«Сострадание – это слабость, – сказал он… – Ответственность тоже. Никогда в жизни не соглашусь с этим. Не может быть слабостью спасение тех, кто в этом нуждается. Особенно если беда произошла по твоей вине. Напротив, поступить как Равааз гораздо проще. Вовсе не слабы те люди, чье сострадание используют в своих корыстных целях мерзавцы. Как показывает практика, в конце концов именно мерзавец оказывается самым слабым…»

Выбравшись из злополучного оврага, Грим, Атлас и Ни-Кель распрощались с Эбе и Эленом. Атлас еще много раз успел извиниться перед ними за произошедшее. Старший охотник улыбнулся и протянул все еще чувствующему себя виноватым Атласу сверток из желтоватой бумаги.

– Не за что тебе извиняться, Атлас, ты был не виноват. К тому же Эбе рассказал мне, что ты обхитрил птицу и спас его из лап атаи. Делал все, чтобы защитить моего сына от наемника, пока я отсутствовал. Ты был очень храбр. Прошу, возьми, пожалуйста, это.

Атлас взял сверток в руки и дрожащими руками развернул. Внутри лежали два больших куска запеченного мяса и хлеб.

– Ты сказал, что вы путешествуете, а это значит, что вам в пути нужна хорошая еда. Это меньшее что может дать вам бедный охотник.

– С-спасибо вам большое, – от радости Атлас даже растерялся. – От… от нас всех.

– Не за что. – Элен кивнул. – Остается только пожелать вам удачи в вашем странствии. Будьте осторожны впредь.

– Удачи, Атлас! – крикнул звонким голосом Эбе. – Остерегайтесь огромных птиц в будущем!

– Непременно. – сказала с хитрым прищуром Ни-Кель.

На этой ноте троица покинула Эбе и Элена. Те ушли домой в деревню лишь с двумя зайцами.

Впереди предстояли еще сорок минут поисков разбежавшихся в разные стороны лошадей. Но это было уже не такой тяжелой задачей, как борьба с вооруженными наемниками. Отыскать сложнее всего оказалось лошадь Грима, как выяснилось, она все это время находилась близ конюшен Голпалема и тихо подворовывала еду у своих сородичей, стоящих в стойлах.

Собравшись вместе, три лошади вновь везли уставших путников по песчаной дороге. Грим, кажется, наконец освоился со своей кобылой, сейчас он ехал впереди всех и расслабленно насвистывал что-то себе под нос. Ни-Кель спокойно двигалась чуть поодаль, наемница осматривала окружающие ее пейзажи через свою миниатюрную подзорную трубу. В самом конце тихо брела лошадь Атласа, он смотрел вдаль на скрытый деревьями горизонт и размышлял об опасностях, которые им сулят грядущие дни.

– Как думаешь, за нами могут охотиться и другие наемники, Ни-Кель? – спросил Атлас, подъехав к наемнице.

– Точно сказать не могу, – Ни-Кель сложила подзорную трубу и убрала в подсумок, – на самом деле прошло так мало времени… Странно что Равааз сумел так быстро узнать о вас, а ведь у него еще плакат был на руках…

Атлас вспомнил их с Ни-Кель разговор в кабаке, он опять ощутил то странное, неуютное чувство.

– Джакурийцы за один-два дня едва ли успели бы их повсюду развесить, – продолжала размышлять вслух наемница, – разве только он его получил от кого-то из них лично в руки. Интересно, как эта встреча вообще выглядела, учитывая ненависть джакурийцев к атаи. В любом случае, я бы не сильно беспокоилась о наемниках, в этих краях их немного. Джакурийцы меня волнуют гораздо больше.

– Ты ведь знала его и раньше, не так ли? – аккуратно спрашивал Атлас, – Я помню, он сказал фразу: «Столько раз мы волею судьбы были на одной стороне…»

От этих слов взгляд Ни-Кель опустился. Атласу показалось, что по лицу девушки промелькнула тень грусти вперемешку с негодованием. Ему было крайне интересно узнать, что же произошло в прошлом между пернатым наемником и ма-эринкой. По всей видимости, Ни-Кель не особо хотела это рассказывать.

– Прости, но… это тоже одна из тех долгих историй, которые обычно просто так не рассказывают, – произнесла Ни-Кель отрешенно. – Да, я знала его прежде, когда-то на паре заказов мы действовали заодно… Это была охрана важных лиц. Он совершил во время последнего много… неоправданных преступлений. Против своих же, причем.

