Уотсон решил, что пора наконец опрокинуть стаканчик. Он спустился на ют, налил скотча из временного бара и разбавил водой. Он был тут один, если не считать маячившего в сумраке штурмовика ВА. Часовой смотрел на реку, развернувшись к Уотсону спиной.

Но тут внезапно, как чёртик из табакерки, появился Джебедайя. Уотсон решил, что мальчишка поднялся из ванной.

Джебедайя сверлил Уотсона обвиняющим взором.

— Ты же не думаешь, что Господь тебе это так оставит, правда ведь? — масляным тоном спросил мальчишка.

— Прости, не понимаю?

— Я уже два месяца пытаюсь поговорить с Риком Крэндаллом напрямую. Он раньше всегда отвечал на мои звонки. Он всегда рад был повидаться с моим отцом. Теперь он никого не принимает и не отвечает на звонки. А эти его видео? Они подложны. Я тебе вот что скажу. Вот что мы с папой думаем. Мы думаем, что Крэндалл мёртв. И что убил его ты.

Уотсон не сдержал порыва оглянуться, не подслушивает ли их кто. Плеск волн заглушал разговор от часового. Остальные гости ушли далеко вперёд.

— Это ведь правда, не так ли? — с ребяческим самодовольством продолжал мальчик. — Я по твоему лицу вижу, что правда.

Уотсон набрал полную грудь воздуху. А ведь когда-то он скорей восхищался этим омерзительным говнюком. Ну ладно. Что было, то сплыло, как любил говаривать его папа. Он хлебнул скотча и ответил:

— Не дури. Я тебе устрою встречу с Риком, если хочешь.

— Ты это можешь? — Глаза мальчика расширились.

— Да, разумеется. — Его даже дурачить не имеет смысла. Нельзя, чтобы он хоть кому-то ещё проболтался о своём умозаключении. — Можем взять с собой всех, кому ты сказал. Мы их всех пригласим, чтобы Рик их убедил.

— Никто не знает, кроме моего папы. Он запрещал мне рассказывать об этом, пока не придумает, что делать с...

Мальчишка осёкся, явно сообразив, что сболтнул лишнее.

Уотсон глянул на часы. До пристани десять минут. Времени мало.

— Жди здесь. У охранника, э-э, кодовая книга. Он всегда связывается с Крэндаллом по ней, когда я хочу увидеть Рика, этого требуют, э-э, соображения безопасности.

Мальчик кивнул. Одно в нём хорошо: как бы не по годам развит он ни был, а всё ж ещё ребёнок. Любую техношпионскую муть проглотит и не подавится.

Уотсон направился к стоявшему на гакаборте охраннику. Как бишь его зовут?

Стюарт. Джок Стюарт. Высокий, мускулистый, лысеющий, с кустистыми рыжими бровями. Он намекал, что не прочь перевестись в Англию.

— Джок? — позвал Уотсон. — Открой визор.

Стюарт поднял зеркальный визор и посмотрел на Уотсона.

— Джок, я могу тебя перевести в Англию. И вообще куда угодно по твоему выбору. Но ты обязан будешь для меня кое-что уладить. Тебя не просто переведут — тебя вскоре повысят. Кроме того, ты получишь солидное вознаграждение. Взамен я попрошу тебя о небольшой услуге, и если согласен, то действовать надо не откладывая. Это своего рода, м-м, небольшая прополка сорняков. Об этом никто больше не должен знать, кроме нас с тобой...

Джок кивнул.

— Очень хорошо, сэр. Чем могу помочь?

Спустя минуту Уотсон вернулся к мальчику, ожидавшему его под лестницей.

— Постой тут минутку, Джок тебе объяснит детали сверхсекретной процедуры для связи с Риком. Ты же понимаешь, нам сейчас требуется максимальная безопасность.

Мальчишка почти не скрывал скепсиса.

— Но почему тогда видеоанимация?..

— Это обусловлено требованиями безопасности. Рик тебе объяснит. А впрочем, давай лучше пройдём вперёд на минутку. Посмотрим, хватит ли нам времени это устроить.

Мальчик нахмурился, не доверяя Уотсону, но стал подниматься за тем по лестнице. Они миновали столпившихся у переднего борта гостей. Ветер швырял брызги в лица. Готти приветствовали их. Все ясно видели, что Уотсон пришёл вместе с мальчишкой. Уотсон огляделся, словно выискивая в толпе мальчика, потом кивнул Джебедайе, указывая подбородком в сторону кормы. Озадаченный мальчик пожал плечами и вернулся на дальнюю палубу. Один.

