- Да расскажи ты нормально, нам же интересно, - Тошик не успокаивается, - Зачем уехала? Куда?

- Я вышла замуж и поехала заниматься семейным проектом, - я опускаю глаза и не узнаю свой голос, - Не стала доучиваться, потому что проект был срочный. Сдала экзамены на новом месте.

- А муж- то в итоге кто? Тот, с кем ты по забором лазила или тот, который тебя на мерсе привозил?

Самое смешное, что этот вопрос задает Катька и нервный смешок из меня все же вырывается. Какая же я была наивная дура, когда думала, что никто ни о чем не догадывается. Она даже не подозревает, что тот, с кем я лазила по заборам сейчас сидит рядом, потому что она всегда видела его только издалека.

- Да нет, вообще другой, в тот год я особенно блистала!

Если я сейчас не соберусь, все закончится плохо. Пора из испуганной жертвы превращаться в хищницу.

- Прикооол, - растеряно произносит Тоха, - И что, вы вместе до сих пор?

- По-моему, тебя слишком сильно волнует моя личная жизнь, малыш! Не думала, что спустя столько лет, ты все еще хранишь обо мне свои влажные фантазии!

- Уууу!!! Сука моя грозная! - Лавренов делает умильное лицо, - Просто, когда будешь свободна, дай знать!

Я пропускаю это мимо ушей, потому что опять смотрю на Скворца. На его лице не дрогнул ни один мускул. Кажется, он даже наслаждается этим моментом. А мое сердце стучит так, что готово выпрыгнуть из груди. Мне хочется всех послать, подойти к нему, взять за руку и сбежать отсюда куда-нибудь. Целоваться до боли в губах, искусать его до крови. Сказать, что в моей жизни больше не было ни одного счастливого дня, после нашего последнего поцелуя на мотоцикле. Тогда я мечтала, чтобы мы разбились. А может быть мы тогда разбились, а все что происходило после и происходит сейчас, это ад, в который я попала.

Я не знаю, как я выгляжу со стороны, насколько хорошо люди видят, что мне сейчас очень больно и видит ли это Скворец. Я не отвожу от него взгляда, внимательно рассматриваю. Он совсем другой. Взрослый. Чужой. Холодный. Даже не верится, что это и правда он. И что он так спокойно и равнодушно реагирует на нашу встречу. Я слышу, как мои бывшие одноклассники начинают болтать, рассказывать, кто кем стал и чем теперь занимается, я иногда киваю и не понимаю, что мне нужно делать. Я не хочу здесь находиться, я не хочу это слушать.

Извиняюсь и выхожу в туалет. Надеюсь, что Скворец пойдет за мной следом, но его все нет и нет, и когда спустя пятнадцать минут я возвращаюсь, он так же сидит за столом, пьет пиво, слушает треп Гофмана и улыбается.

Дрожащими пальцами я лезу в сумку и достаю свой телефон. Я почти уверена, что из этого ничего не выйдет, но должна попробовать. Ищу в телефонной книжке контакт под именем «Нищеброд» и заношу над ним палец. Это единственный номер, который я не заблокировала и переносила его каждый раз, когда меняла трубку на новую. Я никогда не пробовала ему позвонить. Он никогда не звонил мне.

Выдыхаю и опускаю палец, слышу, что идет гудок и сердце снова бешено колотится. Закусываю губу, свожу брови и с надеждой смотрю на Скворца. Он лезет в карман, опускает глаза под стол, а потом поднимает их на меня. В моей груди словно взрывается граната. Не заблокировал и не удалил…

«Поговорим?» - пишу ему короткое смс.

«Да, давай» - прилетает почти сразу.

Пока пытаюсь перевести сбившееся дыхание, Скворец поднимается и аккуратно протискивается сквозь ребят, когда он равняется со мной, спина покрывается мурашками. Я не жду слишком долго, я вообще больше не могу ждать! Практически мгновенно поднимаюсь из-за стола и иду за ним, вниз по ступеням. Ноги не слушаются, смотрю ему в спину и думаю о том, что теперь она стала еще шире. Скворец идет быстро и я спешу за ним, как преданный пес, до входной двери, а потом мы выходим на улицу и останавливаемся чуть дальше от входа.

- Привет… - я виновато смотрю в его темные глаза и хочу пустить слезу.

- Привет, - говорит совершенно спокойно, как будто он сейчас здоровается не со мной, а с с какой-нибудь Катькой Гришиной.

