– Генератор заряжен. Высота четыре тысячи метров.

– Открывайте метасайн, генерал, – приказал Алекс.

– Есть, – ответил капитан "Духа Грома".

Оперативники ничего не почувствовали, но сквозь корпус огромной машины заструились гигаватты энергии, фокусируясь перед группой крафтов.

Сначала задрожал воздух. Затем в нём начали приплясывать маленькие белые искорки. Постепенно они вытягивались в белые полоски, похожие на молнии. Молнии начали ветвиться, окутывая гравиплан и висящие возле него крафты. Но окончания искрящихся молний не втыкались в корпуса, а соскальзывали с них, продолжая ещё больше ветвиться и мерцать. Свистопляска красных бликов смешалась с белыми отблесками, мешая разглядеть хоть что-то. Формы аппаратов штурмовой группы менялись на глазах, но это был лишь обманом зрения.

– Тремор целостности фюзеляжа двадцать процентов от расчётного предела. Мощность поля метасайна – шесть десятых, – голос Коллинза выдавал волнение, – Готовность к финальной активации – тридцать секунд.

Алекс развернул окошки четверых оперативников, находящихся вне "Духа Грома".

На шлемах Пауера и Байера мелькали белые и красные блики. Человеческий глаз был почти не в состоянии смотреть на это умопомрачительное буйство красок и света. Ну а Джемар, глаза которого были ещё больше чувствительны к свету, поспешил усилить затемнение щитка шлема.

Алекс наконец надел шлем и теперь отдавал команды по внутренним каналам. Сенсорное сопровождение позволяло оперативникам слышать всё то, что говорит глава Проекта, но та же сенсорная технология оставляла странное ощущение, поскольку оперативники чувствовали, как беззвучно шевелят губами на обзорном экране Фарландер и Маккинторк. При этом они слышали ответы экипажа гравиплана, но слишком явным было ощущение, что их голоса идут через усилители шлема Алекса, а уже потом транслируются остальным оперативникам.

Керован с Жосиндой, сидя в йцортийском крафте, едва ли замечали светопреставления за бортом трингла. Во всяком случае, по их лицам гуляли лишь еле заметные светотени. Они улыбались и о чём-то в пол голоса разговаривали. Их доклад о том, что у них всё нормально, прозвучал так, будто они относились к предстоящей операции как к лёгкой прогулке. Может они и правы, мелькнула мысль у Джемара. Это у страха глаза велики. Хотя, страх обычно помогает избежать неприятностей.

– Со стационарнов сообщают о полной готовности к отражению возможных контратак.

– Отлично, Коллинз, – Алекс устремил взгляд куда-то над экраном проектора, – Всё готово.

– Стопроцентная мощность поля. Метасайн продолжает расширяться. Все подразделения находятся в активном участке поля, – коротко обрисовал ситуацию Маккинторк.

– Активировать переход, – выдохнул Алекс.

Джемар почувствовал, как всё вокруг будто бы натянулось подобно струне. У него перехватило дыхание. Перед глазами поплыли круги, реальность воспринимаемого мира пошатнулась. Сидящий рядом Дитер нервно вцепился в подлокотники.

Ещё секунду назад на экране блистали и переливались белые всполохи. Теперь всё пространство вокруг "Духа Грома" вспыхнуло в слепящем белом зареве. Несколько мгновений вспышка едва заметно пульсировала, а затем начала таять.

И там, где до этого виднелись файорские скалы, стала проступать жёсткая тьма космического пространства.

– Переход завершён. Все подразделения в условленном порядке.

Джемар так и не понял, кто из экипажа это сказал. И не слышал ответа Алекса. Всё его внимание было приковано к прояснившемуся виду на экране.

Штурмовая группа оказалась на орбите какой-то планеты. Газового гиганта, судя по всему. Если бы не это небесное тело, которого в системе Гаммы Талестра не было и никогда не будет, можно было усомниться в самом факте перехода в другое пространство. Но факт был на лицо. Рисунок созвездий отличался от файорского, уже давно ставшего привычным. Да и не было здесь густых пылевых облаков, окутывающих Файори.

Ни единого ориентира способного показать, движется "Дух Грома", или висит в пространстве, не наблюдалось. Голос Маккинторка развеял неведение.

– Гравиплан набирает крейсерскую скорость. На векторе 6-22-15 сканеры фиксируют значительную массу. Расстояние 50 тысяч.

