Кайдерск, 24 января, 1043 год

Время 21:32

Гостиница «ТарТар»: коридор второго этажа

– Я так хочу увидеть весь мюзикл из зрительского зала! – с досадой воскликнул Сэмюель, сидя на диванчиках с Максимом и Евой. – Я только боковым зрением могу наблюдать за тем, как вы передвигаетесь на сцене, а я хочу полностью вас видеть...

– Думаю, если на горизонте замаячит ещё один дирижёр, ты сможешь увидеть всё воочию, – посмеялась Вита и потрепала его по голове.

– А-а... Я не очень хочу делить своё законное место с кем попало...

– А ты г’евнивец! – усмехнулся Убаюкин.

– Ну да! – воскликнул Сэмюель. Внезапно он просиял и с любопытством обратился к коллегам: – Слушайте, а вы ведь давно знакомы?

– Да, достаточно давно. Уже около пяти лет г’аботаем коллегами.

– А расскажите, как вы познакомились! Я очень люблю слушать такие истории!

– Говог’ишь так, словно мы встречаемся.

– А разве нет?

Солисты рассмеялись.

– Нет-нет, мы просто давние друзья, – улыбнулась Вита. – Мы познакомились в театре Гальгенов, где играли роли супругов. Наверно с тех пор и ходят слухи о нас с Максом, но это всё лишь слухи. Между нами ничего нет.

– А почему вы не станете встречаться?

– У меня уже есть жена, – показав кольцо, улыбнулся Убаюкин. – Мы с моей любимой учились в школе и в восемнадцать лет обг’учились.

– Так рано!

– Конечно, г’ановато, но я ни о чём не жалею. У нас уже двое мальчишек, котог’ых я всем сег’дцем люблю.

– Ух ты, да у вас настоящая любовь! Я так рад за вас! А ты, Ева, с кем-нибудь обручена?

– Нет, к сожалению, а хотелось бы.

– А влюблена в кого-нибудь?

– А вот на этот вопрос, извини, но я утаю ответ.

– Значит, влюблена?

– Возможно.

Сэмюель надул щёки, но больше не решился расспрашивать солистов о личной жизни и их тайнах. Он перевёл разговор в иное русло и всё подробнее расспрашивал коллег обо всём на свете: о театре, репетициях, об отношениях друг к другу и остальным коллегам, – в общем, он интересовался всем и выуживал из них информацию. Зачем? Любопытства ради! Это не Стюарт, который с подозрением относился ко всем и записывал полученную информацию в блокнотик, нет! Это наивный малыш Сэмюель, которому просто нравилось знать всё обо всех.

А Стюарт, тем временем, проводил время в обнимку с Эллой в постели. И, подобно Сэмюелю, она расспрашивала возлюбленного о его прошлом.

– ...значит, твои родители погибли, когда тебе было тринадцать?

– Да. Пока я был в школе, нашу квартиру подожгли, и мама с отчимом сгорели заживо. Никто так и не узнал, кем был преступник, да и теперь вряд ли узнают. Это дело, к сожалению, замяли и размять не собираются, – с горечью усмехнулся он.

– А твой родной отец? Кто он?

– Не знаю. Я его в глаза не видел, а мама унесла всю информацию о нём в могилу. Меня потом сразу же приютила новая семья, поэтому теперь я Уик.

– А кем работают твои нынешние родители?

– Мама шеф-повар в забегаловке «Блэк & Уайт», отца у меня снова нет, зато есть младший брат Уайт. Ему одиннадцать.

– Ого, у вас десять лет разница!

– Да. Я сам удивлён.

– А с братом у вас какие отношения?

– Отличные. Мы с самого начала хорошо поладили, так что мы не разлей вода, – он с ухмылкой прижал возлюбленную к себе и поцеловал в макушку, вдыхая блаженный аромат её каштановых волос.– И с тобой мы с самого начала хорошо поладили... Я так счастлив был с тобой.

– Я тоже тебя очень люблю, дорогой, и очень счастлива, что повстречала тебя. Не могу понять, как я жила без тебя всё это время...

– Я тоже не могу этого понять. Теперь вся моя прошлая жизнь кажется такой скучной и серой без блеска твоей улыбки...

Стюарт сильнее прижимал к себе Эллу и по-настоящему улыбался. Кажется, сейчас его совершенно не мучили думы о странной гостинице и Затейникове, и это было прекрасно.

