. Вас разыскивает местный начальник полиции в качестве свидетелей, и это все, что я знаю об этом. Итак?..

Повисла пауза.

– Кен, это единственное, что может нас спасти, и мы еще успеем на нашу свадьбу! – сказала Эвелин – Инспектор, огромное вам спасибо.

– Поблагодарите его, мисс Чейн, – проворчал Мерчисон и кивнул в сторону Стоуна. – Кажется, вы ему понравились. А сейчас мне предстоит обнаружить тело. Вам троим лучше оставаться здесь и держаться на заднем плане, насколько это возможно. Нет, подождите, вам лучше пойти со мной, мистер Блейк. Вам нужно будет связаться с Торки до того, как соберется толпа, а в комнатах доктора Кеппеля есть телефон.

Мы вышли в полутемный коридор, закрыв за собой дверь. Внизу, на лестнице, возле хрустального светильника, мы заметили странную фигуру, которая при нашем появлении метнулась прочь. Мерчисон присвистнул, а потом побежал следом. Это был ночной портье. Получив от него пароль от замка, Мерчисон открыл дверь гостиной Кеппеля.

Слева от двери на стене обнаружился выключатель. Как только в этой большой комнате с белыми обоями и гравюрами на стенах зажглась люстра, она утратила большую часть своей таинственной мрачности. Все было по-прежнему. Труп в кресле производил гнетущее впечатление. Но теперь мы узнали объяснение, и вместо страха в моей душе колыхнулось сочувствие. Мерчисон закрыл дверь и прислонился к ней спиной.

– Хм… – произнес он и после паузы добавил: – Бедняга.

– Да. Это лишнее. Бессмысленное убийство.

Мерчисон кивнул в сторону двери с левой стороны, рядом с каминной полкой из белого мрамора.

– Эта дверь ведет в спальню, – сказал он. – Телефон там. Но насчет «бессмысленности» я не уверен. Кое-что никак не укладывается у меня в голове. Многие из нас слышали о сэре Генри Мерривейле, в том числе и я. И я никак не могу отделаться от ощущения, что он знает об этом деле намного больше, чем, по-видимому, думает шеф. – Мерчисон рассеянно кивнул в сторону, где предположительно находился Стоун. – Вы сами сказали: у нас есть теперь объяснение многим странным деталям – запонки, пропавшие книги, передвинутая мебель… Тут все просто. Труднее всего понять поведение Хогенауэра. Если он – безобидный старый хрыч, который лишь любовался мерцающими огоньками, зачем кому-то понадобилось его убивать?

– Убийства в стиле Панча и Джуди, – сказал я. – Оказывается, все перипетии шпионской деятельности не более реальны, чем детское кукольное представление «Панч и Джуди». Нет Л. Нет…

Тишину комнаты нарушил резкий звук телефона.

Стакан и бутылка на маленьком круглом столике откликнулись на звонок едва различимым дребезжанием. Мерчисон резко развернулся и откинул портьеру на двери в спальню. Он даже не потрудился включить свет. Телефон стоял внутри на небольшой подставке, слева от двери.

– Да, – сказал он.

Было слышно, как в трубке приглушенно бормотал чей-то голос, хотя я не мог разобрать слов. Мерчисон стоял ссутулившись, его большое, немного бычье лицо было обращено к гостиной, а глаза ничего не выражали.

Затем он произнес:

– Кто говорит?.. Да, он мертв. Да, он был отравлен… Кто говорит? – И тем же бесцветным голосом, прикрыв ладонью трубку, он тихо обратился ко мне: – Свяжитесь с этим портье. Скажите ему, чтобы он со всех ног бежал вниз и через коммутатор выяснил, откуда звонок. Я постараюсь задержать его…

Ночной портье был рядом с дверью и чуть не свалился, когда я открыл ее. К счастью, он не успел разглядеть фигуру в кресле. Долго ему не пришлось ничего объяснять. Он бросился к лифту, и я, возвращаясь в номер Кеппеля, услышал, как портье что-то быстро говорит уже внизу. Мерчисон все еще тихо разговаривал по телефону. У него был вид человека, который осторожно – руки в перчатках – пытается вытащить осиное гнездо.

– Если это шутка, то не очень смешная, у меня больше нет времени с тобой разговаривать… Кто ты? Ну?..

В результате каких-то сильных помех на линии в трубке раздался мощный хлопок, от которого, кажется, могла лопнуть барабанная перепонка. Мерчисон отодвинул трубку от уха. Я стоял рядом с ним и отчетливо слышал тихий голос, доносившийся из трубки:

– Говорит Л. Вы хотели узнать правду о деньгах?

Из трубки послышался тихий, скрипучий и очень неприятный смех.

Затем связь оборвалась.

Пару секунд Мерчисон машинально стучал по рычагу. Затем он связался с коммутатором внизу.

– Я по поводу этого звонка… Верно. Выясните все. Выясните, или я спущу с вас шкуру. Позвоните мне как можно скорее. Да. – Он медленно положил трубку и поднял глаза. – Конечно, голос был искажен. Мистер Блейк, у меня такое ощущение, что я разговаривал с убийцей.