Я щедро полила размятые шпроты соевым соусом, посыпала их луком и упаковала в тесто. А потом, очень довольная собой, принялась за десерт. Этот яблочный пирог должен был стать венцом творения. Я подошла к его приготовлению с тщательностью Марии Медичи, смешивающей медленнодействующий яд для самого ненавистного недруга. Я не забыла ни про муку, ни про дрожжи, я соблюла все инструкции. И до сих пор не могу объяснить, почему пирог слегка пошел трещинами. Но если на них не смотреть, выглядел он очень аппетитно.

Суши тем вечером даже не разваливались. Почти. И это был прекрасный знак. Хотя они засохли. Откуда я знала, что их нельзя готовить заранее и тем более убирать в холодильник? Но есть их все равно было можно. Я надеюсь.

Вслед за ними я подала на стол пельмени. Муж с готовностью отправил один из неровных комочков в рот и застыл. А потом проглотил его так, словно я начинила пельмени кусочками гвоздей.

— Тонкий вкус. Может, откроешь секрет?

— Это шпроты, — гордо ответила я, сияя от самодовольства.

— Шпроты?!

— Ну да, я купила шпроты в масле, размяла их и сделала начинку. Правда вкусно?

— То есть ты сварила консервированные шпроты?

Я с готовностью кивнула. Муж улыбнулся и похвалил меня за находчивость. А я вышла, чтобы сделать чай, и вернулась с чайником и выложенным на блюдо пирогом. Трещины на его поверхности стали чуть заметнее, но мне казалось, что на них не стоит обращать внимание.

— О, еще и японский пирог! — обрадовался Игорь. — Бесподобно!

— В Японии такие делают? — Я тоже ужасно обрадовалась. — И как же он называется?

— Такие пироги там пекут только раз в год, шестого августа. — Муж вдруг стал чрезвычайно серьезен. — Называются они «Развалины Хиросимы».

— Почему Хиросимы?

— Потому что шестого августа 1945 года на нее сбросили атомную бомбу…

Я наконец поняла, что он надо мной смеется. Мне было ужасно обидно. Я выкинула все сделанные мной запасы пельменей в мусорное ведро и отправила туда же пирог. Кусочек я все же попробовала. Оказалось, что я забыла положить сахар, и вкус был достаточно омерзительным. Потом мы посмеялись вместе. Больше я не готовила.

Вы никогда не задавались вопросом, чем бы таким накормить гостей? Не сомневаюсь, что задавались. Вот и я им задаюсь. И к моему ужасу, у меня нет ответа.

Сделать обед по полной программе, то есть закуски, суп и горячее, я не смогу. Игорь этого делать точно не станет. Для Олега с Таней по крайней мере. Еще и скажет, что французская кухня для них чересчур тонка.

Да и сами мы так обильно не едим. Даже в додружеские времена, когда Игорь обожал готовить, он всегда готовил только одно блюдо. Луковый суп, например (о, этот луковый суп!), или «антрекот виноторговца» с вином, луком и сметаной. Или «беф нисуаз» — тушенное в вине мясо с морковью, маслинами, луком и чесноком. Или что-нибудь еще фантастическое.

Сейчас мы в основном питаемся пастой, тем более что всем нам она нравится. Паста под густым томатным соусом, салат из пасты с зеленью, тертым сыром и кусочками куриного филе, паста с креветками и т. д. и т. п. Быстро, сытно, вкусно и полезно. Но подать на стол просто пасту как-то бедновато, тем более что у наших гостей хороший аппетит. А значит, надо думать.

Традиционный стол в духе моей мамы и бабушки Томы (то есть множество закусок в виде сыров, колбас, ветчин и консервированных овощей, а после горячее) тоже не подходит. Игорь скажет, что это не в нашем стиле. Можно было бы купить суши, но Олег и Таня неоднократно говорили, что к азиатской кухне относятся отрицательно.

Можно было бы, конечно, пожарить шашлык, благо у нас есть довольно навороченная электрошашлычница. Вкус не тот, что у настоящего шашлыка, но все равно неплохо. Подать к нему несколько разновидностей соусов, купить маринованных овощей, и получится отличный выход из ситуации. Ничего оригинального, но наверняка все останутся довольны.

Чертов зуб болит все сильнее, и интерес к изучению магазинного ассортимента у меня резко пропадает. Я вдруг отчетливо понимаю, что если я не хочу испортить себе завтрашний праздник, то к зубному мне надо идти сегодня. Это, конечно, очень неприятно, но зато потом я смогу порадовать себя визитом в комиссионку.

