– Что?

– На колени!!

Стюарт не стал перечить и повиновался, из-за того, что пребывал в шоковом состоянии, но поняв, что он выглядит нелепо и странно, поднялся.

– Нет, это уже перебор!

– Нет, клянись мне в верности Элле! Иначе я тебе запрещаю с ней проводить время!

Стюарт пристально посмотрел в глаза Марьям и холодно прошептал:

– Я всегда буду ей верен, пока смерть не разлучит нас.

– И даже смерть не должна вас разлучать!

– И даже смерть не разлучит нас. Довольна?

– Не до конца, но да, довольна. Всё, ты свободен!

Она вышвырнула его из своего номера и заперла дверь. Пришедшая на этаж Элла удивлённо смотрела на возлюбленного.

– Что-то случилось?

– Да, твоя подруга заставила меня поклясться в верности тебе.

– Ох... Надеюсь, она тебя не загнала в угол?

– Нет-нет, всё в порядке...

Он поцеловал возлюбленную.

Позже вернувшись в свой номер, Стюарт взял записную книжку и добавил туда заметку о Марьям:

«Марьям Чери́сская

Солистка

37 лет

Рост около 160 см

Кажется очень доброй и наивной, на деле очень высокомерна и строга.

Недолюбливает темнокожих, потому что раньше до неё домогался темнокожий мужчина. Также с подозрением относится к азиатам.

По словам Затейникова, с ней трудно работать, но актриса она отличная. Голос красивый, мелодичный.

Умеет танцевать и учит этому Эллу. Очень любит свою подругу и дорожит ей, потому что её часто предавали друзья, т.к. не выдерживали её характера. Ревнует её ко мне.

В прошлом работала парикмахером, но её уволили из-за, опять же, характера.

Негативно относится к табаку и алкоголю».

С удовлетворением вздохнув, он лёг в постель, но в сон погрузился лишь к часу ночи из-за внезапно нахлынувшей разрушающей спокойствие волной тревоги.

Кайдерск, 24 января, 1043 год

Время 14:02

Большой театр: главная сцена

Взмах трости, – Максим Убаюкин, играющий роль ведущего, прокрутился и встал на середину сцены:

– Дамы и господа, миледи и милог’ды, пг’ошу вас взглянуть на сие картину и вопг’осить себя: кто же убийца?

Кто-кто-кто-кто убийца? Непонятно!

Кто-кто-кто-кто убил их? Вот загадка!

И, посмотг’ев на эти лица, вдг’уг поймёшь...

Обг’атно жизни не вег’нёшь!

Какой-какой мотив? Неясно!

Эта тг’агедия ужасна!

Внимательно взгляни на всех

И поймай пг’еступника ског’ее!..

Стюарт, хоть и играл на скрипке, всё же отвлекался на сцену и краем глаза наблюдал за Убаюкином, который в ярко-красном костюме, шляпе набекрень и клетчатом шарфе выглядел очень вызывающе, как и подобает ведущему сей кровавой пьесы.

К концу представления убийцу раскрывают, – им оказывается девушка по имени Мьюрди, которую играла актриса Ева Вита. Обняв ведущего за шею, она с лукавой улыбкой прокрутилась вокруг него и под барабанный бой застыла с ним в танцующей позе. Свет прожекторов поалел, раздался звук выстрела, завершающий историю о трагедии «Неделе».

Затейников, Хайрон, Такута, Ворожейкин и Штуарно зааплодировали.

– Браво, коллеги, браво! Шикарно отыграли, у меня нет слов! – восклицал режиссёр. – Ева, Макс, бесподобный дуэт, потрясающе!

– Благодаг’им, господин Затейников! – поклонился Убаюкин, снял шляпу и смахнул со лба пот. Это был тёмно-русый мужчина с прилизанными и вьющимися на концах волосами, вечной, чем-то даже пугающей улыбкой на устах, ушами волнистой формы и многочисленными морщинками у стеклянных, будто неживых малахитовых глаз.

