Но не было даже малейшего желания плотских утех с кем-то другим, как встретил на свою погибель маленькую неправильную ведьму. Умеют веды так приворожить, что ни есть, ни спать, ни на других смотреть. И пусть, как веда, Саня ничего не умеет пока, и сводить с ума мужчин не научилась, но видно, это что-то у них в крови, само проявляется. Иначе отчего он ощущает себя так, словно встретил свою истинную? И зарекался ведь не иметь дело с ведьмами, не зря сторонился их чар.

И думал ещё, что дальняя дорога, время порознь вдали от неё — хоть немного излечат от сводящих с ума чувств. Или вовсе снимут с него неощутимую но крепкую привязку. Однако, ничего у него не вышло, и желание к девочке Аксане не угасло, а как будто ещё больше возросло. Стоило закрыть глаза, и видел её серьёзный взгляд, слабую улыбку на желанных губах, синюю жилку на тонкой шее, к которой так хотелось прижаться губами, ощутить биение её жизни, вдохнуть только ей присущий аромат.

Почувствовав, что вода в корыте успела остыть, пока он грезил наяву, Арсен выбрался, заворачиваясь в широкое полотенце. Не стал заново нагревать воду. Обсушившись, достал планшет и проверил, хоть слово от неё получить бы, хоть что-то. Однако расстояние по-прежнему оставалось слишком большим между ними. Из контактов «в сети» оставались альфы разных стай с продвинутыми планшетами, да ещё несколько значимых людей. Санин контакт оставался тусклым и неактивным, как их отношения, зашедшие в тупик.

Заснул он, однако, мгновенно, едва улёгся в нормальную постель. И ведь ничего не снилось до самого утра или он просто ничего не запомнил.

И снова полёт на пегасе, только он уже не стал занимать место на козлах, понял, что умный зверь без его управления знает куда лететь. Внутри повозки оказалось куда комфортней, и восемь мест при желании легко превращались в две широкие койки. Заняв одну из коек, Арсен недолго помечтал, что когда-нибудь Саня составит ему компанию в полёте на пегасе, и они смогут заняться любовью прямо в небе.

Однако, дела вымели из головы фривольные мысли, и он взялся за отчёт, который отправит князю. Но даже венценосному родичу Арсен не стал писать о найденном эльфёнке, и о готовом к усыновлению мальчишке Егоре. Сначала разберётся сам.

На обширный двор возле дома Чернова пегас приземлился глубоким вечером, спикировал с точностью, несмотря на скверную видимость. Василий тут же показался из дома, словно ожидал хозяина, и про пегаса всё знал — ни удивления, ни улыбки хотя бы. Старый дворецкий тут же подошёл знакомиться с пегасом, лишь коротко поприветствовав Арсена. Видать, за что-то осуждает, и пойди — догадайся, за что.

— Мальчики уже спят, — доложил Василий спокойно. — Не ждали мы вас сегодня. Пегаса я расседлаю, почищу и в конюшню отведу. А повозку можно оставить здесь. Только к стене сарая отгоню.

— Целитель был? — всё же спросил Арсен, забирая из повозки свою сумку. Все подарки подождут до завтра.

— Каждый день наведывался, — покивал Василий. — Малец уже совсем здоров, ест нормально, учит наш язык стремительно. С Егором и вовсе общаются непонятно как, но друг друга отлично понимают.

— А что Егор? — замер, следя за дворецким, Арсен. Василий уже ловко распряг пегаса и задержался, прежде, чем вести коня в конюшню.

— Освоился парень, книги читает, мальца учит, тебя ждёт.

Арсен вздохнул, понимая, что большего сейчас не услышит. И в чём претензии у дворецкого и скорее старого друга семьи, чем слуги — сейчас всё-равно не поймёт. Василия даже князь опасается слегка, очень вежливым становится. И дружки, бывало, циничные матёрые волки, при виде Василия сразу поджимали хвосты, взгляды отводили, словно Арсен их на пьянку привёл с развратом и блудом, а не отобедать дома по-дружески после тяжёлой смены.

Хотелось Чернову думать, что сам он давно уже не робеет перед Василием, но нет, робеет, как мальчишка, и ничего с собой поделать не может. Его бы в Академию — усмирять буйную молодёжь, вот только расставаться с дворецким Арсен эгоистично не собирался. Что делал Василий с домом, что здесь было так уютно, и сюда всегда так хотелось возвращаться, Чернов понятия не имел, но лишаться того ощущения отказывался наотрез.

