— Моя невинная девочка, — урчит, сильнее прикусывая губу. Его пальцы уверенно оглаживают живот и ныряют под трусики. — М-м-м, моя мокрая девочка.

— Натан! — возмущаюсь его пошлым словам и краснею.

— Тш-ш, — меня затыкают самым действенным способом и торопливо стягивают бельё.

Я в оголённый нерв превращаюсь, от каждого прикосновения жар по телу разрядами проносится. Натан дразнит, кружит вокруг, едва давит подушечками пальцев на самое сокровенное и отступает. Развратно целует, заставляя задыхаться.

Сама ёрзаю и откровенно хнычу. Слишком остро реагирую на его ласки. И вижу эту улыбку. Дьявольскую, шальную.

— Натан, — со стоном тяну, в очередной раз вскидывая бёдра вслед за пальцами.

— Попроси, — вдруг заявляет. — Что ты хочешь, попроси, Цветочек.

— Я… — жар к щекам приливает, аж уши горят. Жмурюсь. Не могу я быть такой откровенной. Мотаю головой.

— Ты ведь хочешь, — урчит, прикусывая мочку уха. Языком водит по раковине. И моё тело судорогами удовольствия сводит. Выгибаюсь, хочу опять перевернуться. Обнять его. — Ну же, Жасмин. Скажи, что ты хочешь.

— Тебя, — выдавливаю.

— Я здесь, — он точно издевается. Тазом толкается, горячая плоть по промежности проезжается и задевает клитор. — Чувствуешь.

— Да, — вздыхаю, жмурясь.

Его пальцы вновь ласкают чувствительный бугорок. А губы скользят по разгорячённой коже, оставляя цепочку поцелуев. Всхлипываю, комкаю пальцами простыни, трясусь от возбуждения, что всё тело в напряжении сковывает.

— Уже на грани, — хриплый голос Натана бьёт по натянутым нервам.

— Не останавливайся! — с мольбой выкрикиваю. — Пожалуйста.

Мужчина усмехается, прикусывает плечо и, подхватив под коленку, закидывает одну ногу назад. Его пальцы порхают вокруг клитора, давят, растирают, уничтожают и бьют по самому центру удовольствия. Ещё немного…

Именно на самом пике Натан рывком заполняет меня. С громким шлепком соединяет, всё нутро лёгким дискомфортом опаляя и жаром наполняя. Это становится последней каплей, искры перед глазами взрываются. Я больше не принадлежу себе, разлетаюсь на мельчайшие частицы и трясусь в ярком удовольствии.

Медленно в себя прихожу, моргаю, пересохшие губы облизываю. Ёрзаю, но отстраниться не получается. Муж крепко держит и всё ещё находится во мне.

— Ты охрененно кричишь, — урчит Натан, плавно двигаясь во мне.

Ладонью вверх ведет и грудь сжимает. Не потухшее желание вновь по телу разливается. Выгибаюсь, филейной частью сильнее прижимаюсь к паху. Мужчина шумно выдыхает.

— Не могу больше терпеть. Прости, Цветочек.

Не сразу понимаю, о чём он. Мужчина толкает вперёд, заставляя лечь на живот. Тянет за бёдра и размашисто толкается на всю длину. Вскрикнув, заваливаюсь на подушки, а филейная часть оттопырена для него. Это слишком, чувствую себя ужасно раскрытой, развратной. Ещё и сорочка задралась до самой головы. Жмурюсь, комкаю подушку, протестующе дёргаюсь, но тут же вскрикиваю.

Он двигается во мне. Быстро, мощно, необузданно. Держит за бёдра, сквозь зубы матерится. Это так порочно и дико. Кажется, я умру. Между ног жжёт, и этот жар заполняет всю меня, вытесняя стыд и глупые мысли.

Пятернёй в волосы зарывается и тянет, при этом давит на поясницу. Будто ещё глубже проникает, задевает неизвестные точки. Держит на грани боли и удовольствия. Уничтожает меня. Мои стоны в крики превращаются. Не просто жар, огонь течет по венам.

— Пиздец тесная… Громкая… Развратная, — каждым словом вбивается в меня. — Давай, Жасмин, ещё раз.

Не знаю, о чём он просит, я совсем не соображаю. Могу только вскрикивать и стараюсь удержать себя в этой реальности. Задыхаюсь, собственные губы кусаю почти до крови.

