Первое, что поразило — вода оказалась почти тёплой, чуть-чуть холоднее температуры тела, даже приятно. Она вынырнула на поверхность и засмеялась — так хорошо и радостно стало на душе. Проплыла вдоль озерка вперёд и назад, а потом направилась под струи водопада. Чем ближе подплывала, тем сильнее становился шум падающей с высокого уступа радужной воды. Кажется, ей что-то кричали Данила и Никита, но она не могла отвлечься, потому что среди шума различила еле слышный ласковый зов. Так мать зовёт своё дитя…

— Подплыви ближе… ближе… ближе… Дитя дракона! — звал её ласковый голос. — Мы тебя ждали… ждали… ждали… — рождалось еле слышное эхо. — Встань за водопадом! Встань… встань… встань…

Саня заворожённо слушала, проплыла под струями, ощутила коленками дно и поднялась на колени, а потом и на ноги уже за стеной водопадных струй.

На уступе у самой стены она стрепетом различила призрачную белую женщину, словно сотканную из тумана. За спиной её возвышались белоснежные крылья, как у ангела. А в ладонях, сложенных лодочкой, теплился огненный шарик, размером с теннисный мяч, оплетённый цветными нитями.

— Здравствуй, дитя! — прошелестел голос над водой, которая теперь доходила Сане до середины икр, когда она стояла, распрямившись перед видением. Губы призрачной девы не шевелились, глаза казались закрытыми, но не осталось сомнений, что именно она говорит с Аксаной. — Долгий путь привёл тебя ко мне. Не отвечай, я слышу все твои мысли, дитя. Ты достойно прошла свои испытания, не отчаялась и не сломалась, не потеряла веру в семью, к которой стремится каждый мой потомок. Ты обрела родного по крови и духу отца, потому что тебе было важно его найти. Ты ещё встретишь родную по крови и духу мать, потому что веришь, что она у тебя есть. Твой путь светел, но испытания не закончились. Помни, всегда есть выбор, а жизнь — это борьба. За своё счастье, за свою веру, за своих друзей, за свою любовь. Пока ты не сдалась, возможно всё. А это тебе поможет, это всё, что я могу тебе дать…

Радужный огненный мячик сорвался с неподвижных рук девы и поплыл к Сане. Только руки поднять она не смогла, словно что-то сковало все её члены. Лишь могла наблюдать, как шар касается её груди и проникает внутрь, в солнечное сплетение, отчего всё тело охватывает нестерпимый жар. Всего на несколько мгновений она стояла охваченная незримым пламенем, сгорала заживо, но крик застрял в груди, ни единого звука не вырвалось на волю. Образ Арсена возник перед мысленным взором почти привычно. Мужчина смотрел в её глаза устало и серьёзно. И словно говорил: «Держись! Я с тобой!» И тут же схлынул жар, она смогла вздохнуть, только девы у стены больше не было, и образ Арсена не вернулся в мыслях, растаял.

Ощутив сильную слабость, Саня рухнула в воду, извернулась и поплыла обратно, под струи водопада. Выплыла уже в озере, увидела мужчин, стоящих у кромки воды. У обоих растерянный, даже испуганный вид, и явственное облегчение, отобразившееся на лицах при виде Аксаны.

— Саня! — Данила встряхнул черными кудрями. — С тобой всё в порядке?

— Аксана Игнатовна! — Никита смотрел умоляюще. — Что с вами случилось?

Они так и стояли в полотенцах, к воде не подходили, словно точно знали, что нельзя.

— Всё в порядке! — отчиталась негромко. — Я уже выхожу.

Саня купаться передумала — после пережитых потрясений и встречи с прародительницей восхищение радужным водопадом померкло, хоть и не исчезло окончательно. Она нашла ступени, поднялась по ним, благодарно поглядела на Данилу, набросившего на неё полотенце.

Завернулась в махровую ткань, как в кокон, и даже не протестовала, когда Данила подхватил её на руки и отнёс на плед.

Никита уже протягивал ей кусок буженины на ломте свежего хлеба. А Данила налил вина в нашедшийся у него деревянный кубок. Саня вгрызлась в угощение, ощутив сводящий с ума голод, поняла Никиту, который посоветовал запастись едой. Пока она ела, уничтожив ещё три таких бутерброда, два сочных помидора, кусок сыра и два мясных пирожка, мужчины успели одеться.

— Снимай бельё, — попросил Данила. — Я высушу, и сразу наденешь.

