Что касается лично моих расходов, то я уже давно знаю места, где дизайнерские вещи стоят очень дешево (ну не то чтобы очень дешево, это просто удобная формулировка). В общем, я вполне ограничусь пятью сотнями, если буду экономной. Плюс у нас с мужем годовщина знакомства, надо купить ему что-то приятное, а это тоже минимум пятьсот. Итого — примерно полторы тысячи долларов. Если вместе, то — в районе двух.
Ничего себе! Вот уж не думала, что жить на свете стоит так дорого. А еще надо будет как-нибудь пригласить в гости Таню с Олегом, все-таки мы давно их не приглашали. И Лена не была у нас уже почти месяц. И Лева не объявлялся уже пару недель. А на друзьях экономить почти так же пошло, как на себе.
— Я пока возьму только на себя и на подарки, ладно?
Игорь кивает, наливает себе еще кофе и снова закуривает. Мое любимое яичко опустело, от тостов остались только крошки. Проходя мимо сидящего в кресле мужа, я провожу пальцами по его щеке. Все-таки когда берешь деньги на расходы, надо быть особенно ласковой.
Деньги на жизнь всегда лежат в верхнем ящике его стола, это давняя традиция. Но моему взгляду предстают только пять сотенных бумажек и одна пятидесятидолларовая. Я даже пересчитываю их на всякий случай, но, как ни странно, зрение меня не подвело. И от пересчитывания сумма, увы, не увеличилась. Наверное, остальные деньги муж по ошибке положил в другой ящик.
— Здесь только пятьсот пятьдесят, милый. На мои расходы этого, наверное, хватит. На подарки возьму потом, да и все равно мы ведь будем покупать их вместе…
— Возьмешь откуда? — В голосе мужа легкая ирония. — Это все, что есть. Как минимум до конца месяца. Или до середины следующего. А то и до конца…
Этого не может быть. Как говорил Антоша Чехонте, этого не может быть, потому что этого не может быть никогда. У нас всегда были деньги на жизнь. С тех пор как муж ушел с работы и начал трудиться дома, он зарабатывает не так много, как раньше, но на безбедное существование этого всегда хватало. Так что же случилось?
Я медленно возвращаюсь на свое место. Мне кажется, я начинаю понимать, что происходит в последнее время с моим мужем.
— Ты поругался с издательством, милый? У тебя больше нет работы?
Муж смотрит на меня с насмешкой. Смотрит так, словно я несу полную чушь.
— Нет, с издательством я не ругался. Более того, они платят мне вдвое больше, чем другим, и завалили меня переводами. А проблема в том, что я ничего не зарабатываю, потому что мне просто некогда работать…
Нет, он шутит. Конечно же, шутит. Он же практически постоянно сидит за компьютером. За исключением того времени, когда мы спим. Или гуляем. Или принимаем гостей. Или ездим в гости.
— Милый, мне кажется, что ты все время работаешь…
— Большую часть времени я трачу на общение с так называемыми друзьями. Именно поэтому я не могу закончить перевод, который должен был сдать четыре недели назад. Сейчас я должен был бы заканчивать следующую книгу, и в столе лежал бы гонорар за предыдущую и аванс за новую…
Нет, это несправедливо. Возможно, у Игоря не очень хорошо идет работа или накопилась усталость, но при чем здесь наши друзья? Да и не так уж много времени они отнимают. Да, вчера день получился неудачный — сначала Лариса, потом Ванечка. Да, воскресенье ушло на визит к моей бабушке, а вечер субботы — на прием Владика. Поездка к Олегу и Тане заняла всего полдня (ведь можно было там не напиваться). К тренеру нашего ребенка — часов шесть, не больше. В общем, сущие пустяки.
Правда, весь сегодняшний вечер уйдет на поездку к сестричке Катюше, в пятницу корпоративная вечеринка, в выходные нас ждут на даче. И следующая неделя будет очень напряженной. Два дня рождения, наша годовщина, и надо будет пригласить Таню с Олегом (и, возможно, встретиться с кем-то еще). И та неделя, что будет за следующей, тоже непростая. Но так получилось, я ведь тут ни при чем.
— Милый, у нас просто напряженный месяц, слишком много событий. Зато в ноябре ты все наверстаешь…
Муж со мной не согласен. Он утверждает, что у нас каждый месяц напряженный. Что он профессиональный переводчик, а не профессиональный друг. Что дружба денег не приносит (но только их отнимает).