Разве можно придумать лучшее утешение?…

— Только к Давиду! Пойдешь к другому — все испортишь…

В том, что касается стоматологов, мама весьма категорична. Несколько месяцев назад ее коллега по работе порекомендовала ей отличного зубного врача в самом центре. Легкая рука, огромный опыт, разумные цены. Словом, не дантист, а Божий дар.

Мама, естественно, потащила с собой меня. Идти одной ей было страшно. Я согласилась только потому, что за пару недель до того обнаружила у себя в зубе дырку. А тут ее можно было залечить за компанию, да еще и за мамин счет. Мама заявила, что все расходы берет на себя.

Давид оказался весьма мясист и пах аджикой, а руки у него были такие, что ими можно было удушить быка. Только умирающему от зубной боли такая огромная волосатая ручища может показаться легкой. Вдобавок ко всему его цены могли счесть разумными только миллионеры.

За три моих просверленных зуба и две установленных коронки мама заплатила девятьсот долларов. Во сколько ей обошлись ее зубы, я даже не знаю. Боюсь, что сумма была раз так в пять выше. Видимо, именно поэтому мама свято уверовала в то, что лучше Давида специалиста в Москве нет. Наверное, когда платишь такие безумные деньги, хочется верить, что ты заплатил их волшебнику, который сотворил с тобой чудо. Иначе почувствуешь себя кретинкой.

Кстати, мамина коллега в Давиде все-таки разочаровалась. У нее прямо на лекции слетел установленный им протез, которым она едва не подавилась. У меня коронка вывалилась всего через три месяца после визита к Давиду. И я тоже в нем разочарована.

— Только к Давиду! Прямо сейчас звони и иди…

Естественно, я соглашаюсь. Потом можно будет сказать, что Давид оказался очень занят. Или что его кабинет опечатали сотрудники отдела по борьбе с экономическими преступлениями (и вполне заслуженно). Мне важнее быстро избавиться от этого весьма неприятного ощущения. А в трех минутах ходьбы от дома есть стоматологический кабинет, куда я и собираюсь отправиться.

Телефон, словно прочитав мои подлые мысли, звонит снова. Опасаюсь, что мама сейчас скажет, что уже связалась с Давидом и он меня ждет. Но к счастью, это не мама, а Олег.

— Анют, привет, как дела?

— Все отлично, только надо идти к зубному, — жалуюсь я. — Коронка слетела…

— Сейчас поедешь к нашей врачихе. — Олег становится очень деловит. — Пиши телефон…

Я, разумеется, отказываюсь. Мне приятно его участие, но я совсем не хочу никуда ехать. Я хочу пройти три минуты пешком и оказаться в кресле. А еще минут через двадцать вылезти из него свободным и счастливым человеком.

— Анют, ты мне поверь. Алка — потрясающая врачиха, мы ее знаем уже лет двадцать. И берет минимум. Ты знаешь, мы люди не бедные, но зачем тратить лишние деньги? Эти частники с тебя сдерут черт знает сколько, а сделают некачественно, им же лишь бы бабки драть. Короче, пиши телефон. Хотя я ей сам сейчас позвоню, подожди…

Игорь всегда говорит, что я чересчур мягкая. Что надо иметь силы говорить «нет». Но я просто не могу отказаться. Олег и Таня — наши друзья, это раз. Во-вторых, Олег сейчас искренне проявляет свою заботу.

Он все-таки деловой человек, наверняка очень занятой. Но стоило ему услышать, что у меня проблемы, и он тут же звонит своей врачихе. И сказать ему «нет» было бы некрасиво. К тому же это наверняка и вправду отличный врач. А кто знает, не ждет ли меня в этом кабинете неподалеку очередной Давид?

Олег перезванивает почти тут же. Его врачиха сегодня работает только до трех, но ехать до нее мне всего минут сорок, максимум час.

— Наверное, не стоит, — робко возражаю я. — Далеко, а мне еще на работу надо попасть…

Мне не надо на работу, мне надо в магазин. А это куда важнее.

— Анют, ты мне веришь? — Олег, кажется, слегка обижен. — Алка все сделает так, что потом с этим зубом сто лет не будешь горя знать. К тому же я ей сказал, что ты наш близкий друг, так-то она со стороны никого не принимает. Давай, Анют, не подводи…