— А ты ещё видишь радужный водопад? — с интересом спросил Никита.

— Я уже высохла, — сообщила Аксана, потрогав белье под полотенцем. — Оно из подарков муранов, наверное, тоже волшебное. А водопад уже не так красив, но он всё равно прекрасен.

Она говорила чистую правду, хотя радужные переливы никуда для неё не делись. И отчего-то она знала, что ей можно искупаться снова, а парням нельзя. Ей можно, но не хочется, не сегодня точно.

— Отвернитесь, я оденусь, — поглядела на мужчин.

Те кивнули, отошли ближе к озеру, встав к ней спиной. Саня сноровисто оделась, ощутив себя в чистоте и тепле, словно одежда успела выстираться, высушиться и разгладиться чудным образом.

— Готово, — притопнула она своими чудесными сапожками, стремительно согреваясь. Всё-таки она немного продрогла после обжигающего огня прародительницы. А сейчас тёплая одежда и сытость в желудке сделали своё дело, не только согрев, но и принеся спокойствие и уверенность в себе.

— И всё же, — подошёл к ней Данила со своим тросом. — Что с тобой случилось за водопадом? Ты пробыла там так долго…

— Я забыл сказать, — Никита выглядел виноватым. — Нельзя заплывать за водопад! Это очень опасно!

— Не могу сказать, — задумчиво ответила Саня, подбирая обтекаемые фразы. — Словно туман, словно я что-то слышала… прекрасное, а потом я оказалась снова в озере. Дальше вы знаете.

Данила хмурился, завязывая на её талию страховку.

— Надо было купаться вместе с тобой, — тяжело вздохнул он. — Твой купальный костюм вполне приличный. Не то, что у некоторых вед.

— Они обходятся без одежды вовсе, — хохотнул Никита и мечтательно прищурился. — Бесстыжие создания! Прости, Аксана Игнатовна! К тебе это не относится, ты другая!

— А ты видел, как купаются веды? — скептически поглядел на медведя Данила.

— Не здесь, — расплылся в улыбке Ник. — И они были вовсе не против, что я смотрю. И потом… ладно, не при детях.

— Я не ребёнок, — усмехнулась Саня. — Но лучше тему сменить. Идём обратно?

Обратный путь показался ей совсем не опасным, словно купание в озере сделало её сильнее и ловчее. Саня легко перепрыгивала опасные участки, и вообще заметила, что ей хочется танцевать, а то и вовсе взлететь.

Только тогда она с некоторым испугом вспомнила про крылья. Появились? Нет? И как узнать? Как проверить? Ничего особенного за спиной она не ощущала.

А вот уже и большой зал с колодцем ледяной воды. Морс пришлось допивать прямо здесь, чтобы наполнить флягу целебной водой. Мужчины дружно допили остатки вина из двух бутылей, и тоже заполнили их водой из колодца. Бутыли положили в рюкзак Данилы. Оказалось, всю провизию успели умять, ни крошки не осталось, даже сумка Сани опустела, видимо спутники до неё добрались, пока она купалась. Хорошо ещё, что оставили на её долю еды.

Так что выбрались они из пещеры почти налегке. Никита опять принялся раздеваться, идти пешком в деревню ему не хотелось, да и вечер стремительно наступал.

— В деревню вернётесь? — спросил Ник, когда Саня отвернулась, чтобы его не смущать.

— Нет, мы сразу в замок Игната, — ответил Данила. — Хватит уже приключений для Сани, вон, бледненькая какая, явно устала.

— Тогда до встречи, — прогудел Никита. — Привяжешь мне вещи?

— Всего доброго, Ник, — откликнулась Саня. — Я рада знакомству с тобой!

Данила опять прикрепил на спину медведя его пожитки. А Саня вызвала Хагари, просто позвав по имени.

Грифоны прилетели очень быстро, медведь ещё до леса добежать не успел. Ощутив их взгляды, он обернулся к ним, встал на задние лапы и замахал передними.

— Вот ведь зверюга! — хохотнул Горский, взлетая в седло Руты.

Саня запрыгнула в седло Хагари почти уже без труда. Начала привыкать, хоть и повторяла за Данилой. На тоже помахала медведю уже с высоты грифона. Медведь проревел какой-то жуткий клич, и скрылся-таки в густом лесу. А они взмыли в воздух, стремительно уносясь к замку Игната над горной грядой.