Слезы все льются градом и в самый неподходящий момент ко мне под лестницу заглядывает пигалица Чумакова. Смотрит на меня так взволнованно, стоит рядом, что-то мне говорит, я даже отвечаю, но мысленно я далеко не здесь.
- Иди отсюда,Чумичка! - пытаюсь ее прогнать, но она все не уходит.
- Не сиди на каменном полу, простудишься…
- Да отцепись… - надо же какая заботливая сволочь.
Боже… нет… она никуда не собирается и садится рядом со мной.
- Иди отсюда! И если кому-нибудь скажешь о том, что видела… - я стыдливо закрываю лицо ладонями.
- Я не трепло, Стелла! - говорит очень уверенно и протягивает мне пачку салфеток.
Ладно, я об этом еще пожалею, но пусть сидит, сейчас она меньшая из моих проблем. Вытираю слезы и ловлю себя на мысли, что хочу чтобы меня кто-нибудь обнял. Хоть эта вшивая.
- Слушай, если это из-за Гофмана, то это просто…
- Ну какой нафиг Гофман?- вот же дура! - У меня жизнь рушится со скоростью света, а ты тут про какого-то Гофмана!
Самое обидное, что я никак не могу перестать плакать перед посторонним человеком, а Чумакова строит такое сочувствующее лицо, что я никак не вернусь в тонус.
- Твоя жизнь рушится и ты в отместку рушишь ее другим?
- Да ничего тебе не будет, Чумичка! - я вздыхаю, - Мне уже всячески намекнули никак тебя не трогать, боятся жалоб в Министерство Образования… Ходи, рыгай в свое удовольствие…
- Оценила, да?
- Оценила…
- Я бы все равно под тебя не прогнулась, Стелла. Меня жизнь не сломала и ты не сломаешь тем более. Неужели в тебе нет ничего человеческого? У меня была возможность пожить хотя бы пол года нормально, как человек… Дальше выпуск и до свидания. Я не в институт не поступлю, ни работу не найду себе нормальную. Из одного дерьма попаду в другое. Может эта информация как-нибудь улучшит твое настроение…
Еще одна несчастная. Надо бы порадоваться, но не хочется.
- Мне уже ничего его не улучшит…
- Любое дерьмо закончится, ты уж мне поверь!
- Сомневаюсь…
- Ладно, Стелла, хорош реветь! Такие, как ты реветь не должны! Соберись уже, развела нюни! Иди дрессируй своих болонок или покорми с руки Лавренова. Если влипла во что-то, обращайся, начистим морду. Дерешься ты, кстати, не плохо, мое почтение. Где так научилась?
- У меня есть старший брат.
- Ну вот! Или позвони, пожалуйся старшему брату!
Она поднимается и собирается уходить, но внутри шарашит ощущение, что я должна ее предупредить.
- Стой, Чумичка! Ты с Гофманом поосторожнее, а то реветь будешь, не ведись на него, он уже половину школы перебрал, а Антошка второю половину… Он на тебя поспорил, а сейчас по ушам ездит. На меня они тоже поспорили…
- И из-за кого из них ты ревешь?
- Пф! Сдались мне эти дети! Думают только членами, сегодня одна нравится, завтра другая. В сентябре один с Гришиной зажигал, другой с Никишиной, через неделю поменялись, а еще через неделю испарились. А эти наивные дурехи до сих пор ревут. Поэтому предупреждаю тебя, чисто по женски…
- Ну спасибо тебе за предупреждение. К счастью, на такое я не ведусь!
Ну-ну! Не ведется… Но Чумакова уже уходит и я снова могу пореветь спокойно.
Весь вечер валяюсь в кровати лицом вниз. Гришина и Никишина поехали в кино. Идиотки. За окном бушует шторм. Посмотрим, как они собираются возвращаться в нулевую видимость. После успокоительных меня отпустило, я даже попыталась спасти заплывшие от слез глаза патчами, но выглядела отвратительно. Когда завибрировал мой телефон, хотела позлорадствовать, что дурочки нуждаются в моем совете, как вернуться домой, но вместо знакомых имен на моем экране высветилось: «Нищеброд» и я удивленно нахмурила брови.
- Алло…
- Подойди к черному входу, - говорит запыхавшимся голосом.
- Зачем?
- Стелла, давай живее, меня сейчас отсюда сдует нахрен!
Беру первую попавшуюся куртку из шкафа и спускаюсь вниз, заворачиваю к запасной лестнице и оказавшись в тамбуре, открываю замок. Сумасшедший ветер с дождем и снегом сразу же настежь распахивает железную дверь и едва не зашибает трясущегося от холода нищеброда. Не дожидаясь приглашения, он сразу ныряет внутрь и поочередно дышит в ярко-красные ладони.