Покойная супруга Арсена сильно боялась Василия, отчего дома они почти не жили тогда. Снимали квартиру в городе, поближе к её работе. Арсен после трагедии сразу вернулся в дом — зализывать душевные раны, а то бы, наверное, совсем пропал. А Василий не позволил. Выхаживал спокойно и деловито, словно всё-всё про Арсена понимал, сам же водкой и самогоном каким-то отпаивал, а после лечил зверскими методами. Но вытащил из депрессии и чёрной тоски, заставил снова посмотреть на мир ясно, продолжать жить. И насчёт лагеря детского именно Василий тогда подал идею. И Арсен загорелся сразу.

Князь Егор как-то не в шутку а всерьёз попросил:

— Отдай мне Василия, Арс, тебя всё равно дома не бывает, а мне бы он во дворце пригодился.

Арсений тогда подумал пару мгновений — и отказал наотрез, понимая, что нет, не отдаст. Да и сам Василий не пойдёт, как он надеялся — старый дворецкий стал сердцем большого дома, почти дворца, расположенного в стороне от большой магической деревни. На окраине леса с одной стороны, озера с другой и горной скалы — с третьей. Слуги в доме периодически сменялись — повар и уборщики разные — а Василий оставался константой, он же и занимался подбором слуг, он с ними рассчитывался.

И был ещё момент, за что Арсен ценил Василия выше многих уважаемых им людей. Достаточно было привести в дом человека, про которого не можешь понять, каков он — а при Василии любой мгновенно раскрывался, показывал свою суть. Дворецкий словно детектор влиял на людей, или вроде голоса совести, тут точно не скажешь.

— Ему бы судьёй быть, — как-то пошутил кузен Демид Воронцов, покидая дом Арсена. — Преступники расплачутся прямо в зале суда и во всём покаются.

— И в чём тебе захотелось покаяться? — загорелись глаза у Арсена.

— Уже ни в чём! — холодно глянул братец. — Василия здесь нет, а рядом с тобой я только рычать хочу, а не каяться. И как он тебя только терпит?

Как-то терпел его Василий, а может просто любил, Арсен не задумывался над этим аспектом отношений с дворецким. Василия мать нашла, когда Арсен ещё ребёнком был, где нашла — неизвестно, но с тех пор бессменный дворецкий дом Черновых не покидал, став его незыблемой частью.

Именно из-за Василия Арсен твёрдо знал, что с мальчишками в его доме всё будет в порядке. И примет, и обогреет, и вылечит. И поймёт всё правильно.

Арс вошёл в дом, вдыхая родной, знакомый с детства аромат уюта. Здесь отдыхалось душой, и сейчас он понять не мог, как согласился с супругой покинуть дом ради её прихоти — нормально к ней Василий относился.

В кабинете потрескивал поленьями камин, разожжённый уже какое-то время назад, словно Василий точно знал о сегодняшнем возвращении хозяина дома, хоть и отрицал этот факт. Дворецкий всегда его ждал, сколько Арсен себя помнил, как бы внезапно хозяин в дом ни вернулся. Магия, не иначе.

Арсен бросил сумку в кресло, снял куртку, размял плечи. Пожалел, что не спросил Василия, в каких комнатах поселились мальчишки, но решил оставить второе знакомство с обоими подопечными до утра. Раз сказал дворецкий, что заснули, значит не велено Арсену соваться к мальчишкам среди ночи. Оно и к лучшему — утро вечера мудренее.

Чернов дёрнул колокольчик, висевший у стола, решив, что не пойдёт сейчас в кухню. Перекусит прямо в кабинете — и спать, а остальное всё утром.

В кабинет просунулась голова слуги, Мишкой, кажется, звали.

— Пожрать мне что-нибудь принеси!

— Василий велел передать, что в кухне вас ждёт горячий ужин, — поёжился слуга. — Не велено таскать еду по комнатам.

Арсен рыкнул недовольно для порядка, слугу как ветром сдуло. Поднялся и отправился на кухню. Раз не велено, ему не сложно выполнить прихоть Василия. Чай, не станет долго мучать хозяина после долгой дороги.

Тем не менее, ужинал Арсен в одиночестве, но обиды на Василия не было. Кухня всегда была любимым местом в доме, большая и уютная, где на каждой детали глаз отдыхает.