Стюарт незаметно ото всех наспех сделал заметку о нём, благодаря информации от Сэмюеля, который сдружился почти со всеми, и своих наблюдений.

«Максим Убаю́кин

Солист

41 год

Рост около 170 см

Отзывчивый и милый мужчина. Поддерживает командный дух своей улыбкой и добродушием.

Везде носит шляпу набекрень и редко её снимает, даже в зданиях, несмотря на общепринятый этикет. Однако ему всё прощают за его добрый нрав.

Сильно картавит.

Странный, мутный и пугающий взгляд, который меня немного пугает.

По молодости работал фокусником и по совместительству солистом в цирке «Гуттаперча», где его увидел некий режиссёр и пригласил работать в театр. Так и началась его успешная карьера актёра.

Любит клетчатую одежду».

Роль убийцы досталась миловидной стройной женщине с персиковыми румяными щёчками, русыми, зачёсанными набок короткими волосами и большими ярко-васильковыми глазами. Одета она была в чёрно-белый костюм с юбкой-карандашом и туфельки на маленьком каблучке; с округлых ушей свисали длинные серьги с голубем мира.

«Ева Ви́та

Солистка

32 года

Рост около 180 см

Часто краснеет, отчего походит на влюблённую школьницу.

Романтична и мечтательна. Мечтает о принце на белом коне, которого ждёт день ото дня. Зачитывается любовными романами и детективами.

Очень скромная и миловидная женщина.

Грызёт ногти и часто кусает губы. Похоже, она сама этого не замечает.

Часто извиняется за какие-либо мелочи.

Не верующая. Считает, что Бог и Дьявол – придумки людей с больной фантазией.

Возможно, влюблена либо в Затейникова, либо в Убаюкина».

– Итак, пройдёмся снова! У Ванзета и Гюля есть несколько поправок, – воскликнул Затейников после перерыва, и после возвращения декораций на свои места репетиция началась с самого начала.

На сцену со звоном колоколов вышел Максим Убаюкин, прокрутился вокруг оси под светом прожекторов и вместе с ансамблем запел вступительную песню. Илона Штуарно бегала с фотоаппаратом и снимала всё на камеру; Добродей Затейников с Ванзетом Сидиропуло, Хайроном, Табибом Такутой, Лебединой Грацозиной и Гюлем Ворожейкином наблюдали из зала; Сэмюель Лонеро виртуозно дирижировал оркестром и настолько влился в работу, что совсем забывал дышать, отчего кашлял и лихорадочно дышал, а движения его становились дёрганными и резкими.

Стюарт вновь исподтишка смотрел за представлением, хоть и видел мало с оркестровой ямы, и особенно интересными для него оставались Вита и Убаюкин.

«Они милая пара... Оба улыбаются очень приятно», – подумал скрипач и сам невольно улыбнулся. Скрипка в его руках запевала печальную арию потерявшей возлюбленного девушки, взвывала, подобно волку в полночь и будто рыдала.

Со сцены раздавался пронзительный и излюбленный скрипачом голос Эллы, что надрывался в неподдельных рыданиях:

Живи, мой любимый, живи, ради Бога!

Нет, не умирай, не умирай!

Я всю себя отдам, скажите, только сколько!

Прошу, Господь, мою надежду не задувай!..

У Стюарта перехватило дыхание, несмотря на то, сколько раз он слышал эту арию. Мурашки инеем покрыли его кожу, касались холодными ладонями его плеч, щёк... Но он продолжал играть, несмотря на то, как тяжело ему давались движения.

Прозвучала последняя ария, – зал погрузился в аплодисменты.

– Боже, коллеги, вы – чудо, а не артисты! – со слезами на глазах воскликнул Затейников и шмыгнул носом. Но что-то недоброе на миг мелькнуло в его глазах, что заметил один лишь встревожившийся Стюарт.

– Да это всё пустяк, успокойся! – после говорили ему Пётр с Табибом, но скрипача это не успокаивало, а наоборот вгоняло в тревогу сильнее. Более никому о своих мыслях он говорить не хотел, ибо все вокруг начинали считать его простым параноиком.

***