Меня топит в новом удовольствии. Голос хрипнет, сжимаюсь вся, дрожу в ярком оргазме. Будто в невесомость попадаю. И только крепкие руки мужа удерживают. Он всё ещё двигается. Продлевает эту агонию. Рычит за спиной, словно настоящий зверь. Дёргается. Рывком отстраняется, отчего я, потеряв опору, падаю и чувствую, как горячее семя пачкает ягодицы и бедро.

Натан падает рядом, сгребает меня в объятья. Влажные волосы с лица убирает и целует в припухшие губы. Столь необходимый воздух передаёт.

— Охрененный Цветочек, — повторяет в очередной раз и улыбается.

Я говорить не могу, двигаться не могу и думать не могу. Вот приду в себя и, скорее всего, сгорю со стыда. А сейчас мне безумно хорошо. Уткнувшись носом в сгиб шеи, прикрываю глаза и вдыхаю его неповторимый запах.

Почти засыпаю, когда Натан отстраняется, чтобы выключить ночник. Дёргаюсь.

— Куда собралась? — сразу же реагирует, крепче обнимая.

— В душ надо, — ёрзаю бедрами, ощущая липкость и небольшой дискомфорт.

— Утром пойдёшь, спи.

Иногда Натан бывает деспотичным. Но я не спорю. Удобнее устраиваюсь, ногу закидываю на него. Он тут же ладонью накрывает бедро. В макушку целует.

— Я люблю тебя, — вырывается очень тихое. Жмурюсь, ожидая ответа.

— Угу, — мычит Натан. И всё.

Задираю голову, всматриваясь в расслабленное лицо мужчины. Он, похоже, не расслышал. Или сделал вид. Дура, блин.

Воскресенье официально становится самым замечательным днём. Мы никуда не торопимся. Долго нежимся в тёплой постели. Готовим и завтракаем вместе. Пока Натан немного работает за ноутом, я готовлюсь к учебной неделе, рефераты по заданным темам пишу.

После обеда вместе едем в продуктовый, закупаемся на будущую неделю. А к вечеру муж приглашает в кино на последние ряды. Естественно, посмотреть фильм мне не удаётся. Натан полностью забирает всё мое внимание на себя своими жаркими поцелуями и порочными касаниями.

Домой мы возвращаемся совсем поздно. Не знаю, как мужчина, я же пьяная от поцелуев и маленького счастья. Мне хочется остановить время и продлить этот день.

Я часто ловлю долгие изучающие взгляды от брюнета. От них в жар бросает и будто крылья обретаю. А ещё он посмеивается надо мной, это тоже замечаю.

Засыпаю совсем поздно, после тщательной перевязки почти затянувшихся швов. Сама взбираюсь на грудь мужа, он крепко обнимает, в лоб целует. Так это по-родному.

И пусть за весь день Натан ни разу не вспомнил о моём ночном признании, я совершенно не расстраиваюсь из-за этого. И отгоняю глупые мысли подальше. Сама себя убеждаю, что он просто не слышал.

А вот следующая неделя превращается в одну сплошную проверку моих нервов на прочность.

С самого утра я сталкиваюсь на парковке с Катей. Как только Натан уезжает, она сама подходит ко мне. И в довольно грубой форме обещает подать заявление на мужа за вторжение, порчу имущества и побои. В доказательство суёт мне некую справку. Хотя я в упор не вижу никаких следов. И не верю, что Натан способен поднять руку на женщину.

Не желая опаздывать и слушать бывшую подругу, ухожу в аудиторию. Но Катя отступать не собирается. На паре присылает мне записку с суммой, которую требует в качестве компенсации. Она явно надеется, что я тут же побегу обналичивать деньги.

— Ну что решила, подруга? Разойдёмся с миром или?.. — как только пара заканчивается и преподаватель выходит из аудитории, Катя подскакивает ко мне, высокомерно бровь выгибает и носком туфли нетерпеливо стучит по паркету.

Алина непонимающе голову вскидывает, перестав собирать канцелярию.

В прошлом я бы, возможно, повелась на её угрозу, не захотела бы выносить сор на всеобщее обозрение, решила бы договориться мирно и даже отдала бы деньги.

— Знаешь, Катя, иди на хуй! — выпаливаю как-то даже внезапно для себя. Сама же краснею, ведь никогда не материлась и не позволяла себе так грязно выражаться. Кажется, на меня очень плохо влияет один Варвар. — Можешь писать куда угодно и делать всё, что захочется. Он известный юрист. А ты девушка с сомнительной репутацией. Хватит ли смелости пойти против моего мужа? Думаю, вряд ли.

Высказавшись, подхватываю рюкзак и обхожу её. Блондинка шипит проклятья, остановить пытается. Больше не слушаю и не задерживаюсь.