– Против своих? Каким образом?

– Атлас, он и правда очень злопамятный. Из-за его действий погибли многие хорошие наемники, те, кто лишь однажды посмел его унизить… Он запомнил это. И сделал так, что они не сумели спастись в самый критический момент. Я была в ужасе и… после такого я больше не хочу работать в команде.

– Значит, я и правда заполучил себе кровного врага… – Атлас расстроенно покачал головой. – А не расскажешь подробнее, что именно он сделал?

Ни-Кель отвернулась.

– Это неважно. Не забивай себе голову чужими проблемами, Атлас. Поверь мне, тебе и своих еще на долго хватит.

Атлас пожал плечами. Насильно ворошить чье-то прошлое ему совершенно не хотелось.

– Знаешь, Ни-Кель. Как бы то ни было, а ты сегодня нас и правда спасла, – заметил юноша, – спасибо. Я понимаю, как это было тяжело, но, думаю, без тебя нас еще в кабаке бы схватили. Теперь я лишь больше хочу, чтобы ты научила меня обращаться с оружием.

Ни-Кель сразу же забыла о грусти и лукаво улыбнулась.

– Ха, правда? – с огоньком в глазах спросила ма-эринка. – Неужели хочешь отомстить?

– Нет, мне это вовсе ни к чему, – совершенно спокойно ответил Атлас, – теперь я понял, что мне придется защищать не только себя, но, возможно, и других. Что угодно может произойти, и мне не хочется, чтобы из-за меня пострадали люди. Да и самому выживать только за счет удачи не получится. Нужно быть готовым ко всему.

Ни-Кель улыбнулась и одобрительно кивнула.

– Что ж, я полагаю, это похвальное стремление. Пожалуй, завтра и начнем, раз ты полон энтузиазма.

– Спасибо еще раз, Ни-Кель, – добавил Атлас, – за все. Грим этого не говорит, но, думаю, он теперь тоже убедился, что мы тебя не зря наняли.

– Да, да-а-а. Я доволен, – протянул Грим не оборачиваясь, – хотя я все равно хорошо получил по бокам. И, кажется, теперь боюсь высоты… Но это лучше, чем быть мертвым. Только вот я не понял, за нами теперь весь Калидиум гоняться будет, что ли?

– Надеюсь, что нет… – Атлас представил и вздрогнул.

– Да не вешайте вы нос. В конце концов, у вас такой первоклассный наемник под боком! – с легким показным достоинством заметила Ни-Кель. – Разве это не удача, что я оказалась в таверне в тот вечер и подметила таких смешных оборванцев, как вы, а?

«Только ли в удаче дело…» – задавался вопросом Атлас.

Три лошади неспешно продолжали свой путь. Вдали еще долго можно было слышать разговоры наездников. До Маковой бухты оставалось ехать всего пару дней.

Темный пустой коридор на нижних этажах старого замка освещал едва заметный из далека огонек факела. Пошарпанные древние стены с барельефами в виде животных и покрытые трещинами причудливые колонны на свету приобретали совершенно иную форму и вид, словно оживали, пробуждались от многовекового сна вдали от людских глаз. Маленькая фигура, скрывающаяся за темной вуалью, держала в одной руке факел и быстро проходила поворот за поворотом в глубоких катакомбах в поисках одной-единственной заветной двери. Среди паутины и старых полуразрушенных стен была лишь полная неизвестности темнота, скрывавшая за собой тайны давно ушедших лет, события прошедших веков. Забытые и утраченные.

Разбросанные по полу ржавые куски железа, гнутое проржавевшее оружие, здесь лежали и остатки древесины, когда-то, по-видимому, бывшие основой для сундуков, или куски сгнивших колес, лежащие рядом с каркасом колесницы. Фигура аккуратно переступала через лежащие на полу предметы, стараясь при этом светить вдаль, чтобы видеть все ответвления древнего широкого коридора, дабы не потеряться в древнем лабиринте. Странник плутал по коридорам, все время сверяясь с чем-то, что держал в руках поближе к глазам. Спустя не менее получаса плутаний, пройдя очередной поворот, некто увидел перед собой долгожданную стальную дверь, заключенную в резную каменную арку. Арка была богато украшена вырезанными в камне лицами дев, чьи глаза при освещении факелом казались пристально следящими за пришедшим гостем.