Несмотря на напряженный график работ, полностью восстановить "Дух Грома" не удалось. Часть трудовых ресурсов пришлось оттянуть на монтаж стационарной подземной базы в нескольких десятках километров от места приземления гравиплана. Обеспечивающая дистанционное управление полуавтоматическими строительными машинами группа техников при самом минимальном расчёте составила почти два десятка человек. Необходимость завершения развёртывания стационарного опорного пункта проекта ОЗИ не вызывала сомнения. Скорость возведения подземных мастерских была намечена просто нереальная, учитывая то, что работы велись преимущественно в ночное время суток с соблюдением всех возможных методов маскировки на поверхности и под поверхностью ледяного файорского грунта. При этом постоянным изматывающим фактором являлась необходимость пребывать в готовности в любой момент бросать всё и сматываться, если подземное развёртывание будет засечено врагами. Только железная воля, подкреплённая чувством долга перед человечеством и знанием, что проект не обманет своих участников, и зарплата всегда будет выплачиваться, и выплачиваться вовремя, помогли выполнить всё, что было задумано тогда, когда надо и так, как надо.

Около полуночи гравиплан стартовал под прикрытием вижн-дизруптеров и взял направление вглубь неосвоенного людьми северного континента Натеги. На борту находился весь экспедиционный состав ОЗИ, за исключением двадцати двух техников, Хейнса и Пауера. Хейнс Байер остался за непосредственного руководителя монтажных работ, Алекс наделил его всеми соответствующими полномочиями, чуть не доведя себя и Хейнса до истерики, вновь и вновь обсуждая с ним все тонкости обустройства базы. Пауер остался пилотировать патрулирующий над будущей базой "Аннигилятор-2", собранный спецкомандой Фарландера за время, проведённое на поверхности планеты. Несмотря на то, что оборудование мастерских проекта было сработано по последнему слову техники, явная нехватка рабочих рук едва-едва позволила восстановить повреждённый комплекс маневровых двигателей, крепившихся к борту гравиплана на грубых фермах, обтянутых листовым дюралем для сохранения хоть какой-то аэродинамики. Пришлось пойти на это из-за невозможности добраться до бортовых двигателей без скафандра в то время, пока гравиплан в полёте.

Первый "Аннигилятор", скрытый вижн-дизрупцией, прикрывал "Дух Грома", неотступно прощупывая радарами всё вокруг в сфере радиусом в добрых десять километров. Опасаясь нового внезапного нападения, Алекс и Джемар не сочли возможным посадку "Аннигилятора" на борт гравиплана. Пилотская смена длилась четыре часа и, то рекомендованный Фарландером парень, то Дитер или Джемар добирались до борта боевой машины на юрких "Смерчах". По истечении нескольких часов полёта с разумно минимальной скоростью почти на границе ионосферы "Аннигилятор" засёк всего один чёрный трингл, мелькнувший по краю орбитального пылевого облака. Не заметив медленно летящих землян и совершив какой-то непривычный маневр, трингл исчез с радаров в том же облаке. К утру у всех, даже у самых больших скептиков, появилась уверенность, что пришельцы их потеряли.

Замеченная с борта "Аннигилятора-2" активность тринглов за время полёта гравиплана, да и обнаруженная ранее, скорее всего, были не более чем разведывательными вылетами на место неудавшегося штурма. Повторных попыток атаковать гравиплан не последовало, а в последний раз два небольших голубых трингла, прилетевших уже после старта "Духа Грома", совершили облёт территории, но, судя по всему, строящуюся базу не засекли. Удостоверившись, что "Дух Грома" исчез с места аварийной посадки, тринглы улетели куда-то на запад и вот уже почти четыре часа над достраиваемой базой не появлялось ни одного чужеродного объекта.

– Даже лучше станешь выглядеть, поверь мне, – Алекс улыбнулся лежащему в физиологической ванне Хэну. Регенерационные камеры, выпускающие в физраствор самые различные вспомогательные клетки, продукты современной наноинженерии и биохимии, скрывали отсечённые "гусеницей" участки тела, но размер камер свидетельствовал об успешном процессе выздоровления.

