— Одна радость, — сказал Савелий, — не повезет меня Игорь в деревянном ящике. Даже формально доказать мою смерть не сумеет — может, мне в «зоне» так понравилось, что я решил тут навеки поселиться. Устал, дескать, от людей, подался в отшельники. Других хороших новостей нет. Давай, наверное, прощаться.

Но мне прощаться ни с Савелием, ни с жизнью не хотелось. Камни под скалой были острые, а весил волк очень много. Если свалится, шкура его не спасет. Она не батут, падение не смягчает.

Я скастовал клинок и начал рубить скалу в тех местах, где в нее вцепились волчьи когти.

Посыпалась каменная крошка, и от скалы сначала оторвалась одна лапа, затем вторая, и зверь полетел вниз, к поджидающим его остроугольным камням. Он попытался вывернуться и упасть на лапы, но у него ничего не получилось, и он грохнулся спиной.

Над холмами вновь раздался вой, но на этот раз не такой громкий. От удара зверь, похоже, переломал себе все кости. В агонии он начал грызть скалу, но скоро затих.

Все кончено.

— Ух ты, — восхитился Савелий. — Живы. Удивительно.

Мы слезли обратно в расщелину. Спускаться было тяжелее — мы все-таки не альпинисты, и снаряжения у нас никакого, но справились, хотя пару раз я чуть не отправился следом за волком.

Из брошенного при отступлении ранца Савелий достал свой адский серповидный нож, кожаный передник с нарукавниками, и большой кусок прочной ткани, наподобие брезента, с приделанными к нему веревками.

— Волокуши, — объяснил Савелий. — Чертова шкура будет полтонны весить, на руках мы ее не дотащим. Смотри по сторонам, а я приступаю к работе.

Я подумал, что разрезать шкуру будет очень тяжело, учитывая, как в ней застревали пули, но опасения оказались беспочвенны — нож Савелия, как он сказал, был сделан далеко не из простой стали.

Через пару часов шкура уже лежала на волокушах и мы потащили ее обратной дорогой. Череп тоже захватили с собой.

Во время пути нам встретилась стайка мелких падальщиков — хотя мелкими они казались только в сравнении с «черным зверем», а так их размеры ничуть не уступали крупной собаке.

Да они и напоминали собак, но с по-крокодильи вытянутыми зубастыми мордами. Чтоб отпугнуть их, я вызвал голема, но только пугаться они его не собирались, а навалившись всей толпой, быстро разгрызли на мелкие кусочки, хотя одна «собака» все-таки осталась лежать с проломленной башкой.

Пришлось стрелять, и выстрелы доказали зверью, что связываться с нами не стоит. Пули из моего револьвера разносили тварей на куски.

— Туда идите, туда, — заорал на них Савелий, указывая рукой направление, откуда мы пришли. — Там несколько тонн свежего мяса. А тут его нет, один кровавый запах!

Удивительное дело, но падальщики его послушали и умчались в указанном направлении. Чего ж он раньше молчал, может, обошлось бы и без стрельбы.

…Гробовщик бродил около автомобиля и собирал букетик цветов. Удивительно милая картина.

— Живые, — не то изумился, не то обрадовался он.

— Мы тоже очень удивлены, — ответил Савелий.

— Идите сюда, кое-что покажу, — сказал гробовщик.

Мы прошли по дороге метров тридцать и увидели тело змеи метра в четыре длинной. Не такая уж и огромная, но если схватит, мало не покажется. По бокам у нее я заметил маленькие лапки. Голова змеи была с дыркой.

— Такие у нас не водятся, — развел руками гробовщик. — Однако ползла уже за пределами зоны. Причем в моем направлении. Пришлось стрелять.

— Ты с оружием? — удивился я. Никогда не видел у него ничего огнестрельного.

— Конечно! В наше время быть без невооруженным — признак плохого тона. Вот, смотри.

Он извлек из кармана маленький черный «браунинг». Настолько маленький, что его можно спрятать чуть ли не в кулаке. Интересная вещица, но попадать из такой надо точно, иначе толку не будет.

— Стрелять я умею, — будто услышав мои мысли, гордо произнес Игорь. — Поработай с мое гробовщиком, и хочешь — не хочешь, но научишься.

