— Тогда мне придётся рассказать о вашем поцелуе, — выпаливает маленькая шантажистка. Изумлённо останавливаюсь. Окидываю её удивлённо-обескураженным взглядом и хмыкаю.

— Значит так, Цветочек. От меня не отходишь ни на шаг. Вся твоя смена мне принадлежит. Поняла? — опять нависаю над малявкой. Кивает. — Вперёд!

Побледнев, малышка за кисть мою хватается и медленно заходит в прокуренное и шумное помещение. Собственнически прижимаю к боку девчонку. Деревенеет вся.

— Расслабься и обними меня, — шепчу, склоняясь к уху.

Выполняет. Тонкие прохладные ручки обвивают мой торс. Жмётся всем тельцем, голову опускает. Занимаю кресло и сажаю её на колени. Опять замирает, за плечи цепляется.

— Вы быстро, — ухмыляется Саркисов, подливая алкоголь в мой бокал.

Протягиваю девчонке. Мотает головой, но под моим тяжелым взглядом сдаётся и забирает бокал.

Постепенно комната заполняется. Приходят ещё «официантки», и интерес к нам теряется. Мина заметно расслабляется. Даже прижимается к груди. Правда, сидит сгорбившись, будто в размерах пытается уменьшиться.

Заметив в её руках пустую тару, понимаю, что расслабилась девчонка с помощью алкоголя. Ладно, главное, трястись перестала. Отбираю бокал, себе наливаю. Тоже нужно градус напряжения снизить.

Вся эта пьяная братия решает, наконец, завершить посиделки и отправиться с девками в сауну. Напоминаю Саркисову, что это не лучшая идея накануне развода. Но мужику похрену мороз.

От похода с ними отказываюсь, мол, останусь с малышкой. В приватной комнатке развлекусь. Мужик мне презервативы подгоняет и, закрыв чек, уходит со своими товарищами.

— Всё, смена закончена, — слегка встряхиваю девчонку и понимаю, что она уснула. Приплыли. — Эй, Цветочек, просыпайся.

— Ещё пять минуточек, — бубнит, ёрзает, утыкается носом в грудь и сопит.

К нам заглядывает администратор. Женщина цепким взглядом осматривает помещение и хмурит брови.

— Где её вещи? — спрашиваю, поднимаясь и удобнее подхватывая малышку.

— Ничего человеческого в вас нет…

— Комментарии свои при себе оставь, — грубо перебиваю. — Девчонка тут больше не работает. Вещи её принеси.

Администратор с укором поджимает губы, но молча выходит. Иду за ней. По служебной лестнице спускаемся на первый этаж. Забираю куртку и рюкзак Жасмин и выхожу на улицу. Дождь хотя бы прекратился, хоть что-то хорошее. Добравшись до своей машины, устраиваю девчонку на переднем сиденье.

Всю дорогу до квартиры Жасмин не просыпается. Даже когда разуваю её и кладу на кровать. Под одеялом оказавшись, ворчит что-то себе под нос, ворочается немного и, обняв соседнюю подушку, продолжает спать.

Мне точно нужно выпить.

Ранним утром я просыпаюсь с небольшой головной болью и в совершенно незнакомом месте. Испуганно замираю, уставившись на тёмные зашторенные занавески. Дышать перестаю, ощущая за спиной чужого человека, а на животе — его горячую ладонь.

Зажмурившись, вспоминаю вчерашний вечер. Я не помню, как мы уехали из того злачного места. Как я вообще выбралась из той комнаты. Помню только, что молилась. Горячо и искренне, чтобы выйти живой и невредимой. Всхлипываю слишком громко, и ладонь на животе напрягается.

Закусываю губу и не двигаюсь. Мужчина за спиной расслабляется, на спину переворачивается, даруя свободу. Немного подождав, осторожно разворачиваюсь и смотрю на спящего Натана. Лёгкое покрывало, которым мы оба укрывались, сползло прямо до бедер, открывая совершенно голый торс мужчины. Чувствую, как щёки краской смущения заливает. Себя осматриваю. Я в униформе, слава всем высшим. А он, надеюсь, хотя бы ниже пояса одет. Проверять не буду. Лучше поскорее уйти отсюда.

По-партизански сползаю с огромной кровати, отдёргиваю измятую и задравшуюся юбку и мелкими перебежками выскакиваю из спальни. Рюкзачок нахожу в прихожей. Спрятавшись в ванной, переодеваюсь в свои вещи. Наспех умываюсь, заплетаю косу и выхожу.

Сонный хмурый мужчина встречает меня в одних боксерах в коридоре.

