– Такой позор… – рычал Равааз. – Что ж, теперь посмотрим, как вы будете выглядеть, когда я ВАС подвешу на веревках! Я заставлю каждого здесь страдать так, как вы и представить себе не можете… Вы навсегда запомните меня! Я Равааз из Риазена! Лучший наемник на всех землях Атаи! И никому не дозволено так позорить меня!

– А ну стой, пернатый!

Равааз резко обернулся. Арбалетный болт со свистом вонзился в бок кожаной брони наемника. Равааз вскрикнул и выронил из руки Грима. Атаи отступил. Орлиная лапа больше не сжимала горло Атласу, и тот, сделав резкий вдох, схватился за посиневшую шею. Из кустов мигом выскочила Ни-Кель, она держала на изготовке нож в одной руке и арбалет в другой.

– Вот же идиоты! – прокричал в гневе Равааз, выдернув из бока болт, на кончике которого виднелась кровь. Равааз пошатнулся и сделал еще шаг назад. Похоже, рана была ощутимой.

– Ничего нельзя поручить, ни с одним не справились! – воскликнул он раздосадовано.

Двое парней кое-как пришли в себя. Грим приподнялся с земли, держась за болящую шею. Атлас оперся о колено. Он посмотрел на оружие, лежащее рядом с Гримом, и хрипло крикнул:

– Грим! Пистолет!

Грим быстро поднял с земли частично поврежденное оружие. Дрожащей рукой он направил его на Равааза. Наемник посмотрел разъяренным взглядом на парней, а затем на Ни-Кель.

– Оставь их в покое! – угрожающе сказала ма-эринка и подняла выше уже перезаряженный арбалет. – Я уже сказала, тебе здесь ничего не светит! С нами со всеми тебе, раненому и в одиночку, ни за что не совладать!

Равааз нацелил на Ни-Кель оружие, но раздался лишь щелчок. Наемник в недоумении посмотрел на оружие и попробовал выстрелить снова, но ничего не вышло – патроны в магазине винтовки кончились. Равааз злобно фыркнул, однако не растерялся.

– Думаешь, я с вами со всеми не справлюсь? – сказал с нервной усмешкой Равааз и сжал покрытые перьями кулаки. – Вы все устали, все побитые! Я вас троих парой взмахов с ног собью!

– А кто сказал, что их трое? – сказал кто-то позади него мужским голосом.

Послышался громкий глухой звук, словно по стене ударили бревном. Сильный и болезненный удар деревянным прикладом в затылок заставил Равааза упасть на колени. Опершись сложенными крыльями о траву, шокированный и оглушенный, он обернулся.

– Не двигайся, – пригрозил ударивший.

К голове Равааза прижалось стальное дуло охотничьего ружья. На голове стоящего позади Элена была большая темная рана от удара наемника. Взгляд его был полон решимости и праведной злости.

– Папа! – закричал радостно Эбе. – Ты живой!

– Ты напал на меня и на моего ребенка, мерзавец, – тихо и с презрением в голосе сказал охотник, глядя прямо в глаза наемнику. – Не двигайся, или я прикончу тебя!

Равааз злобно сузил глаза.

Ни-Кель подошла ближе. И она, и Элен были готовы в любой момент пресечь любой опрометчивый выпад со стороны атаи. Оглушенный и раненый, Равааз смотрел на охотника и наемницу снизу вверх полными ненависти желто-золотыми глазами. Ему был противен сам факт того, что кто-либо может смотреть на него сверху вниз, словно на какое-то низшие, падшее существо. Он видел в этом страшное унижение.

Атлас поднял саблю с земли, Грим продолжал целиться в головореза из электрического пистолета. Оба подошли ближе, держа в руках оружие. Теперь все четверо стояли вокруг Равааза. Он был похож на загнанного в угол зверя. Наемник окинул взглядом окруживших его, он, кажется, прикидывал свои шансы и возможности в данной ситуации. Но вариантов не было. Куда ни ступи, что ни сделай – всюду тупик, со всех сторон направленное на него оружие, повсюду злые, полные отвращения взгляды. Наемник был повержен.

– Значит, вот как… – сказал Равааз, глядя снизу вверх на вооруженных людей. – Что ж. Кажется, это называют безвыходной ситуацией…

– Так и есть, – сказала Ни-Кель. – Ты оплошал. Попробуешь напасть – мигом пристрелим. Советую тебе уносить отсюда свои куриные ноги, пока мы их тебе не отстрелили. Убирайся так далеко, как только сможешь, чтобы духу твоего не было в Калидиуме. Забудь о нас и о награде…

Тут Ни-Кель ехидно улыбнулась.