Не очень понятно, о каких клиентах он говорит, неужели о тех, что лежат у него в деревянных ящиках, но я решил отложить расспросы на будущее. А пока надо домой, отдохнуть и развеяться. Сегодня меня в очередной раз чуть не сожрали. Нервная это работа — посещать «зону».

И мы отправились домой той же дорогой. Поначалу ехали спокойно, в открытые окна посвистывал ветерок, автомобиль приплясывал на колдобинах, перед лицом колыхался висевший на зеркале заднего вида скелетик, а потом гомункул принялся опять биться в своем гробу. Салон машины наполнили стуки и шорохи.

— Как он мне надоел, — скривился Игорь. — Больше никогда не поеду, прежде чем не отвезу груз.

Я все хотел спросить, зачем в машине салонное зеркало, ведь в него все равно ничего не видно, там же глухой багажник, хотя и со стеклянным окошком. Но потом ответ пришел сам — в зеркале показалась оскаленная рожа. Выбрался кое-кто из гроба.

— Черт побери, кровь со шкуры его так перевозбудила, что ли, — вздохнул Игорь. — Хотя там возбуждаться нечему, он растение. Но крови теперь он явно хочет и нашей тоже.

Гробовщик остановил машину, совсем буднично сказал «я сейчас», достал браунинг и вышел. Раздался негромкий хлопок и шорохи в багажнике прекратились. Гробовщик вернулся, пряча браунинг в карман. Из ствола вился легкий дымок.

— Товар попорчен, но все претензии некроманты пусть «земляным» предъявляют. Мое дело маленькое. Я тут извозчик и не более того.

— Да обойдутся и расстрелянным, — успокоил его палач. — К нам они часто приходили, оставшееся после казни забирали, даже договор купли-продажи с тюрьмой заключили. В каком бы состоянии тела не были. Говорили, что сойдет и так. Нормальные ребята эти некроманты, по крайней мере некоторые из них. Веселые, общительные. Молодежь, я имею в виду. Как придут к нам за товаром, там мы по рюмашечке в нашем подвале с ними потребляли и за жизнь болтали. С некромантами приятно за жизнь поболтать. А те, кто постарше, от долгой некромантской практики сами на трупы становились похожи. Но и это нормально.

Скоро мы въехали на окраины Мурманска и миновали огромный завод. Судя по внешнему виду, он давно не работал. Многие окна разбиты, из них вылетали птицы. Огораживающий цеха забор был весь в дырах, залазь — не хочу. Судя по следам в траве возле них, местные как раз хотели, и растаскивали завод по домам, справедливо полагая, что в хозяйстве пригодится все.

— Странные вещи творятся, — сказал Савелий, глядя через стекло на завод. — Собственность «земляного» клана, но ладу ему дать так и не смогли.

— Это ухитриться надо, такой завод потерять. — кивнул Игорь. — тут выпускали гвозди, шурупы, проволоку, все нужное, спрос колоссальный. Вроде продают завод некромантам, насколько я слышал. За бесценок, наверняка.

— Да, «земляные» захирели совсем, а какие сильные были раньше! — согласился Савелий. — Их глава — странный тип. Я с ним немного общался. Разговариваешь — а он тебя будто не слышит, о чем-то своем думает. Но в клане его боятся. Пытались против него выступить и кончилось это для них плохо. Несколько человек пропало, а одного из своих он подставил и обвинил в убийстве. Его по приговору лишили магической силы и дали тридцать лет лагерей, но он до отправления на Колыму не дожил — кто-то удавил его в тюремной камере.

— Смутные времена, — глубокомысленно вздохнул гробовщик и дальше мы поехали молча.

…Шкуру в подвал Виктора затаскивали не мы, а два молчаливых грузчика. Виктор расплатился очень щедро, попросив зайти завтра в районе обеда. Я пошел домой, заглянув в порт посмотреть на море, а Игорь повез некромантам содержимое катафалка.

На следующее утро я отправился платить контрабандистам их долю. Шел и размышлял над услышанным вчера о клане «земли». Почему у них все так плохо? Завод потеряли… И, скорее всего, это не единственная их финансовая проблема. Очень все непонятно. Даже если завод решили продать, то хотя бы охрану поставили, а то скоро внутри ничего не останется. Но даже это для когда-то могучего аристократического рода слишком сложно.