— Ты прав. Твои поступки привели к страданиям множества невинных существ.

— Замолчи! Я не хочу слушать твои нравоучения!

— Я не нравоучаю, дракон. Я лишь пытаюсь помочь тебе увидеть правду. Ты погубил не только короля, но и частичку себя.

— Частичку себя? Какую? Жестокость? Эгоизм?

— И то, и другое. Но ты забыл о самом главном. Ты забыл о любви.

— Любовь? Какая любовь может быть после всего, что я сделал?

— Любовь к принцессе. Ты принудил ее к связи, но ты любишь ее. И скоро у тебя родятся дети. Они будут нести в себе частичку тебя и частичку ее.

— Дети… Я не достоин быть отцом.

— Возможно, ты и не достоин. Но они все равно будут твоими детьми. И ты можешь выбрать: стать для них монстром, каким стал для других, или же стать их защитником, их героем.

— Героем…

— Да. Героем, который искупит свою вину. Ты можешь восстановить все, что разрушил. Ты можешь стать лучше.

— Как?

— Начни с малого. Защити принцессу и детей. Постарайся восстановить мир в королевстве. И самое главное — измени себя. Стань лучше, чем ты был раньше.

— Я постараюсь.

Могли ли наши драконы прийти к таким размышлениям самостоятельно? Или это снова Мир толкает их на раздумья? А может и то, и другое?

Это неважно. Важно то, что постепенно меняется внутренний мир драконов. Приходит понимание из назначения в таком хрупком Мире. Есть ли у героев надежда на лучшее? Есть! Иначе не стоит жить!

Солвегер повернул голову и увидел, фактически, копию себя. Нет, не внешне. Он видел, что Аркандар сейчас так точно, как минуту назад он сам, о чем то задумчиво размышляет. И завидовал своему ученику. Он молод и не успел еще совершить сколько ошибок, как сам Солвегер за свою длинную жизнь. И самое главное то, что молодого дракона еще есть шанс все исправить. А у него? Сможет ли он, наделав сколько ошибок, что то исправить? Это вряд ли. Но зато он сможет помочь этому миру. Приложит все усилия, что бы вернуться к истокам Мира. Мир хотел, что бы драконы стояли на страже справедливости, и он приложит все свои силы и знания для того, что бы так и было.

— Да. Натворил я дел. Правильно все сделала Ирмина, недостоин я такого подарка судьбы. Не смогу я сделать ее счастливой.

— Вот это ты зря! Чего крылья сложил? Не смог поступить правильно тогда? Так сделай это сейчас. Разве ты не хочешь видеть их счастливыми: Ирмину и своих детей? А ты у них спросил, что они думают об этом? Снова сам все решил.

— Нет. Я от них не откажусь никогда. Но нужен ли я им буду теперь? Простит ли меня Ирмина?

— А что ты сделал, что бы быть нужными? Что бы простила?

— Вот найду и буду доказывать. И любить буду и заботиться. Все сделаю, что бы простила и остались они со мной. Я теперь могу свободный от власти, от брака. Я буду посвящать всего себя им.

— Вот. Это правильно. Главное помни: нет больше твоего Я. Забудь свою гордыню и драконий эгоизм. Неправильно мы использовали дары полученные от Мира. Надо это исправлять. И не только тебе, но всем нам.

И снова недолгие сборы и долгий полет. Во время полета они ощущали свои силы и удивлялись тому, какие удивительные места открывались их взору. Вот вдалеке показался лес. И явно это был не простой лес. От него веяло сильной магией.

Древний магический лес, окутанный густым туманом. Среди высоких деревьев с раскидистыми кронами, показались еще одни таинственные руины древнего магического храма.

— Тебе не кажется, что это не спроста.

— Согласен. Это как приглашение. Заглянем?

— Давай.

И это было даже очень вовремя. Драконы никак не ожидали, что встретят там кого то живого. Храм не выглядел обитаемым. Но там шел бой.

Небольшая группа магов сопротивлялась трем драконам. Силы были, явно, не равны.

