— Где кукла? — спросила Лаура, с мольбой глядя на Берингара. — Если она найдёт…

— Спрятана неподалёку. Я предполагаю, что чары госпожи Гёльди сильнее, — зануда-немец, видимо, почувствовал вражду между ними и добавил: — Если бы вы были с нами, фройляйн, наверняка оставили бы охранный амулет.

— Мальчишку жалко, — отметил Милош, растирая запястья и возвращая всех в реальность. — В конце концов, невинное дитя раздора. Или в нашу миссию не входит спасение человеческих отпрысков, а, пан Берингар?

— Может, мы и не совсем люди, но человечность нам не чужда, — ответил тот. — Разумеется, мы не оставим это просто так: колдовство совершается с очевидно злым намерением… Нельзя же позволить делу пойти по заветам Крамера…

Адель хмыкнула: у него явно был болезненный пунктик на «Молоте ведьм», даром что сам не ведьма. Ей была безразлична судьба ребёнка, а вот то, что старая ведьма оказывалась теперь врагом, немало расстраивало. Одной из причин заняться книгой, которую Адель до этого момента скрывала не только от брата, но и от самой себя, была надежда на знания, на знакомство с такими сильными чародейками, которые смогли бы помочь ей… Положим, ей ничто не поможет, кроме шабаша, но хотя бы научиться лучше владеть своей силой! Это было бы так к месту…

— Получается, эту госпожу мы не будем расспрашивать, как собирались? — как можно беспечнее вмешалась она, садясь за стол и кладя подбородок на скрещенные пальцы.

— Сначала её нужно обезвредить, — Лаура впервые заговорила с Адель.

— Если обезвредим, она нам ничего не расскажет — мы ведь будем ей враги, — сухо ответила та, глядя только на Берингара. Кажется, он колебался, но по лицу не поймёшь.

— Судьба всей магии или жизнь одного ребёнка? — подбавил драматичности Милош. — Такой выбор не по мне… Впрочем, это ведь не последняя, а всего лишь первая ведьма на нашем пути.

— Я согласен! — неожиданно воскликнул Арман, не поясняя сразу, с кем именно он согласен. — В смысле, согласен с Адель… Нам не надо ни бороться с ней, ни обезвреживать. Зачем, если можно пристрелить сразу двух зайцев? Пусть убивает мальчика — потом она наверняка расскажет, как…

— Да как вы можете! — ужаснулась Лаура, прижав руки к груди. Адель внутренне возликовала, но на самом деле не поняла, чем вызвана кровожадность брата — казалось бы, ему следовало занять нейтральную позицию.

— Тихо-тихо, — Милош перебил нарастающее возмущение, помахав своей неизменной тростью, и с интересом поглядел на Армана: — Кажется, я понимаю, к чему он клонит.

Теперь догадалась и Адель — сразу после его слов. Братец озирался в поисках необходимых инструментов, а сообразительный Милош уже с головой нырнул в ведьмин сундук и вытащил оттуда зеркало. Мрачного вида рама, с черепами и костями из драгоценных камней, пришлась всем по вкусу.

— Видите? — Арман кивнул на стену, где висели многочисленные портреты мальчика, по подобию которого делалась кукла. — Думаю, у меня получится… Адель, ты заколдовывала куклу, сходи за ней — мне понадобится эта одежда.

— Только не умри по-настоящему, — посоветовал Милош, помогая ему закрепить зеркало перед старым ржавым умывальником. — Мы ещё даже до Безансона не доехали.

Не без гордости за смышлёного брата, Адель сбегала на улицу, убедившись, что за ней не следят, проделала все необходимые действия с куклой и вернулась в дом с одеждой. За это время Арман успел объяснить всем свой план: он обращается в мальчишку и позволяет ведьме «убить» себя, тем самым спасая настоящего ребёнка от верной гибели. Поскольку Арман был взрослым волшебником, у него гораздо больше шансов выжить, пусть даже он будет в чужом теле. После этого ведьма, пребывая в прекрасном расположении духа, поделится с ними своей историей и вряд ли убьёт коллег по чарам, раз они не помешали её коварному замыслу.

Адель рассеянно просушивала одежду живым пламенем от ладоней и слушала, как остальные договариваются о деталях плана. Кое-что ей не нравилось совсем, и это была жертва Армана. Брата хлебом не корми, дай ради кого-нибудь пожертвовать, будь то родная сестра, плаксивая дура Хольцер или незнакомый ребёнок. Но ведь он может погибнуть по-настоящему! К счастью, об этом же подумал и Берингар.

