- Нет. Это ты заблуждаешься, Фатима. У тебя в доме моего отца прав особо нет. Ты из себя что-то воображаешь, но. Ты так и не родила моему отцу обещанного наследника, которым его привязала к себе, и сейчас ты позволяешь себе так вести себя с людьми, которые всю жизнь верой и правдой служили моей семье. На это, Фатима, у тебя прав нет. Я – дочь Мустафы аль Алмаса.
- А я его жена, Мелина. Не зарывайся.
- Ты всего лишь его сожительница! Фатима! Не мне напоминать тебе про наши законы. Так что сбавь обороты и не смей оскорблять людей, которые по возрасту вдвое старше тебя. Ты здесь – никто!
- Как запела… а с виду, такой одуванчик, - улыбается Фатима едко и губы свои змеиные раздвигает так широко, что мне кажется сейчас у нее маска на лице треснет.
- Я не терплю неуважительного отношения, Фатима. Ни к себе, ни к людям, которые этого не заслуживают…
- Ну – ну…
Отвечает многозначительно и окидывает меня едким взглядом и что-то в глазах Фатимы проскальзывает такое, опасное и мне кажется, что жена отца сейчас что-то мне скажет такое жгучее и обидное, но… мгновение проходит и Фатима вновь улыбается.
- Надень абайю, дочь моего мужа, и спускайся, помогать. Каролина – жена шейха, а ты всего лишь…
Прикусывает язык. Явно хочет сказать, что-то но в последний момент этого не делает.
- Спускайся, Мелина. Сегодня у нас много дел…
Выходит из моей комнаты, а я… я вслед Фатимы смотрю и что-то у меня в груди переворачивается, возможно играет мое воображение, которое добавляет за место мачехи то самое слово, которое он не сказала…
Каролина – жена шейха, а ты всего лишь… подстилка?…
- Ты забеременела и скрыла, - босс нависает надо мной, заставляет замереть и прижать руки к округлому животу сильнее.
- Нет, дочка только моя. Бахтияров, вы... ты к ней не имеешь никакого отношения, - отвечаю робко и пытаюсь отойти от разъяренного мужчины, но Тагир не дает мне и шанса, ловит за руку:
Глава 19
Отгоняю эти мысли. Нет. Бред. Я вижу то, чего нет.
Да, Фатима гадюка, которую отец на груди пригрел, но… не может быть такого, чтобы она все знала, просто не может!
Отбрасываю жалящие осой мысли в сторону, забираю наряд, который должна надеть. В принципе в этом ничего такого нет. В дом придут незнакомые мужчины и я должна предстать перед ними в традиционном наряде.
Все понятно. А с другой стороны… это и хорошо.
Если Аяз сам приедет за своей женой, то я спрячусь за эту ткань и глаза опущу в пол, а лучше зажмурюсь, не буду на него смотреть, не буду ничего слышать, потому что все это принесет мне лишь боль, которой становится все больше и единственное, что я могу сделать, чтобы спасти то, что осталось от меня – это исчезнуть, улететь на другой край земли и постараться забыть…
Стук в дверь прерывает мои терзания. Я покрываю волосы, правда не скрываю лицо. Еще рано заковывать себя в непроницаемые доспехи, открываю дверь.
И сердце замирает в страхе, когда на пороге отца вижу.
- Дочка. Все хорошо? Как ты себя чувствуешь?
Всматривается в меня. На лбу залегла глубокая морщина, а я уже чуть не смеюсь своим реакциям. В каждом вопросе и слове я слышу что-то другое, но здесь всматриваюсь в глаза отца и вижу беспокойство. Обычное беспокойство родителя. Пусть мы с мамой и уехали, но это не означает, что отец перестал меня любить, мне даже кажется, что он и маму до сих пор любит…
Вот такие вот превратности судьбы…
- Да, пап, все хорошо. Мне уже значительно лучше.
- Позволишь войти? - интересуется, улыбнувшись и я спохватившись отхожу в сторону, позволяя папе войти в спальню.
- Вижу, ты уже готова, - одобрительно улыбается отец и кивает, подмечая мой наряд.
- Да, - вновь тихий ответ.
- Этот дом скоро совсем опустеет…
И грусть проскальзывает в его глазах. Какая-то жгучая тоска.
- Мне надо на учебу, пап, - отвечаю, пытаясь хоть как-то сгладить свой скорый отъезд.