— Дружба приносит радость, — возражаю я (как-то неудачно звучит, вам не кажется?). — От общения с друзьями мы получаем удовольствие. А за удовольствия надо платить…
Какая потрясающая мысль! Признаюсь, в это мгновение я горжусь собой. Не сомневаюсь, что и муж тоже. Тем более что возразить ему нечего.
— И кто же доставляет тебе такое удовольствие, которое стоит денег? Олег и Таня, которые не дают другим сказать ни слова и беспрерывно плетут небылицы о самих себе? Мой печальный братец? Твоя подруга Лена с ее грудью? Или моя бывшая жена с ее мужем-невидимкой и сыном-гением? Или Сергей с его романсами? Может, Ванечка, который уже двадцать пять лет не может протрезветь? Великий фотограф Лева?
Мне почему-то не хочется отвечать. Ответ у меня, разумеется, есть (или наверное есть, если хорошо подумать), но нет желания. К тому же Игорю и не нужен ответ.
— Лично мне даже бесплатно не нужно бессмысленное общение с этими пустыми и никчемными людьми. — Муж закуривает черт знает какую по счету сигарету. — Я надеялся, ты видишь, что я давно от них устал. Мне нравилось общаться с тобой, мне нравилось, когда существовала наша семья и ничего больше. Такая жизнь мне не нравится, и жить ею дальше я не намерен. А ты можешь выбирать — либо семья, либо друзья…
Как там говорится — словно ударили пыльным мешком по голове? Звучит неплохо, хотя я, к счастью, никогда не испытывала этого ощущения. Но все-таки мне кажется, что мешок, которым меня только что ударили, был заполнен чем-то потяжелее пыли. Например, кирпичами. И, увы, не золотыми.
— Милый, ты не в духе, — мягко отвечаю я (я — потрясающий миротворец, вы не находите?). — Я не права, что начала этот разговор. Ты устал, я понимаю. Сейчас я поеду в редакцию, а ты отключишь телефон и спокойно поработаешь. А когда устанешь, мы поедем к Кате, чтобы развеяться. И ничего выбирать я не буду. Я люблю свою семью, и я люблю наших друзей. И мне не кажется, что дружба мешает нашей семейной жизни…
— Разве? — доносится в ответ. — Как удивительно. А на мой взгляд, у нас давно уже не семья. У нас совместное предприятие «Дружба инкорпорейтед». Или ЗАО «Друзья навек». Или ООО «Дружба до гроба». До моего, потому что она точно меня туда вгонит…
Муж встает и исчезает в своем кабинете, плотно закрыв за собой дверь. А я остаюсь одна, и мне очень-очень грустно. Меня обидели, со мной обошлись несправедливо, а я ведь ни в чем не виновата. Я просто хочу, чтобы наша жизнь была более веселой, разнообразной и яркой. Только и всего…
На часах уже пять вечера, скоро выезжать, а я до сих пор не привела себя в порядок. Хорошо, что муж забрал ребенка с продленки, иначе бы я точно ничего не успела. И это при том, что я не пошла сегодня на работу. Так огорчилась из-за нашего разговора, что легла спать.
Скажу вам честно: я не знаю, на что уходит мой день. Не успеваешь оглянуться, а он уже прошел. Конечно, много времени отнимают поездки на работу и пустые посиделки в кабинете. А еще друзья, телефонные разговоры с ними, а также с мамой, бабушкой, Томой и т. д. и т. п. Куда уходит время, свободное от сна, редакции и общения, я не в курсе. Например, работать мне совершенно некогда. Надо будет над этим задуматься. Ведь теперь мы нищие. Ну или почти нищие.
Я, конечно, знаю, что у нас лежит круглая сумма на карточке. Игорь положил туда деньги, когда решил уйти с работы, и сказал, что это будет наш неприкосновенный запас. А жить мы будем на то, что сумеем заработать. С карточки он точно ничего не снимет, а жить нам теперь не на что.
Так что мне надо всерьез заняться работой. Писать в номер не полосу, а две или три. Все равно в номере всегда есть свободное место и его забивают всякой дрянью. Когда-то я ведь писала очень много и одну за другой производила на свет блестящие идеи. А потом мне стало некогда этим заниматься.
