А затем я очутился около огромной пещеры и осторожно выглянул из-за стены.

Пещера вдвое больше волейбольной площадки. Посередине горел костер, а на нем коптился котел жутких размеров — в такой можно поместить быка и еще останется много места.

Но интуиция мне подсказывала, что в котле здесь обычно варят отнюдь не говядину.

Весь дым уходил вверх к темному отверстию в потолке. Как это делалось, не знаю. Наверное, магия. Пещера освещалась костром и десятком вставленных в стены факелов.

Дикари сидели вокруг котла. Три десятка человек, не меньше. Все размалеванные, кто больше кто меньше, но белая краска виднелась на лице у каждого. Мужчины — обнаженные по пояс, женщины — в серых туниках без рукавов.

Каждое лицо страшно по-своему. У одного выступают вперед зубы, у другого голова маленькая, почти с кулак, у третьего — наоборот, она огромна настолько, что лежит на плече — шея не может ее удерживать.

В стенах я заметил несколько дверей — наверное, за ними находились еще комнаты. Яна, скорее всего, за одной из них.

Если, конечно, она не варится сейчас в котле.

Детей среди дикарей я не заметил. Это очень хорошо, потому щадить никого из собравшихся я не собирался.

Для начала я вызвал заклинание «растений» — из гладкой, утрамбованной за века земли показались побеги-вьюны и начали хватать людоедов за ноги. Раздались крики, дикари вскочили, начали отдирать от себя растения, но у большинства это получалось не очень, а потом ситуация для них стала еще хуже — я скастовал другие растения, зубастые, и полилась кровь.

Потом к ним добавился голем — своими руками-молотами он проламывал черепа каннибалов одним ударом. Несколько дикарей, сумев вырваться из адского травяного ковра, кинулись на голема с дубинками и топорами, но большого вреда они нанести ему не могли.

Меня жители подземелья до сих пор не замечали, но прятаться мне надоело, и я шагнул в зал.

Увидев меня, дикари, догадавшись, кто является причиной их бед, заорали еще громче, и пробираясь через растения, побежали ко мне, но их встретил мой колдовской клинок.

Никто до меня не добрался. Прилетело несколько копий, но я успел уклониться. Один из людоедов, видимо, был шаманом или чем-то таким, потому что он, не обращая внимания на грызущие ему ноги растения, принялся колдовать, но завершить заклинание не смог — меч пронзил его насквозь, и людоед упал на землю к радости зубастых цветов.

Через минуту все завершилось.

Из живых в помещении остался я один, да еще голем, огорченно застывший оттого, что ему стало некого бить. Вдоволь наевшиеся человеческой плоти растения пока еще возбуждённо шевелились, но скоро они должны засохнуть — их жизнь в этом мире недолга.

Весь пол был залит кровью и забросан мертвыми телами.

Стараясь не смотреть на это, я побежал к закрытым дверям. За одной лежали какие-то корзины с овощами и фруктами (людоеды питались не одной человечиной), за другой — лопаты, топоры и прочие инструменты, за третьей… за третьей была Яна.

Живая. Даже вроде целая и невредимая. Правда, прикованная к выступающему из стены кольцу, а вокруг шеи и рта намотана не дающая говорить тряпка. Но это легко исправимо.

— Я думала, что все, — сказала Яна, повиснув на моей шее (до чего же она красивая, особенно когда не изображает на лице высокомерие).

— Ошиблась, — ответил я.

— Зачем ты пошел меня искать? Кто я тебе?

— Самая очаровательная шпионка, которую я только видел.

А что я еще мог сказать?

— Пошли отсюда побыстрее, — добавил я. — Не уверен, что прикончил всех людоедов. Вдруг кто-нибудь вернется и подкараулит.

— Подожди минуту, мне надо кое-что глянуть.

У дальней стены, за продолжающим кипеть котлом был стол, на котором валялись книги и ворохи каких-то бумаг. Яна подбежала к нему, начала их перекладывать, и скоро нашла то, что искала. Издалека я заметил, что это какой-то рисунок.

Она принесла его мне.

— Смотри.