- Да, дочка, понимаю все… Мои девочки выросли, я постарел…
- Нет, пап, все у тебя хорошо.
Вновь пытаюсь подбодрить родителя, а он вдруг подается вперед и смотрит мне в глаза, внимательно так, пристально.
- Я бы хотел, чтобы много лет назад не сделал одной фатальной ошибки. Я бы хотел повернуть время вспять и все изменить…
Примерно понимаю, о чем говорит Мустафа аль Альмас.
- Я бы тоже, папа, хотела повернуть время вспять, но… никто еще не придумал машину времени и нам приходится жить со своими ошибками и вкушать их плоды…
Прищуривается. Смотрит на меня как-то иначе.
- Ты у меня выросла очень мудрой девушкой, Мелина…
Улыбаюсь. Не хочу разочаровывать отца. Мудрость приходит через боль и свою я вкусила сполна.
Я понимаю о чем сожалеет отец, я вижу, что он до сих пор любит мою маму, а я… я сожалею о том, что полюбила не того мужчину…
Сложилось, как сложилось и дальше только жить с этим. Иного не дано.
- Ладно, дочка, я буду ждать тебя внизу…
Киваю и неожиданно для себя подаюсь вперед и обнимаю отца. А он секунду медлит, а затем ощущаю не себе его крепкие объятия.
- Красавица моя… Мне повезло с дочками…
- Да… папа… очень повезло… одна стала женой самого шейха…
Выговариваю, проглатывая слезы.
- А другая является моей светочью, гордостью, я ведь знаю, как ты учишься Мелина и какие надежды подаешь… мои девочки такие разные и каждая бриллиант…
Больше ничего не отвечаю, прикрываю веки и обнимаю папу, получая от него море любви и поддержки. Пусть он так и остается в неведенье, потому что узнай он о том, что случилось – его сердце просто не выдержит этого позора…
- Ладно – ладно, малышка моя, ты чего?
Поднимает мое лицо за подбородок и вглядывается в глаза.
- Ничего, пап, просто… не бери в голову… я тоже тебя люблю…
Отец улыбается, подмигивает и оставляет меня одну в комнате, а я прикрываю веки…
Одна ложь, маленький комочек будто снежок спровоцировавший самую настоящую лавину и исход этой игры один – бежать и забыть обо всем как о страшном сне…
Наконец с собираюсь с мыслями и спускаюсь вниз. Помогаю с приготовлениями. Весь дом на ушах стоит, что называется. Все бегают, дизайнеры заканчивают украшать парадный вход лентами и цветами.
Приезжают женщины, которые под этнические удары барабанов будут провожать жену в дом шейха особой песнью, которая скорее похожа на улюлюкивания…
Весь дом гудит и будто замирает в ожидании.
- Так, все готово?!
Слышу вопрошающий возглас Фатима, которая вновь звенит своими браслетами и проверяет наличие необходимых подношений.
- Да, госпожа… все готово…
Отвечает служанка.
- Вот и хорошо… хорошо…
На распев произносит Фатима.
Женщины, начинают отбивать ритм, пока еще совсем не громко, но по дому разносится мотив, который должен затянуть в танец.
Фатима становится и поднимает руки, начинает танцевать, ударяет браслеты друг об друга, а я наблюдаю за этническим танцем, изучаю и в принципе, если бы не было у меня на душе так тяжко, я бы даже возможно присоединилась…
Звук снаружи заставляет замереть, когда слышу, рев автомобилей.
Замираю и прикрываю веки, сердце отбивает самую настоящую барабанную дробь, когда слышу вопль Фатимы:
- Зовите Каролину! Кортеж шейха подъезжает к дому…
- Вашей дочери нужна помощь. Прошу. Помоги…те… - хриплю с отчаянием, сердце кровью обливается…
- Моей?! - уточняет иронично.
Миллиардер вскидывает бровь. На холодном лице впервые проскальзывает эмоция, очень похожая на удивление.
- Да… я родила вашу дочку… - губы дрожат, но паника и отчаяние придают сил, - и нашей доченьке нужна помощь…
Вновь эти цепкие ледяные глаза скользят по моему лицу, будто сканируют, оценивают.
- Я не помню, чтобы с тобой спал.
Выговаривает ровно, бьет словами наотмашь, а у меня слезы из глаз ручьем.
Глава 20
Время словно замирает. Я замираю и сердце пропускает удары. Наблюдаю за тем, как сестра, разодетая в шелка, спускается по лестнице, будто самая настоящая процесса…
