Недовольное лицо начальника стало ей наградой. «Надо будет найти подвох».

— Я только что прошла через болезненный ритуал с вмешательством в ауру, — состроив максимально невинный и милый вид, пролепетала Мелани. — По закону о приеме и дачи магических клятв на государственной службе…

— Я знаю законы. Не возражаю, — отчеканил Джейкоб. — Но ты только что все усложнила.

— Именно этого я и добивалась, — выражение простушки пропало с ее лица. — Если вам будет просто, то мне сложно. Я хочу наоборот.

— Как знаешь. Это все?

— Я хочу узнать, за что такая подстава. Вы не могли не раскопать, что если я и помогала Велесу, то ненамеренно.

— Ты чуть не убила моего человека на прошлой работе.

Прикрыв веки, Мелани попыталась вспомнить.

— Барон в Арсане?

— Именно. Твой отчет уже ушел ко мне, но опоздай я на пару недель…

— Понятно. Это все?

— Проверка. Тебя и Циарана.

Раздражение, которое охватило Мелани, ей удалось унять только спустя два цикла дыхания.

— Вот как, — ровно проговорила она. — И на что проверяли?

— На реакцию Циарана. Ну и твои данные в досье были подозрительно низки для результатов, которые ты показывала. Мне удалось дожать того, кому ты заплатила — он косвенно подтвердил, что ты дала ему взятку. Плюс ажиотаж, который устроили семьи в регионе, где тебя выдавали замуж. Стали бы почетные семейства так суетиться из-за середнячка?

— Прокол, действительно, — досадливо кивнула Мелани. — Это все?

Джейкоб улыбнулся уголками губ, внимательно на нее глядя.

— Все, — сказал он, и Мелани поняла, что совсем не все, но больше он ни слова не скажет. — Жду завтра с текстом клятвы.

— Еще кое-что, — уже поднимаясь, произнесла Мелани будничным тоном. — Можете устроить мне приватную аудиенцию с королевой-матерью?

— Ты понимаешь, о чем просишь?

— Я помогла ей добыть важный козырь против королевы-невестки и компромат на Нимерию, а также повод для объявления вотума недоверия парламенту. Мне кажется, двадцати минут времени на меня ей будет не жалко.

Энергия колдуна заполнила собой помещение — она чуть отдавала железом на губах, подтверждая все слухи о кровавой магии, клубилась кладбищенским туманом и пахла сырой землей.

— Я передам твою просьбу. Большего не обещаю.

***

Этелина Д`Обинье, в девичестве Виндзор, раздраженно измеряла свои покои шагами. Очередная горничная попалась на шпионаже — впрочем, им даже попадаться было необязательно. Может, Аннабель и имела политических противников в парламенте, но в своей вотчине, королевском дворце, ее власть была абсолютна.

Королева-невестка и так знала, что любой слуга, чиновник и придворный во дворце предан королеве-матери, повязан долгами и клятвами с королевским родом, но только по крови. На саму Этелину эта преданность не распространялась, несмотря на смену фамилии.

Светлая ведьма с проклятой кровью Виндзор, в чужой стране, в чужом дворце. Аннабель умело пользовалась слухами о невменямости Виндзор, шепотом пересказываемыми по темным кухням и коридорам, и частая смена прислуги окончательно похоронила надежды Этелины обрести подобие независимости и политического веса.

Капризная, своевольная, имульсивная и эмоциональная — вот как в итоге говорили про третью принцессу, чаще называя ее именно так. Умалчивая, что горничные вечно советовали ей платья и украшения в нарушение этикета, а фрейлины ни во что не ставили в ее же присутствии.

Ричард же оказался преданный сыном. Добрый, мягкий колдун, больше занятый экспериментами в лаборатории и ритуалами, чем политикой и экономикой страны, где номинально значился королем. Он хорошо относился к Этелине, надо отдать ему должное, но не собирался конфликтовать с матерью.

Ситуация стала откровенно пугающей после объявления вотума недоверия и пущенного слуха о связи Этелины со службой внешней разведки Нимерии. От злости она несколько раз ударила подушку и разрыдалась.

Никаких связей в реальности не было. Этелину приносили в жертву политике и собственная семья, и приобретенная, а она ничего не могла с этим сделать. Рассмеявшись сквозь слезы, она рухнула поверх покрывала, раскинув руки и бездумно глядя в потолок.

