Он медленно выдохнул, его хватка на ее горле слегка сжалась.

— Ты моя, Эллия. Моя, чтобы спариваться, как мне заблагорассудится. Моя, чтобы размножаться, как мне заблагорассудится. Это то, что ты выбрала для себя.

Эллия сглотнула, и ее дыхание участилось. Она должна была прийти в ярость от его слов, от их подтекста, — что она была всего лишь собственностью, которую можно было использовать по его прихоти, — но похоть горела в ее венах. Она ничего так не хотела, как чтобы он двигал бедрами, как чувствовать скольжение его остроконечного члена внутри нее. Она хотела его свирепости. Она хотела его страсти.

Его тело напряглось, и на несколько мгновений она была уверена, что он уступит ее невысказанному желанию, что он уступит их взаимному стремлению. Но когда он, наконец, пошевелил бедрами, это было для того, чтобы медленно выйти из ее лона — и он не толкнулся обратно. Его рука упала с ее горла, другая — с ее таза, и внезапное отсутствие его тепла на ее спине заставило ее похолодеть.

Семя дракона пролилось из Эллии, стекая по внутренней стороне ее бедер. Она повернулась, наблюдая, как он крадется обратно к быку. Его хвост покачивался в такт шагам, позволяя ей мельком увидеть его упругую задницу, а крылья слегка расправились, прежде чем плотно прижаться к спине. Его движения были заметно более плавными, чем прошлой ночью, подчеркивая грацию и силу его тела.

Дракон откинул голову назад, отбросив пряди своих длинных светлых волос с лица, прежде чем присесть на корточки рядом с мертвым животным и вцепиться в него когтями.

Эллия отошла от стены, но не приблизилась к нему. Еще нет.

— Я не отвергала твою еду.

Он прервал свою работу, чтобы взглянуть на нее через плечо, но ничего не сказал.

— Ты сказал мне поесть, и я отказалась, потому что мясо сырое, а не потому, что ты его предложил, — продолжила Эллия. — Люди обычно не едят сырое мясо, не то, что другие звери… или драконы. Это может сделать нас больными. Иногда даже можно умереть.

Его брови опустились над этими напряженными глазами.

— Есть ли что-нибудь, что не убивает ваш вид?

Эллия скрестила руки на груди и пристально посмотрела на него.

— Мы можем показаться тебе слабыми, но мы намного сильнее, чем ты думаешь.

Он оглядел ее с головы до ног и обратно, пристальный взгляд двигался в неторопливом темпе существа, которое прожило дольше, чем она могла себе представить. Несмотря на то, что они только что сделали и несмотря на то, что он отстранился от нее, в его глазах был нескрываемый жар — и тело Эллии откликнулось на это.

— Если все было так просто, почему ты сразу не сказала об этом? — спросил он, когда их взгляды снова встретились.

Эллия приподняла бровь.

— Потому что ты вышел из себя.

Он разочарованно фыркнул и повернул голову к быку из песчаника, отрезая еще один кусок от его бока.

— А если бы один из твоих ленивых самцов отказался от пищи, которую ты для него добыла, как бы ты отреагировала, маленькая охотница?

Она закатила глаза.

— Дракон, я же сказала тебе, что не отказывалась от твоей еды. Я отвергла твой приказ.

— И я не вижу, чем это лучше.

Дракон встал и повернулся к ней лицом. Оранжевое свечение в его груди вспыхнуло, когда он поднял мясо в руке. Удерживая ее пристальный взгляд, он округлил губы и выпустил струю огня, которая поглотила мясо и всю его руку.

Даже с расстояния в несколько шагов Эллия почувствовала сильный жар, и пламя было достаточно ярким, чтобы ей пришлось на мгновение прикрыть глаза. Она знала, что он может дышать огнем, но это знание не делало зрелище менее невероятным. Строить, разжигать и поддерживать огонь было одним из самых ранних навыков, которым она научилась в детстве. Даже в жару пустыни огонь был жизнью, часто такой же необходимостью, как и вода.

Насколько проще все могло бы быть для Эллии и ее людей, если бы они могли вызывать огонь по своему желанию?

Пламя резко прекратилось, когда дракон сомкнул губы, но тлеющий огонь в его груди угасал гораздо медленнее. Он подошел к Эллии несколькими легкими шагами, его глаза встретились с ее.

