До меня моментально дошло, что планировал ворваться в Зал Советов он не ради дружеской беседы. И, уверен, не побрезговал бы постучать в дверь собственным кулаком.

- Ты, я вижу, не уймёшься, - весьма оригинально начал Эоанит.

- И не собирался даже, - бесстрашно подтвердил я, не имея ни малейшего понятия, о чём он ведёт речь.

Эоаниту всегда общение со мной давалось непросто. Наверное, за всё время я один или два раза дал слабину. Но все дальнейшие наши разговоры проходили под мою диктовку. И он не мог этого не учитывать.

А потому постарался собственный гнев засунуть куда подальше.

- Ты ведёшь себя крайне неосмотрительно, аниран, - он пытался держать себя в руках, но всё равно говорил чересчур громко. Кроме меня и моих друзей, его, наверное, хорошо слышали и остальные невольные зрители. – До меня дошли слухи, что ты планируешь меня сместить. Ты кем себя возомнил? Думаешь, я позволю тебе совать нос в мои дела? Останусь сторонним наблюдателем?

Я едва удержал под контролем морду лица. Часа не прошло, как я вынес на рассмотрение столь тайное предложение, а уже кто-то проболтался.

Хотя с другой стороны: возможно, проболтался кто-то из тех, к кому святой отец Эриамон обращался за поддержкой. С кем поделился секретной идеей и, возможно, обещал нечто вкусное в награду. И кто-то из очередных двуличных духовников, которые в лицо обещают одно, а за глаза выдают все подробности, поспешил Эоаниту донести, чтобы выбить для себя вознаграждение пожирнее.

Было отчего зубами заскрипеть.

Впрочем, в мешке утаить это огромное шило всё равно бы не удалось. Остаётся лишь одно - перейти в наступление.

- Шпионы твои не дремлют, первосвященник Астризии, - с наигранным равнодушием произнёс я. – Но раз узнал – так узнал.

- Ты совсем страх потерял, аниран? - от возмущения Эоанит чуть ли не на цыпочки привстал. - Ты думаешь, я - безвольный Муадан? Думаешь, я тебя заранее испугаюсь и смирюсь с любым принятым тобой решением? Или отвечу, как ты того заслуживаешь?

- Ты - обуза, Эоанит. Кандалы на ногах несчастной страны, - я решил говорить откровенно. - Ты много зим подряд топишь её в болоте под названием «смирение». И я решил, что с меня хватит. Твоё время подошло к концу.

- Кто ты такой, чтобы решать!? – быстро утратив над собой контроль, Эоанит заорал мне прямо в лицо. - Ты – никто! Ты – один из! Ты драксадар, а не милих! С чего ты взял, что у тебя достаточно полномочий, достаточно влияния, чтобы тягаться со мной!? Ты действительно считаешь, что я позволю тебе созвать конклав?

Лучше бы он не визжал, как истеричка, конечно. Когда на меня смотрят таким взглядом и визжат, разбрасывая при этом слюни, я начинаю заводиться. А когда я завожусь, собеседнику можно только посочувствовать. Ведь нанести болезненный удар я могу не только словами, но и кулаком.

- Я бы рекомендовал тебе, неудачливый первосвященник Астризии, следить за тем, что кроме смрада выбрасывает в мир твой рот. Ведь, как я тебе уже когда-то обещал, шутить с тобой я не намерен, - я смотрел Эоаниту прямо в глаза. - Ты показал себя неумелым управленцем. Ты показал себя неумелым инженером душ. При тебе страна, погружённая в тотальное отчаяние, стремительно неслась в пропасть. Не появись я тогда, когда появился, половина жителей Астризии истощила бы себя самобичеванием. А вторую половину разбойники, дезертиры и наёмники самфунна, шастающие по стране как у себя дома, продали бы в рабство. А те «избранные», которых ты планировал ввести в круг подконтрольного тебе посланника небес, славили бы тебя, склонялись бы в почтении и жрали с твоих кровавых рук только потому, что приспособились. И продали бы за гроши, лишь только появился бы кто-то более могущественный. Продали и потоптались бы на могиле.