– У меня такие ощущения, будто сквозь тело постоянно проводят несильный ток, – поморщился Хэн, шевельнув скрытой регенератором рукой. УЗИ-изображение показало естественное перемещение наросших за несколько суток совершенно новых костей пальцев. На УЗИ были видны мягкие ткани неповреждённой части руки, над новой костью ничего такого не было. Границу старой и достраиваемой конечностей отмечала пульсирующим светом взвесь лечебных микроорганизмов. Приблизительно так же нереально выглядела и регенерирующаяся нога.

Зрелище пугало, шокировало и отталкивало всех, особенно самого больного. Вообще-то мониторы были обращены только к медсестре, неустанно следящей за активностью искусственных клеточных пластов в процессе образования человеческих тканей, а медсестра в свою очередь либо привыкла к зрелищу шевелящихся, непокрытых мясом и кожей человеческих костей, либо не обращала внимания по долгу службы. Но Хэн, как только пришёл в сознание, заявил, что хочет видеть, как идёт регенерация, а если ему откажут, он пожалуется Алексу или, что ещё хуже, Джемару, мнение которого относительно правил земной врачебной этики было известно также хорошо, как и его вспыльчивость. Мониторы оставили на прежнем месте, только поворачивали к Хэну по первому его требованию, которое звучало обычно раз пять в день.

– Сейчас будет ещё неприятнее, – предупредила медсестра, – мне придётся усилить деление актин-синтезаторов около вашего запястья.

С этими словами она переключила несколько тумблеров на своём пульте и набрала длинную команду на клавиатуре.

– Чёрт! – Хэн дёрнулся и немного раствора выплеснулось за край ванной, попав на брюки Алексу. – Да я не то, б…, стану выглядеть как синтетик, не то, как дёрганый придурок какой-нибудь. А ты говоришь, лучше! Кожа будет новенькая, гладкая, как у младенца. Тьфу! У тебя никогда не было шрама размером с целую руку, а?

– Успокойся, ты не найдёшь линии стыка, когда лечение завершится. Так Морозова утверждает, а я ей верю. Она мне тут целую лекцию прочитала о методах надкапиллярного хирургического пигментирования путём инициированной диффузии.

– Задолбал уже умничать. Тебя никогда не пытали щекоткой пополам с зубной болью, хоть и не сильной?

– Нет.

– Когда будут, поймёшь, каково мне сейчас! – слабо улыбнулся Хэн.

Алекс вздохнул, понимая что спорить с Хэном бесполезно и попросту жестоко.

– Как там ферриане? – поинтересовался Хэн.

– Уже нормально, особенно Джемар. Привык, гад, к нашей температуре за столько лет, его теперь, я так чувствую, хоть огнемётом жги, не прожжешь. Оклемался за пол-дня, даже Морозова удивилась. Хотя он там какие-то взятые с товиарфа мази применил.

– А Жосинда?

– Ничего, Хэн, уже ничего. Ей пришлось особенно туго. Кажется, помимо ожогов у неё какой-то вид биополярного расстройства.

– Это что ещё за чушь? – удивился Хэн.

– Не уверен, кажется, Морозова о чём то таком беседовала с нашими эзотериками.

– С группой по аномальным природным явлениям, ты хочешь сказать? А на хрена? Что они смыслят в феррианской астрологии и, есть ли она у ферриан?

– Во-первых, есть, Джемар даже как-то пытался привести свою и нашу в соответствие. Во вторых, ему это удалось. Не знаю, рассказывал он тебе или нет, меня он просвещал в своё время. В-третьих, эти ребята смыслят во всём, что касается когда-нибудь и кем-нибудь придуманного бреда на тему звёзд и судеб.

– Чего-то я не понимаю…

– Я тоже. Хотя пытаюсь. Как мне объяснили, есть такая восточная теория – "Фэншуи". По её положениям астрология тесно связана с любыми предметами, которые окружают человека. И связь эта находится в соответствии с законами термодинамики, или скорее с правилами круговорота вещества в природе. Например, если ты рождён под знаком огня, то тебе может повредить вода. Ну, и всё в таком духе. Причём не обязательно это должен быть именно тот предмет, который сам по себе может навредить. Достаточно упоминания, обозначения, символа, наконец.