А вот слова наместников портовых городов-близнецов внушали надежду, что влияние Эоанита как раз совсем невелико.

Примо Стамати – наместник винодельного Мармасса, щекастый пузан с добродушным лицом – старался говорить шёпотом, низко склонялся, постоянно оглядывался и следил, не смотрит ли на него равнодушный Эоанит. Он ограничился дежурными поздравлениями и сбежал, когда заметил, что Эоанит действительно смотрит.

А примо Невено, которого сам Эоанит назначил управлять Шамассом и чьё право на управление ещё не подтвердили в королевской канцелярии, оказался самым смелым. Возможно, отчасти потому, что прибыл сюда не только поздравить нового короля, но и получить штемпель совсем не в паспорт. А возможно потому, что ему действительно было интересно на меня посмотреть.

И я быстро убедился, что наместник Невено, как ранее говорил Фелимид, не дурак.

Мы обменялись ничего не значащими приветствиями, а затем Невено приступил к делу, ведь времени у него было в обрез.

Он подошёл ко мне в упор, до опасной близости практически, чем заставил моих телохранителей напрячься. А затем торопливо шептал весьма важные в данной ситуации слова. Осторожными намёками он обещал всяческое содействие официальной власти. Невено не забывал, благодаря кому получил хлебное место. Но в эти времена, он говорил, это место мало что значит. Гораздо больше его заботит будущее страны, а не собственное благополучие. А будущее теперь олицетворяют лишь две фигуры – новый достойный король и единственный посланник небес, которого ему посчастливилось увидеть. И если вдруг посланник небес решит предпринять какие-либо шаги в отношении Шамасса, Невено поддержит его без обязательных обещаний, что останется занимать хлебное место и впредь. Он обещает посланнику небес, что всегда будет следовать букве закона, который собой олицетворяет королевская кровь, а не беспрекословно исполнять приказы духовных отцов.

Говорил примо весьма осторожно, будто опасался, что я записываю его речи на плёнку. Но хоть ничего подобного я делать не мог, мотал на ус, запоминал и постарался быть вежливым, отвечая ещё более размыто.

Но главную суть я уловил. И был весьма доволен этим разговором. А когда наместник Невено на посошок намекнул, что примо Стамати смотрит на мир такими же глазами, но опасается, что за ним следят другие глаза, я позволил себе улыбнуться. Наместники городов-близнецов хоть и находились под пристальным взглядом весьма влиятельного носителя стрёмных религиозных одежд, всё же понимали, кто является настоящим спасителем. И готовы были действовать по его приказу, если время действовать действительно придёт.

Крайне продуктивное общение с крайне важными персонами вселило в меня надежду, что поход на запад, поход к океану, окажется менее кровавым, чем я предполагал. И это не могло не радовать.

Поэтому я не мог не прошептать в ответ, что когда время «что-то предпринять» придёт, Невено должен быть готов. То есть он должен быть готов всегда.

Наместника устроили такие слова и он удалился весьма удовлетворённый.

Ну а затем пришло время тирама Гвелерга.

Как пудель на поводке у хозяйки, бегал он за башем Нюландом. Вперёд забегал, над ухом нависал, перед новым королём первый на колени упал. А затем, взяв чуть ли не под ручку, подвёл баша ко мне.

Надо признать, олигарх Нюланд выглядел совсем не так, как комичные олигархи из моего мира, которых показывали в дневных сериалах. Он был невысок, плотно сложен, дорого одет. Русые волосы, как и густая борода, были аккуратно острижены. А высокомерное поведение выдавало в нём человека, привыкшего раздавать указания. Эдакий топ-менеджер, как я про себя его назвал. Топ-менеджер из поколения, которое не годилось мне в отцы, а, максимум, в старшие братья.

Гвелерг впервые оставил своего покровителя в одиночестве и метнулся ко мне, спеша застолбить местечко.

- Моё почтение посланнику небес, - соловьём пропел он из-за стены из гессеров. – Могу ли я просить приватной встречи для баша Нюланда, одного из пяти руководителей великого самфунна?

- Пропустите тирама, - велел я. – В чём дело, Гвелерг? Баш что-то хочет? – я смотрел на него, но «топ-менеджер» бродил равнодушным взглядом по толпе. Даже в сторону Дейдры не смотрел, как делал почти всю церемонию.