На рисунке была изображена она. Тщательности, в точности. Даже браслет такой же, как на ней сейчас. На обороте — ее имя, название поезда, вагон, номер купе, дата и время прибытия поезда на станцию.

— Они не собирались меня есть. Им заказали мое похищение. Кто это сделал, надо будет узнать, — сказала она, пряча листок.

— У тебя есть враги?

— Как им не быть, — рассмеялась она. — Они есть и у меня, и у нашего рода. В наше время друзья быстро становятся врагами, если это выгодно. Вот теперь идем. Подумаю, как объяснить князю, что ты меня спас. Скажу, соблазнила тебя, чтоб выведать что-то. А Герману скажу, что ты любовник гораздо лучше него.

— О как, — только и сумел пробормотать я, и мы поспешили наверх.

Никого из людоедов там не нашлось.

Назар лежал там, где я его оставил. В сознание он уже вернулся. Лежал, извиваясь как уж, в попытках освободиться от веревки.

Заметив нас, он понял все. С более ненавидящим взглядом я пока не встречался, но меня он смутил не слишком. Я положил его себе на плечо и понес через лес. Такой ценный свидетель пригодится для расследования.

…Когда мы вернулись на вокзал, у нас осталось еще с полчаса купленного мной времени до отправления. Хотя теперь можно уже не боятся, что уедут без нас — полиция наверняка имеет право задержать поезд из-за расследования.

Кстати, о полиции. Около здания вокзала красовался полицейский автомобиль, а на улице бродил взад-вперед мой старый знакомый, прикомандированный к следствию некромант Андрей. Расхаживал, о чем-то сосредоточенно размышляя, и заметил нас далеко не сразу.

Глаза у него от удивления стали размером с блюдца. Назара я положил на землю рядом с собой, и Андрей переводил ошеломленный взгляд с меня на Яну, а с Яны на извивающееся тело.

— Это пропавшая, баронесса Яна, — сказал я. — А это — один из людоедов. В миру большой начальник на станции, очень уважаемый человек. А как ты здесь оказался?

— Ну ты даешь… — только и сумел выговорить Андрей. — Нас срочно вызвали для подмоги, хорошо, что я был в соседнем районе.

— Ты с тем следователем?

— Нет, он уже пошел на повышение. Наградили за новаторский подход к ведению расследования, то есть за то, что он предложил с помощью магии допросить умершего и проявил настойчивость, когда все отговаривали его от этого.

— А он предлагал?!

Андрей рассмеялся.

— Ты же помнишь, как все было на самом деле. Ну да мне не жалко, пусть станет большим начальником. Уж лучше он, чем какой-нибудь придурок — там таких полно. Стоит одному залезть в следствие, так он тут же всю родню и друзей туда тянет. Но это сейчас не очень актуально. Скажите вы в порядке? — он обратился к Яне.

— Вполне, — ответила она. — Отделалась легким испугом и парой ссадин, когда меня связывали.

— Отлично, — сказал Андрей.

Он вызвал полицейских и те отнесли людоеда в один из пустующих кабинетов здания. Как сказал Андрей, для допроса, а если не будет говорить, то для допроса с применением специальных методов дознания.

Потом приехавший с Андреем следователь (моложе Алексея Палыча, и в общении человек куда более приятный), допросил нас о случившемся. Мы рассказали почти все, утаив только наши отношения и находку портрета, после чего, распрощавшись с некромантом, вернулись к поезду.

— Какой же род стоит за этим, — вслух размышляла Яна, пока мы шли по перрону. — Да какой угодно, кроме огненного, потому что он уничтожен. А может, магия тут ни при чем — кто-то из правительства решил получить информацию о наших делах.

Клапан чудесным образом починился через десять секунд после того, как мы зашли в вагон. Проводника Яна попросила ни о чем не спрашивать и вести себя так, будто ничего не произошло. Тот вытянулся в струнку, сделал понимающее лицо и все обещал.

— Я приведу себя в порядок, — сказала Яна, — а как стемнеет, приходи ко мне. Утром мы будем в Мурманске. Эту ночь терять нельзя.

Поэтому остаток дня я ждал темноты, но еще задолго до того, как солнце склонилось к закату, в дверь постучали.