— Ты проиграешь, — добавила она с притворным сочувствием, и давление на Мелани усилилось.

Она ощутила, как теряет воспоминания, чувства и самое себя. Мелани правда проигрывала. Ей становилось все равно на себя, на загадку имени матери, на Циарана и глупую войну между двумя королевами. Страсти, боли, мучения, что неизбежно приносила с собой жизнь, становились все серее для нее.

Мелани мысленно потянулась к Вечной матери. «Если я погибну, забери мой дух, не дай мне стать зеркальной тварью», — из последних сил обратилась она к богине. — «Если в этом мире осталась часть сущности матери, помоги ей уйти».

Где-то заиграли барабаны. Далекие, едва слышные — но Дама зеркал отвлеклась на них, и давление на Мелани ослабло на несколько долей секунды. Щедро обмакнув дрожащие пальцы в струяющуюся по лицу кровь, она размашисто нарисовала знаки ясности и защиты. Повисшие в воздухе знаки замерцали, принимая в жертву кровь.

Бой барабанов стал отчетливее, и Мелани криво усмехнулась.

— Это ты проиграла, — хрипло сказала она. — Уже давно, позволив себя убить здесь и даже не найдя в себе силы забрать свой дух из зазеркалья, став паразитарной тварью, способной только жрать.

Дама зеркал дернулась, ощерившись. Вуаль слетела с ее лица, обнажая лицо нежити — пустые глазницы, отсутствующий нос, острые зубы в несколько рядов, сгнившая черная кожа, обтягивающая череп.

— Значит, это правда, — Мелани усмехнулась. — И ты когда-то была ведьмой. Жалкая участь.

Взвыв, тварь усилила давление, и Мелани едва устояла на ногах. Словно все горе и отчаяние мира обрушились на нее, но передышка дала ей возможность вернуть себя, и теперь она держалась крепко.

— Я не боюсь смерти и предательства, — сказала она. — Бояться нужно того, что не уйдешь на перерождение, когда придет время умирать.

Она щедро зачерпнула всю магию с жизненными силами, что еще остались в ней, наплевав на защиту, и пустила в простейшее заклинание упокоения нежити. Как только она отпустила кровавые знаки, те лопнули, и влияние твари стало запредельным — Мелани забыла и свое имя, и кто она такая, нарушая главный завет ведьм.

Но Дама тоже не тратилась на защиту, бросив все заимствованные силы против врага. Заклинание упокоения нашло свою цель, и тварь коротко взвыла, рассыпаясь.

«Пусть Вечная мать заберет твой дух. То, что от него осталось», — подумала Мелани, теряя сознание.

Барабаны вдалеке стихли. Мать Мелани подошла к бессознательной дочери, шагая окровавленными босыми ступнями, небрежно придерживая барабан на груди.

— Вот же ребенок достался неуемный, — буркнула богиня войны, поднимая дочь одной рукой. — Но победила. Вся в меня.

Небольшая помощь не считалась — по крайней мере, так думала богиня, только что сыгравшая боевой марш, под который ее воины захватывали соседние королевства. Она исчерпала жалкие остатки сил, благодаря которым ее отражение еще могло жить, и счет ее существования пошел на секунды. Но она еще успевала вынести дочь из зазеркалья.

Мелани открыла мутные глаза.

— Я найду твое имя, — сказала она, глядя на мать, и отключилась окончательно.

***

То, что Дама зеркал погибла, Роберт и Андре поняли сразу. Особняк стал просто особняком с безвкусной лепниной, зеркала перестали выглядеть насколько угрожающими, пара оставшихся на ногах слуг Дамы упала без всякой помощи колдунов. Они переглянулись.

— Говорил же, — сказал Андре.

Роберт поморщился и вдохнул, чтобы ответить, как из зеркала рядом выпала окровавленная Мелани.

— …! — выругался Андре, подхватывая бессознательное тело.

— Нужен светлый колдун, — мысленно поддержав коллегу по несчастью, сказал Роберт, вновь думая о том, что с ним сделает начальник, если узнает. — Срочно.

— Среди гостей были.

— Я здесь, — Фин зашел в особняк, как только ощущение ужаса и смерти, которыми сочилось здание, испарилось. — Я не очень хорош в лечении, но стабилизировать состояние смогу.

