— Да у меня порядок, — небрежно отмахивается Лена. Я, признаться, изумлена. Если она просит встретиться, значит, ей есть что мне рассказать. А тут происходит непонятно что.
— А как Антон?
— А что Антон? Антон трахает всех подряд, кроме собственной жены. — Лена мрачнеет. — Знаешь, с кем тут его застукала? С его секретаршей. По телефону со мной всегда вежливая, сю-сю да сю-сю, здравствуйте да как здоровье, а такая сучка оказалась!
Да, теперь я начинаю понимать, почему Лена показалась мне такой счастливой. Она наконец застала своего мужа на месте полового преступления, и теперь она точно знает, что он ей изменяет. Радоваться тут, конечно, нечему. Но Лена столько подозревала его без всяких вещественных доказательств, что сейчас у нее есть повод для ликования.
Ведь, наверное, не я одна намекала ей, что истории о похождениях Антона она выдумывает. А теперь всем понятно, что она не ревнивая дура, но действительно обманутая жена. Хотя мне, признаться, не нравятся обе роли. Активно не нравятся. Особенно если учесть, что ревнивой дурой я была еще только сегодня утром.
— То есть ты вернулась с работы домой, а там…
— Нет, он с ней прям на работе трахается. — Лена, как всегда, говорит очень громко. Слушатели ее не смущают. — Тут звоню ему на мобильный, а подходит она. Ой, Леночка, добрый день, как дочка, как дела, и все такое. А я ей — а где Антон? А она — да он отъехал, а мобильный забыл. Я как раз зашла к нему в кабинет пустые чашки вынести, а тут вы звоните. Каково?
Я пожимаю плечами и жду продолжения. Например, рассказа о том, что Лена тут же примчалась к мужу в офис и увидела, как он и его секретарша разучивают «Камасутру» прямо на столе. Или рычат в объятиях друг друга, катаясь по полу и врезаясь в стены. Или удовлетворяют друг друга с помощью того самого мобильного телефона. Всякое возможно. Люди все же очень странные создания.
— Нет, Ань, ты только прикинь — она за пустыми чашками зашла! — Лена криво усмехается (словно само предположение, что секретарша выносит пустые чашки из кабинета мужа, абсолютно нелепо). — А сама небось трусы снимала, когда я позвонила. И ведь вроде приличная девка, моя ровесница. А этот-то хорош, да? Видать, уже все перетрахал, что шевелится, до секретарши добрался. Ну ни одной юбки не может пропустить, скотина!
Я наконец понимаю, о чем идет речь.
— То есть ты на самом деле их не видела? — уточняю на всякий случай. — То есть тебе только кажется, что у них что-то было?…
Лена смотрит на меня так, будто я спросила, правда ли Земля круглая.
— А зачем их видеть, Ань? У меня уж в этом деле такой опыт — никому не пожелаю…
Я делаю глоток горячего шоколада. Потрясающе вкусная штука. Особенно холодной осенью.
Может, рассказать ей, как я благодаря ей начала ревновать и подозревать своего мужа? Как в итоге оказалось, что я вела себя как полная дура? Может, она посмеется вместе со мной? И поймет, что проще слепо верить в верность партнера и его чувства? Или хотя бы что нельзя подозревать, не имея никаких оснований?
— Да хрен с ним, с Антоном! — Лена закуривает новую палочку. — Не о нем же говорить. Ты лучше расскажи, как у тебя?
Очень нестандартный поворот. Обычно мы говорим о Лене и ее проблемах. Точнее, говорит она. Неужели ей больше нечего мне поведать? И почему ее вдруг так интересует моя жизнь?
Но, наверное, из вежливости мне все же надо что-то сказать. Вот только что? Мы с Леной всегда говорили только на одну тему и никаких других не обсуждали. Можно, конечно, побеседовать о вещах, драгоценностях, косметике и прочих приятных женскому сердцу вещах. Тем более, что Лена не бедствует и сегодня явилась в джинсах «Дольче и Габбана» и красивой и явно недешевой кожаной куртке. Но мне кажется, что она хотела поговорить совсем не об этом.
— Ты имеешь в виду, как дела у нас с Игорем? — наконец догадываюсь я. — Все отлично… Наверное, я в прошлый раз просто была неадекватной. Вот и примерещилась всякая ерунда…
— Ничего себе ерунда! — Лена прямо-таки возмущена. — Муж тебе изменяет, и это ерунда?! Ладно я, с моей-то грудью, но ты…
Мне, наверное, должно быть лестно, но я чувствую, что начинаю злиться.
