— Это в мозгах уже нескольких поколений, ящерка, — покачал головой Игнат. — Это ты у меня чистый лист, «ничего не знаю, но всё на себя примерю». Расскажи лучше отцу, как жила-поживала его непутёвая ящерка все эти годы.

И Саня принялась рассказывать, всё, что припомнить могла. С самого детства. Тагир молчаливо подливал им напитки. Сане — шоколад или чай, а отцу — кофе с коньяком.

— Пожар, значит, — вздохнул тяжело Игнат, он иногда задавал вопросы по ходу повествования. — И всё сгорело, а ты выжила, но была покалечена? Понятно всё.

— Что?

— Защиту мою с тебя снять попытались, — задумчиво покачал головой Игнат. — Причём против твоей воли. Вот тогда ты инициировалась во время пожара. И скорее всего, сама и полыхнула без медальона. Надели обратно, видимо, сразу, потому что инициацию это остановило, исцеления не произошло. Достаточно было снять надолго, чтобы инициация завершилась.

— Мне было семь! А веды…

— Так ты не веда, ящерка, в тебе столько всего намешано, даже король морской потоптался. Ты существо особое, сама по себе, ни на кого не похожее. И судя по всему, вполне долголетнее. От вед ты тоже кое-что ухватила, не спорю, красоту эту хотя бы, хотя та же бабка твоя, Марья Морьевна, была дивно красивой, недаром отца моего на неё так повело. Что касается инициации, то у русалок вообще в пять лет инициацию проходят, если хроники не врут. А у тебя могло тоже раньше случиться, если бы медальон мой на тебе не висел. Его, этот медальон, обычные люди видеть не могли, просто не замечали, так что это вопрос, кто его снять с тебя хотел.

— Но девочка в магазине видела его! — припомнила Саня.

— Будущая веда, скорее всего, — отмахнулся Игнат. — Дальше рассказывай.

— А ведь дева-воительница должна быть ведой… ну, если верить пророчествам современным.

— А вот этого как раз ни в одной легенде не сказано. «Дочь юной веды, дева-воительница», так звучало у вас на лекции?

— Да-а…

— Вот тебе и да. И вообще, хватить тосковать, то что ты круче любой веды — не повод для расстройства.

— Круче?

— Сама-то наверняка про себя уже многое знаешь, недаром в воительницы себя записала.

— Но многое действительно сходится!

— Дальше рассказывай, мне прямо интересно! — велел Игнат. — И не волнуйся, планшет всё пишет, я потом ещё раз пересмотрю. Подумаю.

Закончила свой рассказ Саня ближе к утру. Клевала носом, зевала, про последний разговор с Арсеном говорила почти равнодушно. Больше внимания уделила тюрьме Кощея и спасению узниц.

Игнат в итоге подхватил её на руки и сам отнёс в комнату на кровать.

— Спи, ящерка, — поцеловал он её в лоб, укутав в одеяло, как в кокон.

***

Проснулась Саня только к обеду. Тагир её накормил, хотя обедать пришлось в одиночестве. Отец трудился в мастерской и велел никому его без нужды не беспокоить. А Сане предлагалось погулять и ещё раз пройтись по замку.

Она честно обошла все этажи, забрела в библиотеку, поразившись её размерами, и зависла бы там до ночи, но целитель Эрдан бдил, и прислал Эрику предупредить, что нельзя Сане пока нагружать глаза. Один час в день на чтение, пока окончательно не поправится.

— Тогда я пойду на башню, — ответила она муране Эрике, отрываясь от истории орков. — Там и воздухом подышать можно, да подумать о совсем не простых открытиях и о своей «чудовищной» сути.

Эрика тут же раздобыла для неё пушистый шерстяной плед.

— Ветрено сегодня, — проворчала мурана, прежде, чем оставить Саню одну. — Закутайся хорошенько. Скоро лекарство пить и идти на осмотр целителя.

Аксана послушно закуталась, ей несложно, даже уютно стало. Ей очень понравилось на башне. Площадка удобная — метров тридцать в диаметре, опоясана высокими каменными зубцами выше Саниного роста. А проёмы между зубцами ей по грудь. Можно любоваться видами и одновременно думать, куда свернула её жизнь в очередной раз. Можно и на толстый зубец забраться при желании, но отец запретил так рисковать, пока к ней все силы не вернулись. А Эрика обязательно прознает и отцу доложит.