- Благодарю, - Гвелерг подобрался поближе. – Баш Нюланд слегка разочарован тем, что проделал долгий путь через океан и половину Астризии, но так и не получил возможности поговорить с анираном. Даже Его Величество уже удостоил баша аудиенции. Не могли бы баш Нюланд и аниран уединиться? Беседа должна быть приватной.

Я потёр гладко выбритый подбородок. Жаль, металлоискателя нет, а то баш вряд ли позволит себя обыскать. Но и вряд ли за пазухой он прячет острый стилет. Напасть на анирана в этом месте равнозначно самоубийству. А такой поступок далёк от прагматизма.

Впрочем, рискнуть надо. Мне самому было крайне интересно пообщаться с одним из тех, кто поощряет работорговлю. Понятное дело, эпоха располагает. Но всё же это далеко не рядовой человек, хоть и выглядит вполне обычно. А то, как себя ведёт с ним гора мяса под названием «Гвелерг», заставляет поверить, что данный «топ-менеджер» действительно обладает властью. Деньгами и властью.

Но я не постесняюсь в лоб спросить о причастности к убийству короля. Мотив непонятен, конечно. Но спрос не бьёт в нос.

- Хорошо, тирам, переговорим. Только здесь слишком тесно. Давай переместимся в соседнее помещение.

Под взглядами сотен свидетелей, гессеры принялись прокладывать дорогу сразу, как я отдал приказ. Это создало определённые проблемы для окружающих, а принц… пардон, король Аскольд Третий даже нахмурился нам вслед.

Зал, где слуги готовились к банкету, бурлил. Но всё бурление прекратилось, когда, отодвинув привезённого обер-камергера с прохода, показался аниран со своей вооружённой свитой.

- Попрошу ненадолго освободить помещение, - очень вежливо попросил я.

Слуги, официанты и сам обер-камергер упорхнули в сей же час. Даже без помощи гессеров. Дверь с шумом захлопнулась перед лицом озадаченной Дейдры, которая уже знала, кто этот человек в дорогом коричневом кафтане. Она успела мне сообщить, что ни раз ловила на себе его взгляд. И у Фелимида узнала кто это такой.

- Наедине возможно? – спокойным голосом поинтересовался баш Нюланд, не отводя слегка недовольного взгляда от замерших у захлопнувшейся двери Иберика, Феилина и Сималиона.

- К сожалению, нет, - слегка поклонился башу Сималион, как тот, кто знает, как себя надо вести с подобными персонами. – Не имеем права оставлять милиха наедине с кем-либо.

- Милиха? – баш Нюланд удивлённо вскинул бровь. Хотя, я уверен, он прекрасно знал, как меня величало ближайшее окружение. – Достойно уважения. Но поговорить всё же я бы хотел наедине.

Мяч оказался на моей стороне поля. И я быстро принял решение.

- Прошу, - я указал в сторону камина. – Они останутся здесь и не смогут нас услышать.

- Благодарю, - баш Нюланд ушёл первым, а затем выставил руки перед пламенем, будто ему действительно было холодно в большом, хорошо натопленном помещении. – Признаться, не только я, но и мои товарищи из ближнего круга давно хотели посмотреть на того анирана, которому удалось. Они всё ещё не верили. Но теперь, после моего возвращения, сомнений не останется ни у кого из них.

- Ваш собственный аниран на такое неспособен? – я внимательно изучал незнакомое лицо. И мне всё сильнее и сильнее казалось, что данный баш невероятно опасен. Хоть он вёл себя достойно, говорил спокойно и смотрел прямо в глаза, мне казалось, что есть в нём какая-то злая сила. Безжалостность. Бессердечность я бы сказал. Его глаза казались мне ледяными.

- Нет, - по-простому ответил баш. – Ему давали всё, что он просил. Но всё не в прок. А вроде бы скала! Гигант! Бестолку…

Я промолчал. Я не ожидал, что легко и просто баш Нюланд заговорит о Белом Великане, как о бесполезном членоносце.

- На зато теперь-то мы знаем, что спасение возможно, - сказал он. – Надо лишь продолжать спасать.