Ну что, подумал Уотсон, ты хотел увидеть Рика, пацан? Так я тебе гарантирую, сейчас ты к нему отправишься.

Никто, кроме Уотсона, который знал, чего ожидать, не услышал далёкого слабого крика, а потом — всплеска на корме. Остальные продолжали накачиваться дармовой выпивкой.

Кроме Гиссена, который пристально наблюдал за Уотсоном.

Лондон

У грузового входа лаборатории гуляли сквозняки. Вечер выдался сырой, несезонной пародией на лето, и Куперу отчаянно хотелось забраться внутрь. Он не очень хорошо переносил холодрыгу. Ему снова замечталось, как бы перебраться в местечко потеплее. Скажем, в Гибралтар. Увы, в тёплом климате солнце для альбиносов опасно. Ему вечно не везло с выбранными для жизни местами.

Куда запропастился гребаный барыга?

Купер поёжился и взглянул на белых, как альбиносы, насекомых, мечущихся у колбы двухсотваттной лампочки над головой. Инстаплатформа была без покрытия, на подъезде к ней тоже голо, если не считать короткой гравийной дорожки. И взгляд некуда приткнуть. Остаётся только ждать, сгорая от растущего с каждой секундой нетерпения.

Он пожалел, что не взял плаща, но так бы в лаборатории заметили.

В пятый раз за пять минут он задумался, а не проскользнуть ли мимо КПП в другом конце переулка и не спрятаться ли в кузове фургончика барыги. Но ему стало страшно. Он боялся ВА и барыги. Толкач мог бы приняться его шантажировать, мог взять в заложники и всякое такое. В конце концов, он ведь преступник. Купер знал, что преступники в средствах неразборчивы.

Рано или поздно начальник охраны заинтересуется, куда это пропал Купер, и поймёт, что в здании его нет.

Купер решил подумать о своих проектах и о триумфах на двух фронтах.

Он достиг успеха равно в экспериментах по контролируемой активации толпы через социобиологические триггеры — и в создании Расоселективного Вируса. А ещё он вывел щенков.

Он, чёрт подери, форменный человек эпохи Возрождения, он ничем не хуже да Винчи, вот он кто такой; он достиг триумфов в нескольких областях знания одновременно, и его никто не ценит по достоинству! Разумеется, он всего лишь партнёр вирусной программы и участник разработки субчеловеческой расы рабочих, он не слишком глубоко увяз в этом говнище. Но он ведь помогал распланировать и направить работы, он возглавлял отдел. Это и его проекты тоже.

К сожалению, его не ценили так, как он того заслуживал. Его фактически посадили под замок. Лаборатория уже несколько недель как превратилась в его тюрьму. У него крыша ехала со всего этого.

Они могли бы его убить из-за этой истории с Баррабасом, не будь он так важен для их планов.

Но представим, в ВА пронюхали, что Купер толкнул через барыгу налево фрагменты более ранних вирусных кодов? Одному Господу ведомо, кто конечный приобретатель. Купер полагал, что это какой-нибудь террорист из вогов. Вероятно, собирается использовать вирус для уничтожения противоборствующей фракции, перебить ещё больше своих подельников. Ну и тем лучше.

Не то чтобы Купер сбыл им калибровочные последовательности Расоселективного Вируса. Вовсе нет. Это же святое, сами понимаете. Он продал им свою неудачу. Короткоживущий нерасоселективный вирус. В общем-то — мусор.

Но что на это скажет Рольф? Не-ет. Что, если они придут в ярость, накажут его, жестоко покарают, стоит им только дознаться, как он сбагрил чёрт знает кому S1-L? О да. Жестоко, сами понимаете.

Он мерял шагами платформу из конца в конец, издавая тихие стоны нетерпения и разочарования. Он замёрз и впал во фрустрацию.

Ему хотелось соскочить. Всего лишь только. Ему хотелось избавиться от существа, которым он стал. Нервические оргазмы немного помогали. Открыть клапан, сбросить давление.

Но где же, етить вашу мать, барыга?

В дальнем конце переулка электрическая ограда с жужжанием разошлась. На гудрон излился свет фар. Свет метнулся в его сторону. Неся облегчение и возбуждение.