- Ты чего тут делаешь? - я теряюсь и смотрю на его мокрую, заледеневшую одежду, - Сюда нельзя!
- Я на минуту, - он лезет в джинсы и негнущимися пальцами ковыряется в карманах, - Дай руку.
Не дожидаясь, Скворец протягивает мне мой браслет и сердце сразу срывается с места, я беру его из его ледяной ладони и закусываю нижнюю губу.
- Слушай, Светка извиняется… - он начинает неловко мяться.
- Мне не нужны никакие извинения и объяснения, можешь ничего не говорить, - я не свожу глаз со своей блестящей цепочки, пытаюсь застегнуть ее на руке, но мне очень неудобно, поэтому просто крепко зажимаю браслет в кулаке, - Главное, что он снова у меня. Спасибо…
Я поднимаю глаза и смотрю, как Скворец стучит зубами.
- Ты мог просто позвонить и сказать, что с браслетом все в порядке. На улице же настоящий апокалипсис…
- Да я с утра его с собой таскаю, иду домой. Вы живете по пути.
В тамбуре начинает мигать лампочка, а воздух разрезают звуки шатающегося метала.
- Что с твоим лицом? - спрашивает Скворец.
- А что с твоим? -отвечаю насуплено и поднимаю голову к потолку, лампочка опять мигает.
Внезапно свет полностью выключается и мы остаемся стоять в кромешной темноте под звуки страшной колыбельной ветра.
- Здесь иногда выбивает генератор, - говорю в пол голоса.
- Где он? Давай запущу.
- Этим занимается охранник, тебе нельзя здесь находится.
- Как хорошо, что меня не видно, - он хмыкает.
Мы замолкаем. Зубы Скворца все еще отчетливо стучат на фоне бушующей вьюги.
- Ладно, поднимайся, - говорю тихо.
Надо проводить его к Чумаковой. Наощупь шарю в воздухе, чтобы показать Скворцу куда идти и натыкаюсь на холодную кисть.
- Ммм, начались какие-то приставания, - говорит ехидно.
- Не мечтай, - бурчу и хочу перехватить его рукав, но мои пальцы уже перехвачены.
Свободной рукой продолжаю искать ручку двери, а потом тяну его к лестнице, здесь значительно светлее из-за большого окна, идем медленно, заворачиваем на второй этаж, но я сразу замираю. В конце коридора, вижу очертания фигуры Гофмана, он широко размахивает фонарем и идет в сторону комнаты Чумаковой. Вот же хитрый засранец! Отступаю назад. Только драки не хватало…
- Ты потерялась? - спрашивает с усмешкой.
- Вроде того, - недовольно цокаю и веду его на свой этаж.
В коридорах толпятся люди, но здесь вообще ничерта не видно, поэтому нам удается войти в мою комнату без каких-либо вопросов. Как только дверь закрывается, слышу звук растегивающейся молнии, Скворец снимает мокрую куртку. Я залезаю в кровать с ногами, не объясняя ему где расположиться. Почти сразу в комнате загорается два огонька от фонариков наших телефонов.
- Значит, смотри, - я одариваю его коварной улыбкой, - Вот этот шкаф мой, а еще вот эта тумбочка, из них ничего не тащи.
Скворец закатывает глаза и сжимает губы в легком смешке.
- Я постараюсь держать себя в руках. А где твои соседки?
- Ушли гулять.
- Почему ты не отвела меня к Чуме?- спрашивает с издевкой.
- Там был охранник, могли возникнуть неприятности.
- Понятно, - Скворец все еще растирает руки, - Слушай, не трогай ее, а… Васька очень хорошая. Она добрый человек и надежный друг. Не обижай ее.
- А может это она меня обижает? - говорю возмущено и вспоминаю сколько фокусов она выкинула, - С ней ты тоже будешь проводить воспитательную беседу?
- Она никогда не полезет первая… А вообще, я рассчитывал на более красочную благодарность за найденный браслет, - смотрит на меня с ухмылкой.
- Поклониться тебе в ноги? - я недовольно щурюсь.
- Помоги Ваське социализироваться.
Ничего кроме нервного смеха эта фраза у меня не вызывает.
- Представь, как сложно, когда ты совсем одна, среди чужих людей и тебе даже помочь некому, потому что у тебя совсем никого нет. Чума делает вид, что очень сильная, но она только храбрится, я знаю, что она переживает.
