— Давай быстрее, чувак, — перебила Беттина, вращая желваками, — у меня нет времени слушать околонаучный трёп про крысяков. Давай, блин, к делу.

Смок сделал вид, что не слышит.

— ...другие крысы, которых в это время поблизости не было, перенимают трюк... внезапно, словно им по воздуху передали это знание. Эффект выражен сильнее при более высокой проводимости воздуха. Среди людей известны случаи внезапного проявления идей словно бы из воздуха — порой их легко объяснить синхронным воздействием сходных стимулов в сходных общественных условиях, но порой они проявляются у разобщённых культур на противоположных концах света, которые вообще никак между собой не контачили. Одновременно. И в сухом остатке...

— Да, давай ближе к делу, пока я тут ещё в теле, — бросила Беттина.

— ...имеется определённое число доказательств существования коллективного связующего бессознательного...

— Ой блин, — возопила Беттина, — да кто ж этого не знает?

Жером кивнул.

— Я его шкурой чую.

Смок тоже кивнул.

— Рикенгарп любил об этом рассуждать. Поле слабое, оно подвержено стрессовым изменениям, но — оно здесь. Лэнг нашёл способ его зафиксировать, измерить и спрогнозировать циклы интенсивности. Импульсы прокатываются вокруг света волнами огромного психического цунами. Они слабы, но воздействуют на мозг любого человека планеты — до некоторой степени. — Он почувствовал, что Беттина вот-вот снова выйдет из себя от нетерпения и перебьёт его, поэтому быстро закончил:

— Беттина, вполне вероятно, что мы сумеем этой штукой воспользоваться. Я к этому и веду. Внедрить в групповую волну коллективного разума электромагнитно закодированную информацию в нужные моменты и воспользоваться ею, чтобы пробиться ко всем людям планеты. Небольшой психический пинок под зад, так сказать. Через Плато. У Лэнга есть технология, позволяющая на особой частоте...

Кесслер уязвлённо и озадаченно посмотрел на Смока.

— Ты тянешь, выгадывая оптимальное время для... этой энтелехии? А как же быть с вирусом? Ты намерен рискнуть жизнями всех небелых на планете всего лишь ради проверки этой твоей теории?

Смок помотал головой.

— Нет. Мы ждём, пока Торренс и Стейнфельд подготовятся. Они сотрудничают с Бадуа, накапливают оборудование для ЭМИ.

— Для чего? — переспросил Жером.

— Электромагнитного импульса. Они хотят полностью выдернуть Второму Альянсу вилку из розетки, чтобы те лишились возможности финансировать свою компьютерную пропаганду. Тогда, если их людям перестанут платить, ОРЕГОС развалится.

— Электромагнитного импульса, — скорчил гримасу Жером. — Этого я и боялся. Не надо рядом со мной этой дурью маяться, пожалуйста. И вообще рядом с кем бы то ни было, если у этого человека есть чиповый имплант. — Он постучал по голове. — Мозги изжарятся.

— Военные же меры, — продолжал Смок, — предположительно снабдят нас некоторыми более существенными доказательствами природы вируса, чтобы подкрепить показания Джо Энн.

Кесслер качал головой.

— Нет. Ты ставишь на то, что они не успеют выпустить эту штуку. Ты не вправе играть на таких ставках. Необходимо объявить о ней сейчас же, воздействовать на общественное мнение, сделать всё, что в наших силах. Сейчас.

— А он прав! — вмешалась Беттина. — Ты не имеешь права ставить на кон всю нашу гребаную расу, Смок! Это и меня тоже касается! И большого числа остальных людей мира!

— Не думаю, что это рискованно. Нам многое известно о Расоселективном Вирусе. Мы знаем, что в настоящее время он существует в одной лаборатории и на одном складе. В Лондоне. Нельзя просто выпустить его в городе и предоставить ему делать своё дело. Нужны оптимальные температурные условия. Запусков должно быть много, они должны осуществляться одновременно — вирус быстро отмирает. Они его таким разработали, чтобы снизить вероятность мутаций. Кроме того, они тревожатся, что вирус может оказаться не столь селективен, как им бы хотелось — с одним геном в ДНК что-то не так, и вирус тебя прикончит. Они в собственных предках не так уж уверены: какая примесь еврейской крови достаточна, чтобы патоген поразил их? У них очевидные технические трудности. Я слышал, что они уверены в преодолимое этих проблем, но продолжают испытания. Им нужно время на...

