Человека в рясе заковали в тяжелые железные наручники и силой утащили от церковного входа. Толпа недолго наблюдала за этим действом и силами оставшейся стражи разбрелась по улицам кто куда. Атлас был под большим впечатлением от увиденного. Но его поразило больше не то, с какой жестокостью стража прервала речь странного человека в рясе. Его заинтересовала сама речь и одна фраза оттуда:

«В руках своих он несет прозрение, а вместе с ним и Оружие Великого Калида…» – проговорил вслух Атлас и задумчиво приложил руку к подбородку. – О чем он говорит? Кого в своей речи прославляет?»

Парень задумался.

– Оружие Калида… Прозрение… Хах, не помню таких проповедников в Роднере. А ты что думаешь, Грим? Слышал что-нибудь такое прежде?

Атлас развернулся. Он посмотрел туда, где стоял Грим, и мгновенно побледнел. Его товарища след простыл.

Слушая речь проповедника, Атлас не заметил, как его друг исчез. Буквально минуту назад Грим стоял и скучал, будучи совершенно не заинтересованным в прослушивании речи. Ему казалось, что время тянется необычайно медленно. Не зная, чем себя занять, Грим пинал маленький камушек от одной ноги к другой и поглядывал на Ни-Кель, перебирающую товары, предлагаемые продавцом. В один момент парень оторвал свой взгляд от камня в ногах и увидел сквозь щель в домах перед ним движение. Что-то вроде колесницы, как ему показалось. А потом, через мгновение, он услышал знакомую музыку. Цирковую музыку.

Воспоминания моментально захлестнули его разум. Грим оглянулся на Ни-Кель, которая все еще о чем-то говорила с продавцом оружия, и на слушающего речи проповедника Атласа. Он снова взглянул в проход между двумя домами. В груди что-то екнуло.

«Неужели в этот город артисты тоже заезжают?»

Ему вдруг страшно захотелось вновь увидеть цирк, что-то словно нашептывало ему в голове, что он должен подобраться поближе. Не в силах пересилить свой интерес, он оторвался от кирпичной стены. Парень подумал про себя:

«А что, если я гляну одним глазком и вернусь? Что вообще может случиться за пару мгновений? Я же не буду отходить слишком далеко, если что, крикну, и Ни-Кель услышит».

Подумав еще раз, Грим посмотрел на Атласа и поднял руку, собираясь его предупредить, но потом почему-то передумал, возможно, не желал отвлекать товарища. Парень решился и быстро пошел вперед в сторону прохода, навстречу знакомой с детства музыке.

«Может быть, здесь тоже есть фокусники? Клоуны? А может, даже и животные! Как же я любил все это раньше, столько воспоминаний… А есть ли там, интересно, акробаты? Акробаты…»

Произнеся это слово в своей голове, Грим вновь вспомнил то лицо. Женское лицо из прошлого, что периодически снится ему. То лицо, что периодически говорит ему не сдаваться в трудные моменты его жизни. Эти особенные черты лица и глаза… Такие красивые светлые и ясные глаза, в которых словно можно разглядеть целый мир, мир, который он когда-то потерял.

«Почему же… все еще больно…» – подумал про себя Грим и, продолжая свой путь, вышел из щели между домами.

Оглядевшись вокруг, к своему разочарованию, Грим увидел совсем не то, что ожидал. В свете полуденного солнца близ причалов стояли всего две потасканных повозки, накрытые разноцветным тентом. Рядом с повозками копошилось несколько людей весьма бедной наружности. На земле сидели три молодых музыканта, одетых в запачканные красные парадные костюмы, которые обычно носят оркестранты в цирках. Это именно они играли типичные цирковые мелодии на трубе, скрипке и паре барабанов. Перед ними лежала чья-то дырявая шапка с горсткой монет внутри.

– М-да, уж кто-кто, а вы, ребята, в обстановку здешнюю совсем не вписываетесь. И какая же бестолковая мелодия, вы что, других песен не знаете? – говорил седой бородатый мужчина, остановившийся возле одной из повозок. На нем была темная безрукавка и слегка спадающие грязные штаны. Вкупе с его густой кудрявой бородой и необычной шляпой с полями и ремешком, какую носят некоторые калидианские моряки, мужчина создавал впечатление типичного морского волка, бороздившего просторы Эринейского моря не один год.

