- Нет! - заявляю резко, - Я не знаю, что у тебя за бунтарский протест, но не трогай тело! Ты тысячу раз об этом пожалеешь!

- Я не пожалею!

- Стелла, нет! - я сверлю ее тревожным взглядом и грозно свожу брови.

- Денис, ну пожалуйста! Набей мне что-нибудь! На память! - говорит очень ласково.

По имени она меня вообще никогда не называет, надо показать ее врачу…

- Что значит, на память? Я пока не собираюсь помирать.

- Давай хотя бы одну… - Стелла делает слишком милое личико.

- У меня очень кривые руки! - я мотаю головой.

- Ну и что…

- Так тебе потом так ходить, а мне на это смотреть, - я все еще не теряю надежду ее отговорить.

- Ну я же смотрю на твоих уродцев! - она улыбается, а потом наклоняется и начинает целовать мою кожу с дурацкими рисунками.

Интересно, кто-нибудь может похвастаться такой же ненормальной девушкой?

Стелла все таки меня уговорила. На одну и маленькую. Мне кажется я никогда в жизни так не волновался, мои руки начали трястись еще по дороге в общагу. Мне ужасно не хотелось ее портить, но я уже понял, если Стелла что-то решила, она не отступит. Самое сложное, что у нее вообще не было идей, что это должно быть, сказала, что ей все равно и чтобы я решал сам. Как взять на себя такую ответственность? У меня же реально никакой аккуратности и таланта к рисованию, только более-менее ровный почерк. Место для татуировки ее тоже не интересовало, но когда я объяснял в каких местах бить больно, а в каких не очень, Стелла сразу же выбрала одно из самых больных - ребра. Сначала я долго тренировался ручкой, психовал, стирал и снова рисовал, то примитивные узоры, то сердечки, то смайлики, все это кривое дерьмо совершенно ей не шло. А потом решил, да ну ее нафиг, хочет изуродоваться- вперед, мне то какая разница, будет на ней что-нибудь страшное или нет. Для меня ничего не изменится. В очередной раз стер все свои художества и взял машинку. Напряженно выдохнул, собрался и не обращая внимания на Стеллин жалобный писк, стал аккуратно водить иглой по ребрам, под грудью справа. Это было недолго и, надеюсь, не очень больно, по крайней мере кожу я ей не порвал.

Я заклеил тату пленкой и опустил вниз шелковую майку. В знак благодарности, Стелла сразу же больно меня укусила и сказала, что я не предупреждал ее, что это до такой степени больно и это ее последняя татуировка в жизни. Вот и умница! Правда, я чуть не поседел!

- Ты не хочешь посмотреть?

- Да нет, потом! - она отмахивается.

- Ну ладно, - отвечаю расстроено, вообще-то мне хотелось, чтобы она посмотрела, - А мне будешь что-нибудь набивать?

- А можно? - в ней сразу проснулся энтузиазм и она поднялась на кровати.

- Давай! Хуже уже все равно не будет, - я улыбаюсь.

- А ты покажешь как?

- Конечно…

- Тогда сейчас, - Стелла довольно потирает руки, - Только в туалет схожу.

Ее возвращения я ждал с нетерпением, потому что я был уверен, что она посмотрит на свою тату, но судя по ее нулевой реакции, она этого так и не сделала.

- Я готова! - говорит страшно довольная.

Я сначала показываю, как работает машинка, меняю иглу, а потом снимаю толстовку и ложусь на кровать.

- Какие будут пожелания? - произносит очень коварно и запрыгивает на меня верхом.

- Да делай, что хочешь… - я снова вздыхаю.

Зная сучью натуры Стеллы, это может быть все, что угодно, от похабных картинок до похабных надписей.

- Место выбрала?

- Ага! Давай там же, чтобы я не одна ходила, как дура.

- Давай!

Стелла злобно хихикает, включает машинку и я зажмуриваюсь, предвкушаю порцию боли, но видимо у нее легкая рука, по крайней мере, мне удается не хныкать, как она. Ее шедевр тоже занимает не так много времени, по ощущениям, ее рисунок такой же маленький. Про пленку Стелла не забывает, аккуратно разглаживает края, а потом наклоняется, чтобы чмокнуть меня в губы. Конечно, я тоже ее кусаю и уверенно заявляю, что это было смертельно больно и это последняя татуировка в моей жизни. Она смеется и слезает, отключает машинку и убирает ее на стол.

