— Не кончай. Поняла? Я хочу быть внутри тебя, когда ты кончишь.

Его челюсть была крепко сжата. Все ее тело пульсировало, так отчаянно нуждаясь в разрядке, но она замедлила движения рукой, отодвигаясь от клитора и погружая пальцы в свои влажные складочки. Затем она снова начала сосать член Зейна.

Она работала с ним без устали, пока не почувствовала, как напряглись мышцы его бедер. Затем, прежде чем он успел излиться ее в горло, он оттащил ее в сторону. Ее губы были опухшими, и когда его большой палец коснулся уголка ее рта, она встретилась с ним взглядом.

— Это моя девочка, — прошептал он. — Чего ты хочешь?

Его. Все, чего она когда-либо хотела — это Зейн.

— Твой рот.

Одним движением он поднял ее с пола и бросил на кровать. Он сорвал с нее шорты и трусики, одновременно сбросив свои джинсы. Затем он схватил толстовку в кулак, приподнял ее и стянул через голову.

Ее руки лихорадочно расстегивали рубашку, желая ощутить прикосновение его кожи к ее. Как только все пуговицы были расстегнуты, он сбросил ее с плеч и позволил ей упасть.

Зейн схватил ее за колени и подтащил к краю кровати. Он наклонился и уткнулся носом в ее киску, делая долгий вдох. Затем его язык проник внутрь ее чувствительной плоти, заставив ее спину выгнуться дугой на матрасе.

— Так сладко, — пробормотал он, целуя ее клитор.

Руки Элоры сжались в кулаки на постельном белье, когда он вцепился в ее набухший клитор и пососал. Боже, он умел сосать. Она закричала в экстазе, не заботясь о том, что весь дом услышит, как она выкрикивает его имя.

Зейн наслаждался ее плотью. Он пожирал ее так, словно она была его последним блюдом, доводя ее до крайности, прежде чем остановиться. Вверх-вниз, вверх-вниз. Она была готова вспыхнуть, когда его рот исчез.

Она приоткрыла веки, когда он подтянул ее повыше на кровати. Ее колени подогнулись, и предвкушение того, как он наполнит ее, было таким сильным, что она едва могла дышать.

Их глаза встретились, когда он забрался на нее сверху и сжал свой член, проводя кончиком по ее центру.

— Элора.

— Зейн, — его имя сорвалось с ее губ, когда он подался вперед, растягивая ее внутренние стенки и заставляя их трепетать. Она была такой чувствительной, такой страдающей, что одно только его присутствие внутри нее чуть не вывело ее из себя.

— Посмотри на нас, — сказал он. — Посмотри, как я погружаюсь в твое тело.

Она опустила взгляд туда, где они соединялись, наблюдая, как он отстранился, а затем глубоко вошел. Удар за ударом, вид их вместе, их совершенство возносили ее все выше и выше. Она наблюдала до тех пор, пока ее оргазм не взорвался и перед глазами не появились белые пятна.

Зейн уткнулся лицом в ее шею, когда она сжалась вокруг него, с ревом выпуская свое собственное освобождение.

Они прижались друг к другу, их тела были липкими от пота.

Было глупо пускать его в свою постель. Но когда он укрыл их обоих простыней, она не стала сопротивляться.

Элора играла с огнем. Ей следовало бы пожалеть о своей слабости.

Но, как она и сказала ему, когда он пожаловался на то, что она испортила его свидание…

Она не сожалела.

Глава 20

Айви уставилась на беспорядок, который она устроила на кухонном столе. Грязные миски. Лопатки и деревянные ложки. Две яичные скорлупки. Рассыпанные мука и сахар.

Независимо от того, как усердно она уберется, Франсэс все равно узнает, что кто-то вторгся в ее личное пространство. У ее шеф-повара было шестое чувство в отношении других людей, пользующихся кухней поместья, но оно того стоило.

Когда воздух наполнился ароматом шоколада и ванили, она закрыла глаза и глубоко вдохнула. Франсэс также простила бы вторжение, потому что Айви испекла ее любимое печенье. Это был не первый раз, когда Айви пыталась заснуть и обнаруживала себя на кухне после полуночи.