- Ты слишком глуп! Слишком невежественен, чтобы рассуждать, - презрительно скривил рот Эоанит. – Ты не видел падение «карающего огня» своими глазами. Ты не столкнулся с необъяснимым ужасом. И не имеешь даже представления о том, что происходило в первые зимы. А страна быстро приходила в упадок. Чернь утрачивала веру, чернь жила в постоянном страхе. Только богобоязненной волей, только силой смирения можно было не допустить развала. Только так можно было удержать страну под контролем.

- Да-да, конечно, - я фыркнул не менее презрительно. Ведь не верил этому подонку ни на грамм. - А самому себе создать условия, где тебя все будут превозносить. Где тобою будут восхищаться. Где не король правит государством, а бестолковый религиозный деятель, которому наплевать на народ. Просто признайся, что тебя всегда манила власть. Лишь ради неё ты старался. Ради того, чтобы вместе с послушным анираном-марионеткой управлять Астризией.

- Это вздор. Твои предположения не имеют под собой основы. Я всегда беспокоился о судьбе страны. Всегда беспокоился о судьбе мира. Личное обогащение и власть над чернью никогда не интересовали меня в той степени, в которой интересует всеобщее исцеление. Это - моя единственная цель.

- Боюсь, твои цели, Эоанит, уже никого не интересуют, - спокойно сказал я. - Ты не смог завоевать доверие посланника небес. И никогда не пользовался доверием нового короля. Пришло время тебе сойти со сцены.

- Я не позволю тебе меня устранить, - Эоанит оказался в опасной близости. Смотрел свысока и даже посмел пальцем ткнуть в мою грудь.

- Знаешь, честно тебе признаюсь: я очень стараюсь держать себя в руках, чтобы не устранить тебя прямо здесь. Своими руками, при свидетелях, - я выразительно посмотрел на его палец и дождался, когда палец медленно отдалится от груди. – Я часто над этим раздумывал, Эоанит. Ведь есть основания, ты ж не станешь отрицать? Но что-то меня останавливало. То ли моё желание сделать так, чтобы как можно больше жителей этого мира дождались спасительного исцеления. Даже ты… То ли моё отношение к ценности человеческой жизни, которое я принёс из своего мира, несмотря на перерождение. А может, я просто хотел дать тебе шанс. Я надеялся, что ты исправишься. Но, судя по всему, это невозможно. Поэтому скажу тебе лишь один раз: если ты ещё раз прикоснёшься ко мне, второго пришествия Триединого не дождёшься. Всё ясно?

Руку Эоанит всё же убрал. И даже инстинктивно спрятал её за спину.

Но, в отличие от конечностей, рот свой контролировать он не умел.

- Никто в этом мире не сможет лишить меня того, что я создал собственными руками. Никто! Ни Триединый, ни, уж конечно, будущий драксадар, - казалось, Эоанита душит такая ярость, что ему едва удаётся сдерживаться. - Ты хочешь воевать со мной? Тогда готовься нести потери. Я легко могу обрушить всё, что ты построил. Я поставлю на кон благополучие государства, если ты осмелишься продолжать весьма опасную игру. А если не смогу добраться до тебя, смогу причинить вред, так или иначе. Я выберу тех, кто тебе близок, и нанесу безжалостный удар. А если и тогда до тебя не дойдёт, что первосвященник Астризии тебе не по зубам, поверь мне, я не постесняюсь поднять руку на твою супругу. Я знаю, как усмирять строптивых женщин… Но и это не всё. Есть ещё тот, кто тебе дорог. Маленький и беззащитный. И если ты не отступишься…

Это был край. Я старался сохранять спокойствие даже когда этот выродок угрожал Дейдре. Но когда он заикнулся, что может причинить вред Элазору, я утратил над собой контроль.

Хорошо хоть это был я, а не сидящий внутри эмбрион.

- А ну повтори ещё раз, что сейчас сказал!

Эоанит был выше меня, но я сильнее. В одно движение я выпустил на волю энергетические клинки, левой рукой схватил первосвященника Астризии за грудки и дёрнул на себя.

Ноги Эоанита подкосились. Он вновь оказался на коленях. А практически в его нос упирались клинки.

- Защищать Его Святейшество!

- Защищать анирана!

Грозные голоса раздавались со всех сторон. Кричали гессеры, кричали храмовники, кричали мои друзья. А Сималион с Ибериком, как я краем глаза успел заметить, обошли меня с двух сторон, обнажили клинки и теперь угрожающе вращали ими перед вражескими глазами.