– СИПы? – быстро спросил Алекс.

– Молчат, – отозвался навигатор.

– Ну, я так и предполагал, – заметил Херрел.

Медленно текли секунды. На экране пока не было видно, что же там обладает значительной массой. Но вот несколько линий выскользнули из проектора и скрестились на чём-то, чего никто из оперативников не заметил. Замелькали цифры фрактальной коррекции, и вот экран выдал увеличенное изображение. Тёмный монолит в форме сплюснутого цилиндра висел вертикально, медленно вращаясь.

– Точно, это база, – донёсся голос Керована.

– Всем боевым порядкам. Выстроиться полусферой вокруг гравиплана. Рассчитать курс атаки.

И тут на экране замигали красные точки. К ним устремились такие же красные линии, под ними побежали плотные колонки данных.

– Цели на курсе перехвата. Шесть чёрных тринглов в формации серпа. РВП к точке огневого контакта девяносто шесть секунд.

– Началось, – прошептал Джемар.

Вылетевшие навстречу корабли Йцорта ускорились. Сближение произошло даже раньше расчётного времени.

Несколько "гусениц" сорвалось навстречу гравиплану. Все они были встречены магнитными сетками, так что "Духу Грома" даже не пришлось совершать резкого манёвра уклонения.

Залп со стороны йцортийцев был, скорее всего, пробным. Сблизившись с гравипланом, серп рассыпался, но тринглы сохранили формацию. Сомкнувшись вокруг штурмовой группы, они начали быстрое вращение, осыпая крафты зеленоватыми лучами и ракетами.

Но "Драконы" не собирались оставаться лёгкими целями для стрельбы с упреждением. Полусфера выгнулась, пропуская вперёд гравиплан, а истребители разбились на две группы, ведомые Пауером и Байером. И контратаковали тринглы. Белый трингл, "Аннигиляторы" и сам гравиплан перестроились в вертикальную линию и тоже развернулись навстречу кораблям пришельцев.

После этого обе стороны поглотил хаос сражения.

Оперативники, сидя в недрах гравиплана, могли лишь наблюдать за ходом боя. Но, несмотря на обильные комментарии, постоянно появляющиеся на экране, увидеть и понять им удавалось совсем немного. Гравиплан плясал в немыслимых фигурах пилотажа, уходя от обстрела и отвечая огнём не огонь. Окружающее его пространство вспыхивало короткими росчерками лучей и реактивных выхлопов, но ни скрытых вижн-дизрупцией "Драконов", ни чёрных корпусов тринглов разглядеть было невозможно.

Первые же секунды боя показали мастерство вражеских пилотов. Не успели бойцы Проекта толком сориентироваться в обстановке, как два "Дракона", ведомые БИККами, вспыхнули миниатюрными солнцами. Потеря двух истребителей нанесла не слишком ощутимый урон общей силе штурмовой группы, но как только "Драконы" ухитрились уничтожить один из тринглов, с базы стартовало ещё четыре трингла. Два белых и два голубых. Если голубые тринглы были сравнительно лёгкой целью, то белые корабли отнюдь таковыми не являлись. Системы наведения просто не могли поймать ни один вражеский "стелс". Пришлось пилотам рассчитывать только на свою собственную меткость и прозорливость. В этой ситуации БИККи мало чем могли помочь Пауеру, Байеру и двоим пилотам "Аннигиляторов".

Но "Дух Грома" был не просто мобильной базой Проекта. Все восемь подвижных турелей беспрестанно поливали огнём мечущиеся кругом треугольные тени и отсветы, а основные орудия гравиплана если не повреждали тринглы, то, по крайней мере, заставляли пришельцев совершать манёвры уклонения.

Джемар несколько минут наблюдал за ходом боя, но вскоре перестал понимать, что же кругом происходит. Единственное, что оставалось очевидным, это целостность шести "Драконов", обоих "Аннигиляторов" и трофейного трингла.

Керован не особо ввязывался в одиночные дуэли, как ему и было приказано. Он бросал машину из стороны в сторону, выискивая наиболее уязвимые цели. Но клубок крутящихся в пространстве машин был слишком густым для стрельбы "гусеницами", это понимали даже йцортийцы. А огневая мощь белого трингла под управлением ещё не слишком освоившихся с чужой техникой оперативников мало чем могла насолить чёрным тринглам.