- Я… не ожидала тебя здесь увидеть… Как ты здесь?

Скворец засовывает руки в карманы и смотрит на меня без особых эмоций, но глаза так и не отрывает.

- Да я регулярно общаюсь с пацанами, вот, собирались встретиться, а потом, как-то народ начал нарастать и все переросло во встречу одноклассников. Фил сказал, что еще и ты будешь. Думаю, ну ладно. Что мы дети что ли? Столько лет прошло.

Меня очень раздражает его голос. Он очень ровный, будничный. Мне казалось, если мы однажды встретимся, между нами будут сверкать огонь и молнии, мы тут же попытаемся друг другу задушить, а потом начнем целоваться.

- А как ты вообще? Ты давно в Москве? - все смотрю на него и пытаюсь разглядеть во взгляде хоть что-то.

- Да почти пять лет. Мы же вместе поехали, с Гофманом и Васькой.

- Понятно…

Разговор не клеится, замечаю, что если я ничего его не спрашиваю, он ничего не говорит.

- Я рада тебя видеть…

- Да, взаимно!

- Ты очень изменился… - говорю с горечью.

- Ну это логично, я вырос.

Мне хотелось бы, чтобы он тоже сказал, изменилась ли я или осталась прежней, но Скворец опять молчит.

- Может быть как-нибудь выпьем кофе или поужинаем? - спрашиваю с надеждой.

- Да давай, - он строит невозмутимую гримасу, - Пиши, можем как-нибудь увидеться.

- Хорошо, я напишу.

- Ладно, - Скворец делает несколько шагов к двери, а потом оборачивается, - Пошли, а то выходит не красиво.

Удивляюсь, почему во мне нет сил, чтобы посильнее вцепиться в его лицо ногтями и закатить такой концерт, который Москва еще не видела. Мне так больно от этого холода и равнодушия, что сердце обливается кровью.

- Пошли, - говорю загробным голосом и опускаю глаза, чтобы лишний раз не видеть, что он давно ко мне остыл.

Денис Скворцов

Я знал, что однажды мы встретимся, просто чувствовал, что когда-нибудь это произойдет. Можно было и год назад, но сейчас даже лучше.

Стелла изменилась: волосы стали немного темнее и немного короче, черты лица еще острее, из-за этого губы казались больше. Теперь она не так ярко красится и не растягивает штукатурку к вискам, чтобы глаза казались хитрыми, как у лисы. А еще, кажется, она растеряла весь свой шарм. Я разочарован.

В естественной среде обитания, когда вокруг нее кружили бывшие друзья, еще пыталась что-то из себя строить, но когда увидела меня, ее корона сразу съехала вниз. Стелла больше не похожа на дикую кошку. Слабая, виноватая, бессильная. Вот бы было здорово, если бы она собралась и куда-нибудь засунула свой пресмыкающийся взгляд и перенесла нашу встречу с достоинством.

В моих воспоминаниях она была совсем другой. Девчонка, что разбила мне сердце вдребезги, не была такой уязвимой и жалкой.

Тогда мне казалось, что я сойду с ума от обиды, горечи и предательства. Каждый день умираешь, но никак не умрешь. Я не знал, как выплеснуть из себя весь гнев и всю боль, они словно застряли где-то под ребрами, под содранной кожей и медленно пускали по венам яд, от которого тоже не дохнешь, только сильнее плющит. Я наломал много дров, срывался на всех и каждом, и разбивал лица обидчиков до кровавого месива. А потом Васька, побоявшись, что я без нее окончательно слечу с катушек, принудительно потащила меня за собой и на какое-то время, я поселился у них с Гофманом. Бои без правил подвернулись мне не сразу, сначала я и здесь немного накуролесил. Вообще, это была идея Фила, он говорил, что мне надо спихивать свою агрессию на того, кто к этому готов. И я, вообще ни на что не надеясь, просто пошел попробовать, просто подраться не профессионально. Но когда я уложил в зале всех, кто там занимался, мне предложили попробовать себя в другом жанре, где совсем другие игры и совсем другие ставки. Мной восхищались и хвалили, говорили, что у меня талант и очень удивлялись тому, какой я устойчивый и не убиваемый, все время спрашивали на чем я сижу и в чем мой секрет. Секрет очень прост. Одна маленькая сука истоптала ногами мою душу.