– Ну вы же все-таки музыканты, якорь мне в спину, ну сыграйте что-нибудь на морскую тематику! Ну честное слово, портовые рабочие не станут вам кидать больше монеты за подобную чушь.

– Простите, но мы цирковые музыканты, а не моряки. Мы не знаем портовых песен, – сказал юноша, который играл на скрипке, и грустно развел руками. – Мы первый раз в портовом городе.

– Да. Первый раз в портовом городе, а нас уже обокрали… – сказал с удрученным видом второй музыкант и грустно опустил свою трубу на колени.

– Ну, что поделать, такова жизнь, – сказал мужчина в шляпе и усмехнулся, – в Маковой бухте глазами не хлопай, это место не для слабых духом. Эх, вы, циркачи, а где же ваш хозяин?

– Исчез еще вчера, – грубо ответил темноволосый юноша, сидевший на одной из повозок, а затем спрыгнул вниз к музыкантам и моряку. – Вечером его видели, а ночью как в воду канул. Как, впрочем, и наши деньги, и наши лошади. Все украли, подонки, даже клетку с заморскими птицами.

– М-да, не повезло вам, – моряк поставил руки в бок и прокашлялся, – скверно…

– А вы обратились к стражникам?

Все собеседники тут же повернули головы в сторону задавшего вопрос. Грим подошел к циркачам и мужчине с бородой.

– Стражникам? Естественно, – сказал все тот же юноша с темными волосами. – Ты думаешь, они стали искать кого-то? Мы не местные, на нас тут всем наплевать.

– А если самим найти вора? – снова задал вопрос Грим и сразу же ощутил на себе десяток недоумевающих взглядов.

– Ага, как же. Самим, – барабанщик небрежно плюнул и положил палочки на землю, – нам что, по-твоему, жить надоело? Мы не стражники, у нас нет ни оружия, ни ресурсов, чтобы их искать. Да чтоб его, денег вообще нет, и трус-хозяин сбежал. Небось он же и забрал все выручку. Испугался, небось, других воров и бросил нас здесь, как собак, двенадцать человек, словно мы не нужны никому.

– Да вряд ли, Шир. Сэр Донаван, конечно, трусоват, но он точно не преступник, – грустно качая головой, говорила только что подошедшая светловолосая девушка. Она была одета в серый плащ-накидку, под которой виднелось бирюзовое цирковое трико. – Вдруг с ним что-то случилось?

– Да какая теперь разница, Хелена? Все равно безнадега. Хоть инструменты продавай… – трубач опустил голову и прижал к груди колени. – Помощи нам ждать не от кого.

– Возможно, придется продать и повозки… И шатер тоже, – качал головой темноволосый.

– Да не надо так отчаиваться… Может, вы еще сможете все сохранить. – Грим неожиданно начал утешать удивленных циркачей. – Вы слишком рано сдаетесь. Я вот тоже, как и вы, когда-то работал в цирке, помогал фокуснику, выступал на сцене с самого детства. Так случилось, что одну ночь наш цирк сгорел. В один момент все пропало, ничего не осталось. Многие исчезли тогда навсегда, и не от кого было ждать помощи. Я остался совсем один, без поддержки и друзей. И тогда все было совсем плохо, я совершенно не знал, что мне делать… Но у вас все иначе. Вы все еще вместе, а это значит, что ситуация не такая уж и безнадежная. Я уверен, у вас получится что-то придумать, вас много, и даже если стража не хочет искать, вы можете попытаться например… ну… отыскать воров сами. Вас много, и потому не должно быть так страшно, разве нет? Можно же попробовать. Вместе вы…

Тут Грим прервался. Он почувствовал, что кто-то маленький подбежал к нему сзади. Скользнул солнечный блик от лезвия, и мешочек с монетками на его поясе в мгновение ока оторвался. Крошечная белая ручка подхватила его. Не успев среагировать, опешивший от неожиданности Грим повернул взгляд на уже убегающего сквозь толпу людей маленького вора.

– Хах, ну надо же, какая ирония, – сказал парень с темными волосами и ухмыльнулся. – Поймать самим воров, говоришь? А сам-то что теперь будешь делать, умник? Сможешь догнать хотя бы этого ребенка?

Грим бросил недовольный взгляд на черноволосого циркача.