Солвегер, словно огненный вихрь, обрушился на своих соплеменников. Он не планировал никого убивать и еле сдерживал свое пламя, которое готово было спалить всех заживо. Пламя только заставило незнакомых драконов отступать. Аркандар же, словно огненная статуя, встал на пути врага. Он прикрыл своими крыльями магов, что уже валились от усталости и ждали своей смерти.

Маги, наблюдавшие за этой битвой, не могли сдержать восхищения. Они чувствовали, что сами ни за что не справились бы и не понимали почему драконы стали на их сторону.

Драконы, нападавшие на магов, увидев, кто им дал отпор, собрались улететь. Но кто бы им позволил? Аркандар понял намерения драконов и отдал приказ подчинения. Как принц королевства драконов он имел эту силу.

Драконы сложили крылья и подчинились.

И началось разбирательство.

Группа магов, изгнанных из своих земель более могущественными драконами, нашла убежище в древнем храме. Однако, и тут их покой был нарушен. Драконы, которые последнее время были под командованием генерала Райшиха, жаждущего подчинить себе этот мир, обнаружили укрытие магов. Это были те самые драконы, которые и совершали нападения и убийства по приказу генерала. Потеряв своего генерала и избежав наказания, они продолжили свои бесчинства на территории магов.

Маги, не имея возможности противостоять столь могущественным существам, оказались в безвыходном положении. Они бежали и понадеялись на защиту древнего храма. Среди магов были женщины и дети.

Аркандару и Солвегеру пришлось на время разделиться. Солвегер отправился к ближайшему городу, что бы сдать страже преступников. А Аркандар должен был доставить магов до обитаемой деревни, где они могли бы разместиться на время, пока подоспеет помощь. Вестники были посланы. И осталось только ждать. Драконы без колебаний отложили на время свою путешествие.

Но справились они быстро. И все больше осознавали то, как они далеки от своего предназначения, которое было выбрано для них миром.

Глава 46

Оставим на время драконов и перенесемся к Ирмине.

А принцесса уже отсчитывала дни, что оставались до рождения ее детей. И в эти дни ее можно было увидеть разной. Ирмина то грустила, то загадочно улыбалась, прислушиваясь к тому, как вели себя ее дети.

Ее состояние было понятно. Она волновалась. А еще переживала о том, какой она будет мамой. Она не боялась, что не справится, она боялась своих чувств к детям. Хотя понимала, что уже сейчас, она их любит. Чувство любви к своим еще нерожденным детям — это, пожалуй, самое сильное и естественное чувство, которое она испытывала. Эта любовь растет с каждым днем и наполняет ее сердце нежностью и заботой.

А еще это волнение связано с естественными опасениями за здоровье будущих детей и успешные роды. Ирмина все чаще ощущала усталость, изменения в аппетите, перепады настроения. Однако, несмотря на все эти трудности, любовь к своим детям помогает ей справляться со всем.

Она все чаще задумывается о будущем своих детей, о том, какими они вырастут, какими магическими способностями будут обладать.

Грустит Ирмина особенно тогда, когда видит других беременных, которых опекают их любимые. И особенно остро ощущается чувство одиночества.

А когда наблюдает за тем, как Амирион играет или учит чему-нибудь Антинуса, ее охватывает чувство вины перед своими, еще не родившимися детьми. У них не будет никогда полноценной семьи и ее дети не покатаются на спине дракона — отца. И не он будет учить их магии. Но она будет любить их за обоих родителей. И постарается сделать их счастливыми и воспитать достойными.

Дракон разрушил ее жизнь, поломал мечту о счастливой семье. Лишил детей возможности иметь отца. Или это сделала она? А может зря она сбежала? И надо было дать шанс Аркандару?

Она много раз задавала себе этот вопрос. И сама себя не понимала. Она помнила его горячие ладони, которыми он ласкал ее, губы, которые находили не ее теле самые чувствительные места, глаза, которые смотрели с желание и любовью. Как такое забудешь? А потом все это сносило одним махом воспоминанием о предательстве и самых обидных словах в ее адрес.