— Тебе лучше больше не ослушиваться меня. А теперь ешь.

Он протянул руку вперед, предлагая ей кусок шипящего золотисто-коричневого мяса.

Вкусный запах мяса привлек ее внимание, отчего у нее потекли слюнки, а желудок свело судорогой от голода, но она выдержала его взгляд, низко опустив брови.

— Ты не мой хозяин, дракон.

— И ты не мой, человек. Но разница в том, что я могу заставить тебя, если захочу.

Эллия стиснула зубы.

— Я могу уйти отсюда. Я могу оставить тебя.

«Посмотрим, как хорошо он обходится без моего тела, чтобы утолить свою похоть, надменный зверь».

Дракон подошел ближе и навис над ней, беспокойная энергия пульсировала в его теле.

— Ты связана не меньше, чем я.

— Но разница в том, что я не страдаю от жара, — возразила она.

— Ты будешь страдать от моего жара, если не прекратишь эту болтовню и не поешь, — прорычал он.

Эллия наклонилась к нему.

— Предложи мне это красиво и скажи — пожалуйста.

— Возможно, ты не расслышала меня правильно.

Он поднял мясо, зажав его между когтями указательного и большого пальцев, и помахал им перед ее лицом.

— Ты съешь это и будешь наслаждаться каждым кусочком. Тогда ты поблагодаришь меня за это.

— Если бы ты предложили мне это вежливо, я была бы благодарна. Теперь ты можешь взять это мясо и подавиться им.

Она поднырнула под его руку и направилась к своей сумке.

К сожалению, дракон оказался быстрее. Слабый шелест его крыльев и легкое шуршание его ног по полу были ее единственным предупреждением, прежде чем он бросился перед ней и с рычанием схватил ее сумку в свободную руку.

— Тогда ты умрешь с голоду, человек!

Эллия зарычала.

— Мне не нужен властный мужчина, чтобы обеспечивать меня!

— И мне не нужна была пара, и все же ты стоишь здесь.

Слезы разочарования — и боли, которую она отказывалась признавать, — наполнили ее глаза.

— Почему ты должен быть таким ненавистным?

Что-то промелькнуло в его взгляде, что-то глубокое и печальное, но это исчезло так быстро, что она могла только предположить, что это было ее воображение. Черты его лица были суровы.

— Потому что ты человек, и ты навязала мне эту связь, — ответил он. — Ты украла у меня все, Эллия.

— Что я у тебя украла?

Оранжевое свечение в его груди снова вспыхнуло, поползло вниз к животу и вверх по шее.

— Мое тело. Мое желание. Мою жизнь. Ты заперла меня в этой жалкой форме до конца моих дней, ты заставила меня тосковать по тебе так, как я не тосковала ни по чему другому в своем существовании, и ты лишила меня бессмертия.

Сердце Эллии дрогнуло, она нахмурилась, а губы нахмурились. Он не мог… Он не мог на самом деле иметь в виду то, что сказал, это не могло быть правдой.

— Что?

Его голос сочился горечью и отвращением, когда он говорил.

— Прикосновение человеческой руки к чешуе дракона связывает во всех отношениях, женщина. Ты связала мою жизнь со своей — и твоя жизнь — всего лишь одна искра по сравнению с ревущим огнем, который был моим. У меня была вечность. Теперь у меня есть ты.

Эллия отступила на несколько шагов, грудь сжалась, сердце бешено колотилось. Она связала себя с партнером, который презирал ее, и теперь она понимала почему. Она не могла винить его. Сама того не ведая, она забрала у него все.

В историях никогда не упоминалась цена, которую требовали за заявленного дракона. Она присоединилась к алой охоте, чтобы у нее был выбор в жизни, выбор в паре, но, поступая так, она украла выбор дракона. Эллия поработила его. Она мечтала о настоящей паре, о любящей паре, о мужчине, который лелеял бы ее и только ее, но вместо этого поймала в ловушку дракона, который навсегда возненавидит ее за то, что она отняла у него.

Какое бы желание он ни испытывал к ней, оно было вызвано брачными узами и Красной кометой. Любая нежность, которую он мог бы проявить к ней, любая привязанность, любая забота были бы ненастоящими. Те пристрастия, которые у нее были, были не более чем иллюзиями.