— Так тебе твердит твоя разведка. Твой Бадуа и твои шпионы НС, — сказал Кесслер, качнув головой. — Это ведь по существу слухи. Ты ставишь всё на кон в предположении, что они верны. Я тебе говорю: не рискуй.

— Я с ним согласен, Смок, — сказал Жером.

Тут впервые нарушил молчание Баррабас.

— Вирус должен быть остановлен. Людей надо предупредить любыми средствами. Возможно, успеем разработать какие-нибудь антивирусные средства...

— Если придётся. Мы за ними следим. У нас там агент. Мы узнаем, если они возьмутся за дело.

— Ты надеешься, что вы успеете узнать, — ответил Кесслер. — Ты надеешься, что вам известны все места, где хранится зараза. Лучше бы ты оказался прав.

Он встал, вышел из-за стола и удалился в здание.

Беттина допила чай и выхлебала большую часть Жеромова, потом принялась хрустеть ледышками. Всё это время она не сводила со Смока мрачного взора.

— Он прав, — сказала она. Похрустела раз, другой. — Ты рискуешь.

— Нужно рискнуть, чтобы всё устроить в точности, — ответил Смок. — Мы ставим на оптимальный вариант. Мы не думаем, что всё так обязательно и получится.

В воспоследовавшем молчании по сухой траве снова что-то прошелестело.

— Знаешь что, Смок? — наконец отозвался Жером. — Когда ты рассуждаешь об энтелехии, тебя легко принять за религиозного фанатика. Ты в это веришь, тебе нравится в это верить. Какая-никакая связь с Богом. Может, ты так скрашиваешь одиночество. Не, ну прикольно. Но что, если эта вера отражается на твоей способности планировать наши действия?

— Не только я, — ответил Смок со странным ощущением, размышляя, может ли Жером оказаться прав. — Торренс, Стейнфельд и Бадуа тоже. Уитчер одобрил. Стейнфельд и Бадуа... — он сделал паузу, позволив себе показаться виноватым, — тоже опасаются вируса. Вы же понимаете, их расы.

— Слушай, чел, — сказала Беттина, — я не имею в виду, что ты негров не любишь, но...

— Моя раса в опасности, — возразил Смок. — Человеческая раса. Homo sapiens. Это моя раса, Беттина.

Они смотрели на него. Смок глядел в пустыню.

Шелест. Пыльно-серый тарантул, весь какой-то изломанный и колючий, взобрался на край перил футах в тридцати. Джо Энн увидела его и отпрянула вместе со стулом.

— О Боже, как я их ненавижу. Я их просто терпеть не могу, правда. Я пауков ненавижу, а эти ещё хуже. Патрик...

Баррабас поспешно сказал:

— Я их тоже не выношу, дорогая. Я тоже не люблю пауков.

— Какого хрена он вылез при свете дня? — вслух удивилась Беттина. — Они ж ночные.

— Когда животные себя ведут неестественно, — отозвался Жером, — это может означать знамение.

Джо Энн взглянула на Смока.

— А ты не...

Смок был поглощён своими мыслями. О ставках. О смерти.

Джо Энн побелела.

— О Боже, оно сюда ползёт, кто-нибудь, помогите... я пошевелиться не могу... я правда арахнофобка... пожалуйста...

Беттина рявкнула:

— Жером, прикончи эту тварь, чтоб эта девчонка заткнулась.

— Я?

Беттина с отвращением фыркнула и неожиданно воздвиглась со стула, который от этого движения перевернулся и звякнул о камни. Она вперевалку подошла к тарантулу и резко, один раз топнула по нему сандалией. Тарантула раздавило.

Джо Энн отвернулась, зажав рот, а Беттина сняла сандалию, соскребла то, что осталось от паука, о край камня и зашвырнула в траву. Потом отошла к вделанному в стену крану — помыть подошву. К подошве всё ещё пристали куски ножек тарантула.

Ворон взвился в воздух и перелетел на край террасы...

ПерСт, Космическая Колония

Расс никогда не занимался работой в космосе. Он не думал, что ему понравится. Он оказался прав.