— Вы не отправитесь в одиночку, — резко велел он. Арман помотал головой, разбрызгивая капли — он уже заговорил воду и начал умываться, то и дело поглядывая на портреты. — Мы не можем рисковать вами в самом начале пути.

— А в конце можете? — усмехнулся Арман и усиленно потёр щёки, чтобы те начали приобретать детскую пухлость.

— Не придирайтесь к словам, прошу вас. Я согласен с вашим планом, но вы даже не знаете, каким способом она захочет убить вас.

— Я знаю, — просто ответил братец. — Я сам выберу способ, ей останется только подчиниться. Представьте, герр Клозе: перед вами заяц по своей воле мчится прямо в капкан. Вы будете его останавливать на полпути и пытаться загнать в другой капкан, что получше?

Адель немного успокоилась — Арман умел управлять людьми, пусть и не признавал этого открыто. Отчасти она знала это по себе, отчасти — по всяким историям с жителями Круа-Русса, как с той же Жозефиной… Тревога не отпускала, но больше не мешала думать. Адель с удивлением отметила, что она довольно долго не испытывала приступов гнева, и заставила эту радость уйти на задний план — теперь, когда Арман настолько задействован в происходящем, она готова сосредоточиться на миссии больше, чем кто-либо другой.

— Невероятно, — пробормотал Милош, наблюдая, как Арман заканчивает метаморфозу. Мальчишка, как две капли воды похожий на нарисованного, едва доставал ему до пояса и недовольно тряс безмерно широкими рукавами.

— Дайте мне одеться, — сказал маленький Арман. Адель сочла, что может позволить себе на правах сестры помочь ему, но упрямый карапуз отказался и, скрывшись за углом, справился сам. — Так, — он вышел, глядя на окружающих снизу вверх. — Я спрячусь здесь, неподалёку, прежде чем она вернётся. Когда вы сочтёте, что ведьма готова клюнуть на приманку, подайте какой-нибудь знак. Когда я буду готов, я начну петь. Дальше не вмешивайтесь…

Он говорил невнятно, не выговаривая половину звуков, и это могло бы быть смешно, если б не слова. Никому из группы не пришло в голову даже хихикнуть — если так подумать, рассуждающий о ведьмах и приманках ребёнок выглядит скорее жутко, чем смешно.

— Я собью горшок с подоконника, — Милош указал кончиком трости на окно. — Снаружи будет и видно, и слышно.

— Мы отвлечём от вас внимание, — подтвердил Берингар, внимательно глядя на Армана в его новом обличье. — Дайте знать, если вам потребуется помощь.

— Удачи, — рассеянно сказала Лаура. Кажется, она почему-то невзлюбила Армана — за компанию с сестрой, что ли? На памяти Адель Арман впервые кому-то не нравился.

— Будь осторожен, — Адель присела на корточки, быстро обняла незнакомого ребёнка и посторонилась, чтобы он выбежал за дверь. В доме всё стихло.

Лаура и Милош на всякий случай вернулись на стулья, к которым их привязали; внучка Хольцера перебирала амулеты из карманов своего платья, стоившего как дом Гёльди в Круа-Руссе. Это Адель могла сказать точно, хотя в фасонах не особо разбиралась — девица со слабыми косами носила весьма хорошую и дорогую ткань… Ещё бы, со своими влиятельными родственниками. Милош барабанил пальцами по оленьему черепу, попавшемуся под руку, и поглядывал в окно. Берингар застыл за столом, не особенно разглядывая интерьер, но Адель чувствовала, что он сосредоточенно размышляет и готов в любую минуту действовать, если понадобится. Что ж, непривычно для неё, но этот мужчина при всех обстоятельствах понемногу вызывал уважение Адель. Во всяком случае, ей не хотелось его придушить.

Она почти не переживала за Армана, потому что верила в него — по части перевоплощений и уловок ему не было равных. Даже если брат окажется слабее здешних опытных колдунов, он точно не будет слабее старой ведьмы, это Адель чувствовала так же явно, как процесс раздумий Берингара и то, что старуха возвращается. Волна злой энергии щекотала ей пятки и заставляла подниматься волосы на руках. А что, если?.. Нет, не стоит об этом думать — мысли материальнее некоторых вещей. Нет, нет. С братом всё будет в порядке, а если ситуация выйдет из-под контроля — она рядом. По-настоящему рядом.