— Фионелис Кромвели, — Роберт выдохнул. Нелепая смерть от рук начальника отодвигалась — а тот постарался бы, придумав что-нибудь в духе «подавился куриной костью».

Андре тоже незаметно выдохнул примерно по той же причине, безропотно отдавая Мелани в руки брата.

Мелани открыла глаза, в которые словно щедро сыпанули песка. Гостевая комната, особняк Кромвели. Живая. Она выдохнула и постаралась аккуратно пошевелить конечностями. Те слушались, хоть и с трудом.

— Очнулась, — ворчливо сказал знакомый голос, и она перевела взгляд на бледного, въерошенного брата с синими кругами под глазами.

— Привет, — попыталась сказать Мелани, но получилось только прохрипеть что-то невразумительное.

— Не говори пока, — Фин устало покачал головой. — Непонятно, как тебе удалось выйти из зазеркалья, ты была без сознания, с пустым резервом, и ты даже исчерпала запас жизненных сил.

Мелани прикрыла веки, вспоминая мутный образ матери, вынесшей ее на руках. «Значит, не привиделось», — подумала она.

— За мной вернулись бы, — все-таки выдавила она.

Фин поморщился.

— Скорее всего, — нехотя согласился он. — Но это было…

— Единственно возможным исходом, — Мелани упрямо напрягала горло. — Иначе меня бы сожрали.

— Не надо было прыгать с тварью в обнимку в зеркало.

На это Мелани не нашла, что возразить, и вместо этого произнесла:

— Найди мне все газетные выпуски за последние полгода. Сможешь?

Фин недовольно на нее посмотрел.

— Хорошо.

Мелани слабо улыбнулась. Ей ужасно надоело быть слепым щенком — да и, выходит, ее тактика спрятаться от власть имущих среди середнячков по магии окончательно провалилась после ее выступления в особняке Андервиль.

— Спасибо, — сказала она.

— Поспи, — Фин взлохматил волосы пятерней. — Я рад, что ты выжила.

— Папаша? — уже почти уплыв в дрему, встрепенулась Мелани.

Фин замялся и отвел взгляд.

— В особняке, — признался он. — Но я поставил защиту у твоей комнаты, он не сможет войти.

Мелани сморщилась, хотела съязвить, но провалилась в сон быстрее.

***

Спустя сутки ее состояние стало стабильно паршивым. Первое ее радовало — она больше не рисковала уйти за грань во сне, тут есть, чему радоваться — второе не слишком. Тело ломило, конечности не слушались, и даже простой поход в туалет стал испытанием для нее. О самостоятельном мытье речи и не шло, а хотелось жутко. Неприятным открытием стало то, что аметистовый оберег превратился в каменную пыль после поединка. Возможно, он и стал тем, благодаря чему Мелани сумела выжить.

Она рухнула в постель и перевела взгляд на окно. Плотно зашторенное, оно не пропускало свет, позволяя ей дремать в успокаюващей полутьме. Мелани снова провалилась в сон, отпуская измученное сознание.

Циаран буквально ворвался в комнату, разбудив Мелани. Та вздрогнула всем телом от звука распахнувшейся двери и заозиралась, напрягшись.

— Привет, — удивленно сказала она, едва осознав, кто вошел. — А что…

— Я тебе не мальчишка на побегушках, — прорычал тот. — Ты…

Мелани приподнялась на подушках, моментально захолодев. Выпрямила спину, располагаясь поудобнее, и уставилась серыми глазами на любовника.

— Вот как, — зло произнесла она. — И что я, по-твоему, сделала такого, что ты счел себя мальчиком на побегушках?

— Ты разорвала сон.

Циаран сочился яростью, кружащейся вокруг него красными всполохами. Мелани резко поплохело, но она упрямо не подала виду, что ядовитая магия фейри достала ее.

— Вот как. То есть то, что ты счел возможным долбиться в закрытые двери, когда я ясно дала понять, что не намерена контактировать — это у нас хорошо и правильно, да? Ты знаешь меня, ты прекрасно понимал, что без веских причин я этого делать бы не стала.

Голос ее захрипел, и она поморщилась, усилием воли беря остатки магии под контроль. За дверью раздались быстрые шаги, вошедшая тенью метнулась мимо мужчины, и между Циаранам и Мелани выросла фигура Эйрин — та моментально ощерилась защитными светлыми знаками, щедро влив в них энергию. Мелани облегченно перевела дыхание.