— Лена, я не говорила, что Игорь мне изменяет. Я просто сказала, что он ведет себя как-то странно. Остальное ты уже домыслила…
— Значит, не изменяет? — Лена грустнеет и как-то вся поникает. — А ты уверена?
Кажется, мне тоже нужна сигарета. Вообще-то я курю очень мало и очень редко, но всегда ношу в сумочке кожаный портсигар от «Давидофф», в котором лежат одна или две сигареты, ментоловый «Данхилл». Не то чтобы он мне нравился, но сигареты с белым фильтром более эстетичны, чем с коричневым. К тому же я смело могу вскрывать пачку и вынимать из нее пару сигарет, зная, что остальное не пропадет. Муж, как давний приверженец «Данхилла», курит все его сорта.
Закуривание для меня — это целая процедура. Сначала достается портсигар, потом из него медленно извлекается сигарета. Затем на свет появляется тяжелая серебряная зажигалка, тоже «Данхилл», между прочим. Ее мне отдал муж, когда в каком-то американском аэропорту в «дьюти-фри» купил себе новую, с золотыми полосками.
Ну что там дальше? Ах да. Затем я крайне чувственно подношу сигарету ко рту, неторопливо поднимаю зажигалку, любуясь ее красотой, и выпускаю из нее огонь. Дальше уже не так интересно, само курение не доставляет мне особого удовольствия. Но в любом случае я не сомневаюсь, что со стороны весь этот процесс смотрится просто потрясающе.
Сегодня я вопреки обыкновению даже не ищу зажигалку, прикуривая от Лениной одноразовой. Я очень зла, и мне тяжело это скрывать.
Мне на мгновение даже кажется, что Лена пришла сюда именно для того, чтобы послушать о моих злоключениях. И такой счастливой она выглядела потому, что ждала от меня рассказа о похождениях Игоря. Потому что тогда у нее были бы все основания сказать себе, что уж если неверны такой жене, как я, то такой, как она, огорчаться совсем не стоит.
Да, да, вы правы. Это очень некрасивые мысли, и мне за них стыдно. Конечно, дело в ином. Лена много лет озабочена тем, что Антон якобы ее обманывает. И она переживает, что такое же может произойти со мной. А я уже готова была упрекнуть ее черт знает в чем.
— Ну конечно, я уверена. Мы любим друг друга, у нас потрясающий секс…
Звучит неплохо. Не стоит сейчас спрашивать себя, правда ли он меня еще любит. И когда у нас в последний раз был потрясающий секс, тоже не стоит. Наверняка не так уж давно.
— Конечно, я бы, может, его ревновала, если бы он ходил на работу, общался с другими женщинами. Но Игорь работает дома, ты же знаешь. Кстати, в пятницу у нас в редакции была гулянка. К нему весь вечер приставала одна девица, даже две, а мне было их жаль. Нашли к кому приставать…
Лена печально кивает. А потом задумывается.
— Нет, Ань. Это не показатель. Может, у него есть другая — зачем ему эти? Сама же говоришь, что он ведет себя странно…
Если обвинять в сексуальной распущенности всех, кто ведет себя странно, то получится, что мир населен сексуальными монстрами. И Ванечку к ним в таком случае тоже следует отнести. Правда, бывшая жена моего мужа говорила примерно то же самое. Что Игорь вдруг стал какой-то грустный, а уже потом она узнала, что он ей изменял и ему было стыдно смотреть ей в глаза.
— Наивная ты, Ань. — В Ленином голосе слышна жалость. — Вот ты едешь на работу или сейчас сидишь здесь со мной. А ты уверена, что он дома один? Ты пойми, мужики же такие скоты. Он же тебе может изменять с кем угодно, на кого ты и не подумаешь никогда. Может, к нему соседка снизу заглядывает, а может, какая-то ваша общая знакомая или твоя троюродная сестра. Бабы же такие сучки…
Господи, какая ахинея! Хотя, если признаться, я действительно не знаю, один он дома или с кем-то еще. Я просто всегда безоговорочно ему верила. И пусть на какой-то момент эта вера пошатнулась, но я тут ни при чем. Это все Лена и его бывшая супруга Лариса. А я хочу и дальше ему верить.
