– Багира признала тебя… – выговаривает шейх мне на ушко и произносит спокойно: – Бао, Багира.

Животное будто приказы получает и звук издает рычащий, убегает в сторону, а шейх разворачивает меня и внимательно в глаза смотрит…

– Она так слушается тебя… – выговариваю, чтобы не молчать, чтобы шейх не смотрел в мои глаза.

– Я ее хозяин, – отвечает так, будто само собой разумеется послушание хищного животного.

– Ты спас ее, – качаю головой, пытаюсь дать понять, чтобы Аяз не говорил, но животное само решает.

– Спас. И эта грациозная хищница ответила мне доверием. Часто животные бывают верными несмотря ни на что, а вот с людьми сложнее…

– Да. Животное не предаст… – улыбаюсь, – ты ее Багирой назвал, как у Киплинга?

Вновь улыбается, будто его удивляет то, что я знаю название животного. В свое время я обожала эту книжку читать, а потом и мультик посмотрела.

– Забавная ты, Джамиля… Просто мне показалось, что это имя подходит моей хищнице…

Он это так говорит и в глаза мои смотрит, не мигает даже, и я понимаю, что тут то же правило действует, как когда он мне имя дал…

Джамиля…

Так странно, но я ловлю себя на мысли, что за все время шейх ни разу не назвал меня Каролиной…

Имя сестры в этой ситуации прошлось бы бритвой по моему сердцу.

– На сегодня прогулок хватит, – неожиданно выдает шейх, – возвращайся во дворец, тебя проведает гинеколог, если посчитает нужным, отправит в клинику для более детального анализа.

Сердце у меня сжимается, но Аяз этого не замечает, он берет тонкую ткань, которая лежит на моих плечах, и накидывает мне на волосы.

– Тебя отвезут, Джамиля.

– Отвезут? – спрашиваю, удивившись.

– Да. Мы далеко дошли. Обратно на своих двоих ты не пойдешь. Слишком большая нагрузка.

От этих слов у меня щеки алеть начинают. Становится ясно, о чем именно говорит Аяз.

– Но… кто меня повезет… мы же в саду…

Выдыхаю шокированно, и шейх улыбается. Отходит от меня на один шаг и что-то резко произносит, громко.

Сразу же, как по волшебству, до меня доходят звуки двигателей, и я замечаю, как в нашу сторону едут несколько маленьких автомобилей, на которых разъезжают любители поиграть в гольф.

На мгновение у меня брови взмывают в удивлении. Мне казалось, что все это время мы с шейхом наедине находимся, а тут… получается, что рядом с Аязом всегда охрана, которая, видимо, ждет приказа хозяина, чтобы проявить себя…

– Гольф-кар… – выдыхаю и смотрю на шейха, в то время как машинка останавливается рядом со мной.

Я же вздрагиваю, потому что кажется, что все эти мужчины следили за нами, значит, и тогда, когда шейх целовал меня, когда трогал, прижимая к дереву…

Аяз будто читает меня. Видимо, по моим глазам шейх понимает мой страх перед тем, что за нами наблюдали.

– Никто ничего не видел, – выговаривает мне на ухо, слегка приобнимает и целует в висок, в то время как его слуга в черных очках смотрит только вперед, даже вида не подавая, что живой.

– Тебе пора возвращаться, красивая моя, а у меня еще дела…

Аяз сажает меня на заднее сиденье гольф-кара. Дает команду водителю, и он кивает, выполняет приказ, везет меня обратно во дворец.

А я не выдерживаю… оборачиваюсь и смотрю на высокую фигуру шейха, который застыл изваянием и смотрит мне вслед.

Что-то у меня в груди звенит надломленно, и кажется, что сейчас я вижу Аяза в последний раз…

Сестра ведь должна занять свое место, может быть, после моего визита к гинекологу все и произойдет…

Я возвращаюсь во дворец. Сразу же на входе меня встречает женщина-прислужница, кланяется и приглашает пройти за ней. Я иду по огромному коридору, ощущение, что дворец просто вымер.

Здесь никого нет. Никто не встречается. Хотя… я прекрасно понимаю, что меня ведут по закрытой женской части, скорее всего.