- А ты свою не посмотришь? - говорит азартно.

- Нет, - отвечаю тихо, с совершенно глупой улыбкой и тяну ее за руку на кровать.

Я уже посмотрел, когда она отворачивалась. И она свою тоже посмотрела. Потому что теперь у нас обоих под сердцем написано: «Люблю», только разными почерками.

Стелла

Ну не могу я его оставить! Не могу и всё! По крайней мере сейчас. Я не знаю, что я дальше буду делать, но пока решаю, что буду жить по принципу: Я обязательно брошу Скворца, но только не сегодня.

В любом случае я скоро допрыгаюсь, ведь Пашка второй день присылает мне в школу цветы и я складирую их в комнате Кать. Я не знаю, что происходит, но они меня больше ни о чем не спрашивают, только косо смотрят. Скорее всего случилось страшное и про меня уже полетели сплетни. Никишина подарила мне парфюм и новую палетку теней, и все это уж слишком сильно напоминает гуманитарную помощь для Чумаковой. Только это больше не кажется мне таким страшным, страшно смотреть в глаза в Скворцу, перед тем, как я уеду с Пашкой в домик. А ведь потом придется смотреть в глаза, когда я вернусь… Какая же я всё таки сука…

Моя сумка уже собрана. Официальная версия точно такая же, только меняется второе действующее лицо, Скворцу я говорю, что еду с братом. Он совершенно спокоен и совсем не нервничает и от этого мне только хуже. Ощущаю себя настоящей гадиной. Вру ему, предаю.

Когда он провожает меня, висну на его шее и очень долго смотрю в его темные глаза. Хоть какое-то, да наказание.

- Я люблю тебя, - говорю тихо и слишком мягко.

- Что за аттракцион невиданной щедрости? Ты не заболела?- Скворец расплывается в широкой улыбке, - Я думал, мы друг другу такие вещи не говорим, а только пишем краской под кожей.

- Разочек можно. В порядке исключения, - я вздыхаю и крепко его обнимаю.

- Я тоже тебя люблю.

Я вроде бы знала, что он сейчас это скажет, а сердце все равно дрогнуло.

- Ну ты че опять такая? - Скворец разговаривает со мной, как с маленькой и сжимает мое лицо ладонями, - Давай скорее возвращайся, во вторник пойдем с тобой на день рождения к Витьку. Посмотришь, что такое бар, где пиво стоит семьдесят рублей. Ты, конечно, можешь не ходить, но мне кажется, ты хочешь посмотреть на этот бешеный антураж, а потом испортить всем настроение!

- Очень хочу, - говорю грустно.

- Им надо быть в тонусе, чтобы могли как следует навалять сельским.

- Буду рада помочь.

- Ну всё, Стелла, ты грустишь и я грущу, давай завязывай! Ну хочешь покусаться?

- Нет.

- А что хочешь?

- Остаться с тобой в комнате, целоваться и ни о чем не думать, - бубню в его грудь.

- Может так и сделаем?

Я молчу. Я сейчас просто готова сдохнуть. А телефон в кармане уже вибрирует.

- Нет. Мне уже пора, - я отпускаю его и беру с пола большую сумку.

- Ты точно донесешь? Может я вылезу и сам ее отнесу до машины?

- Не надо она легкая, - я быстро его целую и выхожу за дверь.

А еще на парковке стоит Пашка. А еще нам предстоит две ночи ночевать в одном домике.

Почему мы тогда просто не разбились на мотоцикле, во время поцелуя с закрытыми глазами…

***

- Ну как тебе? - Пашка взволнованно улыбается.

- Симпатично, - говорю безэмоционально и разглядываю дорогой дом в стиле шале.

- Ты умеешь кататься на лыжах?

- Только на доске.

- Серьезно? - он удивляется, - Я тоже предпочитаю борд. Тут есть очень классная трасса, завтра с утра можно пойти. Сегодня уже поздно. Ты хочешь в ресторан сходить или закажем ужин сюда?

- Мне не важно, я не голодная.

Пашка тоже смотрит на меня подозрительно, на мне все еще нет моей фирменной язвительной маски, к которой все так привыкли.

- Может быть вина?

- Давай.