— Собралась сбежать и не поблагодарить? — хрипло выдаёт он, привалившись плечом к стене.

— Спасибо Вам, Натан. Я очень признательна, — щёки горят, стараюсь не смотреть на него. Потому что мне вправду стыдно за вчерашнее, а ещё за собственные мысли дурные. Себя сдерживаю, чтобы не начать рассматривать полуголого мужчину, особенно ту часть, что так красноречиво выпирает.

— На меня посмотри, — приказывает, шагнув ближе.

Пячусь и вскидываю голову. Вот так лучше намного, буду в глаза смотреть. Они у него красивые. Синие, словно штормовое море. Когда у него хорошее настроение, они светлеют. Я просто наблюдательная, вот и всё.

— А теперь рассказывай, как давно ты работаешь в том заведении? — спрашивает строго, надвигаясь. Пячусь и, ударившись об дверь ванной, останавливаюсь.

— Моя однокурсница заболела и попросила подменить её. Она говорила, там хорошо платят… И я… Вы же не расскажете никому? — закусываю губу, с мольбой смотря. Я боюсь осуждения от единственных близких. Меня даже не сколько страшит Саид, а скорее как сильно поменяется отношение Ники и Кристины.

— Дождись меня, и мы обсудим цену моего молчания, — внезапно заявляет Натан.

Кивнув, иду в сторону кухни. А мужчина пропадает в ванной. Осматриваю помещение и морщусь от желания всё немедленно отмыть и привести в порядок. В раковине гора посуды, на столе недоеденная и засохшая пицца, полупустая бутылка алкоголя. Бумаги с канцелярией разбросаны, даже на полу лежат. И ноутбук с открытым фильмом эротического содержания. Ещё и паузу поставил на таком кадре… Фу!

В первую очередь закрываю крышку ноутбука. И чувствую, как горят мои уши от стыда. Решительно подхожу к раковине и начинаю прибираться, только чтобы немного отвлечься от тягостного ожидания и заткнуть голос совести в голове, принадлежащий моему старшему брату.

Узнай Амир, чем я занималась и где была последние сутки, собственноручно убил бы. Предварительно хорошенько преподав урок. Сглатывая, жмурюсь. Прогоняю все глупые фантазии…

К тому времени, как Натан заходит на кухню, я навела относительную чистоту. Посуду перемыла и отправила на сушилку, чайник поставила, документацию всю собрала в две стопки. Вытерла пыль со всех поверхностей и даже пятна от пальцев на чёрной микроволновке оттёрла.

— Ни… хрена себе, — явно заменяет более крепкое словцо адвокат и, присвистнув, осматривает собственную кухню.

— Простите… я просто… — отхожу подальше, так как мужчина не оделся! Зашёл в одном полотенце.

— Расслабься и сядь, — перебивает, морщась. — Во-первых, прекрати мне «выкать». Оно, знаешь ли, неуместно после столь бурной ночки.

— После бурной… ночи? — переспрашиваю, чувствуя, как земля из-под ног уходит.

— Стоп! — рявкает мужчина. — С сарказмом ты явно не знакома. Расслабься, я люблю трахать трезвых, вменяемых и, самое главное, опытных женщин.

Отворачиваюсь к плите, радуясь, что чайник закипел. Мне срочно нужно на что-нибудь отвлечься, слушать его просто невыносимо. Завариваю чёрный чай, мужчина просит приготовить ему кофе. Охотно выполняю просьбу и ставлю перед ним. Пока вожусь с напитками, он достаёт из холодильника хлеб, масло, колбасы и сыр.

От бутербродов отказывается, заметив, что не ест по утрам. Пока я намазываю на хлеб масло, придирчиво осматривает меня, попивая свой кофе.

— Вы сказали, мы обсудим, — бормочу, откусывая свой незамысловатый бутерброд.

— Я не скажу Валиеву, да и Асланову тоже, о твоём дебюте. Ты, в свою очередь, больше никогда не приближаешься к тому клубу и вообще забываешь о такого рода работе.

— Хорошо, — охотно киваю, меня устраивает всё.

— И с подругой своей не общаешься больше. Не порть окружение шлюхами. Не успеешь оглянуться, как тебя затащат в свой мир.

— Она не ш… не такая! — вскидываю голову, сжимая кулаки.

— Не общаешься, Цветочек, и точка! — припечатывает Натан. — Все, кто работают у Джамала, такие. Шлюхи под прикрытием официанток. И такие, как Саркисов, их снимают, наркотой пичкают и по кругу пускают. Если бы меня вчера не было в той кабинке, лежала бы ты сейчас в канаве под забором и ноги не смогла бы свести.