– …Но сперва, думаю, тебе стоит откопать своих дружков из-под завалов. Полагаю, вам будет что обсудить друг с другом, пока будете зализывать раны после сегодняшнего дня. Мы друг друга поняли, пернатый?

– Кха… Кха… а ты все так же слаба, Ни-Кель… – Равааз закашлялся и посмотрел в глаза наемнице. – По-прежнему предпочитаешь не убивать врагов. Как же это неразумно… Стольких ведь проблем можно избежать в будущем.

Ни-Кель нахмурилась и отвела взгляд, чтобы не видеть ухмылку, которая так и не исчезла с лица поверженного Равааза.

– А ты и вправду не изменилась. Верно, считаешь, что победила меня, – Равааз слегка приподнялся, – я уверяю тебя, ты сильно заблуждаешься, если думаешь, что я так просто подобное забуду… Я очень злопамятный, ты должна помнить, что стало с теми, кто унизил меня…

Услышав это, ма-эринская наемница нахмурилась еще больше, словно и правда вспомнила что-то, и Равааз это почувствовал.

– Твое сострадание – это слабость! – продолжал он. – Это для нас все равно что кандалы и цепи! Истинный наемник не должен оставлять в живых потенциальную угрозу, это нас с тобой и отличает. Ты всегда была слишком слаба для этого, я – нет! Поэтому я всегда побеждаю!

– Сейчас ты стоишь на коленях, а не я. – Ни-Кель чуть ли не прижала арбалет ко лбу птицы. – Поверь мне, чтобы не убить тебя, нужно обладать очень большой силой. Я очень стараюсь не опуститься до уровня твоей слабости, поэтому даю тебе 10 секунд, прежде чем твоя голова обзаведется новой дыркой. Используй это время, чтобы сделать правильный выбор. Сдавайся и проваливай.

Раваазу было крайне тяжело смириться со своим проигрышем. Вновь и вновь выстраивая в голове все новые логические цепочки, Равааз заходил в тупик. Нехотя он все-таки поднял сложенные крылья вверх, в знак своего поражения. По лицу Ни-Кель было видно, что она получает искреннее удовольствие от вида униженного наемника атаи.

Равааз повернулся к Атласу, и его глаза злобно сузились. Парень ощущал страшную ненависть во взгляде птицы, желание наемника порвать его на части.

– Битва проиграна, но не война! – сказал атаи. – Знай, это не последняя наша встреча, калидианец! Помни, что я говорил. Я всегда довожу дела до конца…

Равааз взялся рукой-крылом за слегка кровоточащую рану и, пошатываясь, поднялся на ноги.

– Мир совсем не велик. Меньше, чем вы думаете. Наша встреча наверняка будет внезапной. Многое изменится к тому моменту. И не факт, что вы будете готовы…

Все четверо отступили на полшага, не переставая целиться в коварную птицу. Равааз опустил крылья, окинув всех присутствующих презрительным взглядом, он сжал пернатые руки в кулаки.

– Надеюсь лишь на то, что с такими врагами вы не сдохнете раньше времени… – бросил он напоследок.

Резкий взмах громадными крыльями едва не сбил Атласа и Грима с ног, они едва успели отскочить. Одним могучим рывком наемник резко взмыл высоко в небо. Блеснув на солнце стальной винтовкой на крыле, «орел» постепенно превратился в черную точку и скрылся далеко за облаками. Солнце высоко поднялось над лесом в овраге. Был только полдень, но по ощущениям казалось, что уже должен был быть как минимум вечер.

Атлас стоял и неподвижно смотрел на небо, затем его усталый взгляд опустился. Лицо парня не выражало никаких эмоций, но в голове творился полнейший хаос, связанный с произошедшими сегодня событиями.

«…Наша встреча наверняка будет внезапной. Многое изменится к тому моменту…»

Плачущий Эбе подбежал к своему папе и повис на его шее, он словно не видел отца уже много-много дней. Элен опустился на колени и нежно обнял своего сына. По покрытому морщинами лицу тоже покатилась слеза. Семья, которой пришлось разделиться из-за нападения наемника-головореза, вновь воссоединилась. Элен стал отряхивать Эбе от налипших на его одежду кусочков веток. Он по-отцовски трепал сына по кучерявым волосам. Атлас смотрел на них и задумался. Задумался о своем прошлом. О своем настоящем. И будущем.