Пробило десять вечера.

Кайдерск, 25 января, 1043 год

Время: 20:52

Улица Святыни

В чудном вальсе порхали снежинки, плавно опускаясь на землю, образуя блестящие при свете жёлтых фонарей сугробы, или на головы и шапки, шляпы гулявших. Людей кругом было много: кто-то игрался в снегу, кто-то торопился домой, а кто-то просто наслаждался зимним пейзажем и вдыхал блаженный вечерний аромат. Где-то неподалёку стоял бродячий шарманщик в чёрном плаще и шляпе, заигрывал мелодию и запевал:

Злодея зовут добродетель,

Зовёт он в театре играть.

Но странное чувство – свидетель,

Ему стоило просто бежать...

Стюарт, которого под ручку вели Сэмюель Лонеро и Ванзет Сидиропуло, осматривался кругом и дивился красоте матушки-зимы. Ему очень нравилась зима, нежели лето; он отдавал предпочтение морозу и холоду, нежели духоте и жаре, ибо по-странному ему было теплее зимой, нежели летом. И Сэмюель с Ванзетом тоже разделяли его любовь.

– Кстати, а куда вы меня вообще ведёте? – внезапно спросил приятелей Стюарт.

– К Алому Ингелосу! (прим.: Ингелосом называют место, куда ходят отмаливать грехи Богу или просить помилования у Дьявола. Всего Ингелосов два: Изумрудный, в котором работают адьютасоры, и Алый, в котором работают пунициасоры. В Изумрудном Ингелосе всё построено на Боге, в Алом – на Дьяволе.) – воскликнул Сэм.

– И зачем? Вы молиться хотите?

– Ну-у, наверное, я помолюсь, но также посмотреть, какой в Кайдерске Ингелос! Мало ли он отличается от даменстонского.

– Вряд ли...

– Стюарт прав, они особо не отличаются, – сказал Ванзет, приподняв указательный палец. – Здесь, как и в Даменстоке, шесть старших пунициасоров и Алый Ингелос в форме пирамиды, но чуточку меньше, чем в столице. Единственное отличие заключается в том, что кайдерские Ингелосы построены не братьями Трейсонами, а их последователями. Вообще по всей Яоки насчитывается по пятьдесят восемь Алых и Изумрудных Ингелосов, и из них построены Трейсонами только восемь. Я увлекаюсь историей, так что, если хотите, могу вам рассказать ещё что-то.

– А кто такие Трейсоны? – спросил Лонеро.

– Братья Трейсоны – очень важные деятели Яоки, прославившиеся вкладом в, так сказать, возрождение человеческой души. Они жили в эпоху, когда процветали насилие и жестокость. Старший брат Димиург был художником, а младший, Герасим, архитектором и научным деятелем. Они возглавили общество «новых людей», чьей целью было вернуть людям человечность, и начали восстанавливать нашу державу, свергнув с трона сгнившее правительство. Именно благодаря их доброте и силе все их уважают и любят, но, как и со многими известными людьми бывает, в их биографии ищут тёмные дела.

– Ого, как интересно! Хм, о чём бы тебя ещё спросить... – Сэмюель призадумался. – А я вот недавно слышал что-то про Чертей... Кто они?

– Черти?

– Да! Это то же самое, что и Бесы?

– Нет-нет, Черти и Бесы совсем разные сущности. Черти – это обозлённые на пытающего их Дьявола души, которые не смирились со смертью и восстали из мёртвых благодаря Сатане. Против них в бой вступают ангелы и демоны, патрулирующие в людском мире по ночам улицы. И именно Чертям посвящены некоторые молитвы в Алом Ингелосе, чтобы они не могли восстать из мёртвых. А Бесы, друг мой, – это существа, которые охотятся на людей и могут перенимать их обличия или обличия предметов. Бесов могут видеть только остроухие люди.

– И это всё правда? В плане... Бесы и Черти существуют?

– Да, существуют.

– А ты их видел воочию?

– Нет, конечно! Но у меня есть остроухие знакомые, которые подтвердят мои слова.

– Да... Как же загадочен и странен наш мир! Иногда задумаешься о том, какие ужасы нас окружают, и страшно жить становится...

– Согласен. Кстати, мы уже пришли к Ингелосу.