А вид открывался шикарный, куда не посмотри. И мечталось здорово. Вот не хватало ей губной гармошки, а то бы обязательно сыграла. Настрой у неё сейчас был лирический. И что уж, вспоминала Арсена. Думала о том, где он сейчас. И что бы он сказал, узнав, что Саня даже не веда?

Обрадовался бы? Или его бы напугала её вторая ипостась? А может ли она, такая уникальная, родить от оборотня? И как узнать, если про неё книг нет и быть не может, прямо как про муранов?

Эрика поднялась на башню, когда Саня счёт времени уже потеряла за безрадостными мыслями. На лекарство поглядела с тоской. Пусть вкус улучшили, но вместе с горячим молоком это было совсем невкусно.

— Выпей, деточка, время, — строго приказала Эрика, подавая кружку. — И хватит стоять на ветру, ты ещё не совсем здорова, да и к целителю пора на осмотр.

Саня не роптала, стойко зажмурилась и осушила кружку в несколько больших глотков без всяких жалоб. Понимала, что надо, и что так она быстрее поправится.

— Эрика, ну можно ещё немного здесь побуду? — жалобно спросила Саня, возвращая кружку. — Здесь так красиво!

— Нельзя, — сурово ответила мурана, и её острые ушки, чуть более круглые и короткие чем у эльфов, недовольно дёрнулись. — Твой отец рассердится на Эрику, что позволила простудиться кровиночке, будь же благоразумна! И целитель Эрдан тебя ждёт, чтобы осмотреть. Думаешь, ему заняться нечем?

От дальнейшего спора их обоих отвлекла чёрная точка, показавшаяся на горизонте.

— Смотри, Эрика! — заволновалась Саня. — Это же к нам?

Мурана обернулась, приставив ладошку ко лбу, некоторое время смотрела молча, потом всплеснула руками.

— Точно к нам! Побегу, предупрежу хозяина! И ты спускайся…

Она исчезла, а Саня глубоко вздохнула, переминаясь с ноги на ногу. И посмотреть хочется, кого принесло, и целителя огорчать опозданием не хотелось.

Саня сделала пару шажочков к выходу, но всё же замерла, глядя на приближающегося гостя. Было очень любопытно, кто это мог быть. Вот уже три дня, как Саня начала ходить по замку, а никого, кроме отца, прислуги, целителя и сиделки не видела. Хотя ей говорили, что у Игната бывают гости самые разные время от времени, но при ней пока никто не появлялся. И сейчас Саня радовалась, как ребёнок, хоть какому-то новому обществу. Может быть гостя даже пригласят за стол, скоро ведь ужин. Прислуги-то в замке немного, но их за хозяйский стол не сажали. Да и занятой народ, все своими делами занимались, некогда им было развлекать дочку хозяина, а может быть, не велели.

Она уже видела, что к замку приближается всадник на ездовом грифоне. Восхищали Саню огромные кошки размером с пони, с мощными кошачьими лапами, крепкими двухметровыми крыльями, хвостом скорпиона и головой орла, очень-очень большого орла. Этот грифон был не такой изящный как у Эрики, но и не такой большой как у отца.

Всадника разглядеть не удавалось за почти круглой головой грифона, и Саня, бросив тревожный взгляд на выход, всё же решила дождаться, посмотреть, кто опустится во внутренний двор замка. Отсюда мощению камнем площадь внутреннего двора хорошо можно рассмотреть. Когда гномы устраивали утром тренировки с топорами, а орк Джеф крутился почти как Шун, Саня прекрасно могла их видеть с высоты башни.

И вот уже грифон с чёрным всадником пикирует на внутреннюю площадь замка, мощные лапы мягко касаются каменной кладки, к нему уже бежит мальчишка-гном из конюшни. Всадник весь в чёрном, лихо спрыгивает на землю, небрежно бросая поводья подбежавшему эльфу. А из дверей дома выходит Игнат, за руку здоровается с гостем.

Высокий молодой мужчина всего на полголовы ниже отца и гораздо стройнее. Они перекидываются парой слов и идут внутрь замка. Всё, что Саня смогла понять — что мужчина довольно молод и у него встрёпанная тёмная шевелюра.

Опомнившись, Саня опрометью кинулась вниз по винтовой лестнице. Пришлось бежать в свою комнату, задержалась ведь из-за глупого любопытства.