Если бы Этелина действительно обладала теми ресурсами, что ей приписывали, она бы отыгралась. Но, похоже, ей суждено стать знаменем войны двух стран и разжигательницей вражды, злодейкой в этой истории.

Сжав кулаки, она резко успокоилась. Да, у нее не оказалось списка верных по собственной воле или воле случая людей, но в ее крови струилась магия, а солнце, символ Всеобщего отца, вставало каждое утро и над Девином — значит, она еще кое-что могла.

***

Утром Мелани получила письмо. Передал ее дух, выглядящий, как полярная сова — огромная хищная птица, полная силы и энергии. Небрежно кинув аккуратный конверт, сущ недовольно ухнул на Кверкуса и улетел, ветром раскидав газетные вырезки, собираемые Мелани.

— Вот вредина, — вслух прокоментировала Мелани, оглядывая конверт. — Тут королевская печать.

— «Ответ на запрос аудиенции?» — встрепенулся Кверкус.

— Да, — голос Мелани чуть задрожал. — Королева ждет меня сегодня в пять вечера в закрытой части дворца.

Кверкус глянул на часы, повернув голову на сто восемьдесят градусов.

— «Тебе пора собираться», — изрек он. — «Если в казино нужно собираться по три часа, то во дворец еще дольше».

Мелани задумчиво созерцала цифру двеннадцать на часах. Отражение в зеркале захихикало.

— Тебя туда не пустят, — поморщилась Мелани, обратившись к нему.

— Но ты же мне все расскажешь? Чем я хуже твоего ручного духа?

— Если обещаешь хорошо себя вести, — ухмыльнулась Мелани.

В ответ раздалась короткая пауза, после которой отражение протянуло:

— Ну и ладно, не очень-то и хотелось.

Развеселившись, Мелани подошла к зеркалу и щелкнула отражение по носу. То оторопело уставилось на нее.

— Посоветуешь, что надеть? — спросила она у него.

Отражение расплылось в ухмылке.

— А мы хотим спровоцировать? Или впечатлить? Или, наоборот, выглядеть смиренно и послушно?

Мелани перевела взгляд на окно.

— Хороший вопрос. Аннабель славится своим сложным характером, терпеть не может, когда что-то идет не по ее, держит весь дворец у ногтя, и даже парламент к ней прислушивается. Хотя у лордов есть номинальное преимущество, прописанное в законах, выйти из под ее влияния им не удается вот уже пятьдесят лет как.

— Провокация? Будет весело!

— Хочется, но нельзя, — с искренней досадой сказала Мелани. — Мы не потянем королеву-мать. Она нас размажет.

Отражение фыркнуло.

— Ну и что? Зато будет весело!

— Я жить хочу, вот что. Нет, давай оденемся как милая и скромная девочка.

Отражение пропало из рамы. Пожав плечами, Мелани направилась к шкафу, распахнув дверцы. Кверкус зарылся клювом в перья, поняв, что это затянется надолго.

— Вот, — недовольно сказало отражение, вновь показавшись в зеркале. — Надень это.

Мелани внимательно изучила предлагаемый отражением наряд и кивнула.

— Отлично.

***

Аннабель пила чай. Едва уловимый аромат в воздухе намекал, что в чае помимо трав плескалось еще и что-то алкогольное. Мелани осторожно пригубила из своей чашки, пытаясь по аромату понять, что добавили.

В ее чае ничего алкогольного не нашлось, и Мелани не знала, расстраивает это ее или радует.

— Приветствую Мелани Бесфамильную, — наконец заговорила Аннабель. — Ты запрашивала аудиенцию.

— Приветствую Ваше Королевское Величество, — Мелани чуть склонила голову. — Могу ли я рассчитывать, что ничего из сказанного здесь не уйдет дальше этой комнаты и нас двоих?

Аннабель приподняла бровь.

— Можешь, — заинтересовавшись, сказала она, отставив чашку. — Я вся во внимании.

Мелани набрала воздуха в грудь.

— Какова моя роль в вашей интриге? — спросила она. — Ваш брат слишком внимательно наблюдает за мной, чтобы это было простым совпадением.