Часы на микроволновке показывали двенадцать. Может быть, Зейн возьмет печенье, когда будет отправляться домой, если, конечно, не проведет ночь в спальне Элоры. Его «Астон Мартин» был припаркован на подъездной дорожке, когда она спустилась вниз ранее.

Она проигнорировала беспорядок и оперлась бедром о столешницу, ожидая, когда зазвенит таймер духовки. Первая порция уже выпекалась, и ей предстояло не ложиться спать еще час, чтобы закончить с остальными. Может быть, как только печенье будет готово, она сможет заснуть.

Завтрашний день обещал быть напряженным — ее преподаватели любили раздавать тяжелые задания по понедельникам. Ей следовало бы быть в постели, но ее тело было таким же беспокойным, как и разум.

Это всегда случалось после сильного похмелья. Вчерашний день Айви провела в постели, борясь с раскалывающей череп головной болью и тошнотой в желудке из-за своих выходок в пятницу вечером. В то время текила казалась хорошей идеей, но теперь ее тошнило только при одной мысли об этом.

Ее суббота прошла впустую, но, проснувшись сегодня утром, она почувствовала себя в тысячу раз лучше и занималась большую часть дня. Затем она переоделась ко сну в свою любимую зеленую фланелевую пижаму и легла спать пораньше. Три часа ворочаясь с боку на бок, она, наконец, отказалась от попыток уснуть и пришла на кухню.

Она взяла свой телефон, собираясь полистать ТикТок дожидаясь звона таймера, но он зажужжал у нее в руке, прислав сообщение с неизвестного номера.

Привет, детка

Айви выпрямилась, ее сердце подпрыгивало, когда она печатала ответ.

Я же просила тебя перестать называть меня «деткой»

Вместо того, чтобы ответить он позвонил. Она подумывала о том, чтобы отправить звонок на голосовую почту, заставив его страдать так же, как он заставил страдать ее — вчера вместе со своим похмельем Айви испытывала мучительное смущение. Но когда дело касалось Тейта, любопытство становилось невыносимым.

— Да? — ответила она.

От его глубокого смеха на другом конце провода у нее по спине побежали мурашки.

— Не был уверен, что ты возьмешь трубку.

— Откуда у тебя мой номер? — спросила она.

— А ты как думаешь?

Зейн.

Таймер духовки зазвенел, поэтому она зажала телефон между плечом и ухом, чтобы натянуть прихватку для духовки, вынимая один противень, прежде чем поставить следующий.

— Чем занимаешься? — спросил Тейт.

— Пеку печенье.

— Не можешь уснуть?

Она поднесла телефон к другому уху.

— Может быть, я всегда пеку печенье по воскресеньям.

— Почему тебе не спится?

Айви нахмурилась, раздраженная тем, что он, казалось, уже так хорошо ее знает.

— Иногда я просто не могу.

Тейт хмыкнул.

— Какое печенье?

— С шоколадной крошкой.

— Откроешь дверь, если я приду?

Ее пульс участился.

— Зачем тебе приходить ко мне?

— За печеньем.

Более сильная женщина могла бы сказать «нет». Но да, она собиралась сдаться. Этот мужчина начинал занимать слишком много ее мыслей. Как бы она ни была раздосадована его отказом в пятницу, она была рада, что у одного из них сохранилась хоть капля здравого смысла. Потому что она бы пожалела, если бы он затащил ее в свою постель. Если бы он отнесся к ней как к девушке на одну ночь.

— Я полагаю, ты знаешь, где я живу, — сказала она.

— Знаю. И у меня есть код от ворот.

Айви закатила глаза.

— Я должна поговорить с Зейном о том, чтобы он перестал делиться моей личной информацией.

Тейт усмехнулся.

— Буду через несколько минут.

Как только он сбросил звонок, Айви приступила к делу, готовя еще один противень для печенья. Затем она бросилась наводить порядок на кухне, убирая так хорошо, что даже Франсэс могла бы гордиться ею.

Она поменяла печенье местами, когда сработал таймер, затем побежала к входной двери, когда фары Тейта осветили дорожку. Ее волосы были собраны в узел на макушке. На ней не было лифчика, и эта пижама была совсем не сексуальной.

Если бы это был Майкл, она бы ушла из кухни и провела время, прихорашиваясь. Но что-то в Тейте подсказывало ей, что ему будет наплевать на прическу или отсутствие на ней макияжа.