Сам дворец Макадумов уже давно открыт для туристов и является местной достопримечательностью. Кроме того, сама территория считается заповедником.

– Госпожа, прошу сюда…

Кивает мне девушка и открывает дверь. Я прохожу внутрь и на мгновение дар речи теряю. Ощущение, что я оказалась в медицинском центре со всеми наворотами. По центру еще одного коридора меня встречает миловидная женщина в белом халате.

– Добрый день, госпожа. Я семейный терапевт господина Макадума. Прошу, пройдемте, я задам вам несколько вопросов. Проведем осмотр. Если у вас есть какие-то более узкопрофессиональные вопросы, то направлю вас в клинику.

Женщина дежурно улыбается и проходит за стол. Садится. Надевает очки, на которые я смотрю с тревогой. Мои окуляры не при мне, если она попросит меня что-то прочесть или вообще вдруг вздумает осмотреть мои глаза…

Не хочу думать в этом направлении. Мне кажется, что я все время нахожусь на грани фола. Шаг вправо, шаг влево – и расстрел, как любит говорить мама…

– Не беспокойтесь, госпожа, все будет хорошо.

Женщина будто чувствует мое напряжение, но списывает это совсем на иное.

– Итак. У вас есть боли в тазовой области? Дискомфорт?

– Нет. Немного непривычные ощущения только.

Записывает за мной.

– Хорошо. Последний день цикла?

Прикрываю веки на мгновение. Я не знаю, когда у Каролины был цикл, но врать не решаюсь. Поэтому называю свой.

– Оу… – выговаривает женщина и бросает на меня внимательный взгляд.

– Очень хорошо. Сейчас как раз будет пятнадцатый день…

Не понимаю, для чего хорошо и вообще про что она, но мне нестерпимо хочется покинуть кабинет.

– Можно я вас осмотрю? Моих навыков хватает. Если замечу что-то серьезное, будем уже решать, что делать дальше.

Женщина мило улыбается, а я раздеваюсь. Пальпирует мне живот, затем просит согнуть ноги в коленях.

– Все хорошо, госпожа…

Улыбается и стягивает одноразовые перчатки.

Быстрее одеваюсь и практически не слушаю, о чем вещает врач. Хочу побыстрее убежать в свою комнату и закрыться.

– Отдыхайте, Каролина…

Имя сестры болезненно режет, и я киваю. Прощаюсь с женщиной и выскальзываю за дверь.

– Прошу за мной, госпожа…– вновь обращается ко мне миниатюрная девушка и просит следовать за ней, ведет меня по коридорам. Изредка встречаю прислужниц, которые при виде меня склоняют головы в почтительном поклоне.

Наконец оказываюсь перед палатами. Уже не теми, которые принадлежат Аязу. Меня проводят в спальню. Чисто женскую. Огромную, с великолепным балконом, который выходит на территорию сада.

– Господин велел отдыхать. Вечером шейх желает отужинать с вами.

Киваю неопределенно на слова девушки.

– Благодарю, – отвечаю тактично.

– Также, госпожа, вас на обед пригласила шейха Мозина.

Вздрагиваю. Смотрю на прислужницу, которая не замечает моего состояния. Так и хочется спросить: а кто это?

Я не изучала семейное древо Макадумов столь тщательно, как должна была сделать Каролина. Но… обращение «шейха»… Оно говорит о том, что эта женщина имеет регалии практически наравне с самим шейхом.

Девушка не замечает, как я кусаю губы, пытаясь не показать непонимания всей ситуации. И хочется спросить, кто это такая и что меня ждет, но, с другой стороны…

А что если этим вопросом я раскрою себя?!

Голова от мыслей уже болеть начинает, как вдруг девушка протягивает мне руку помощи словно утопающему и произносит, явно не понимая моего состояния:

– Для этого случая вам чуть позже принесут традиционные одежды и украшения. Цвет также будет подобран в соответствии с традициями. Ведь свадьба будет длиться несколько дней. Все празднуют.

– Хорошо. Спасибо.

Девушка кивает важно.

– Это великая честь. Еще одна дань уважения древней традиции. Ведь старшая жена шейха хочет видеть вас…

– Кто?!

Все-таки не удерживаю язык за зубами, и вопрос слетает с губ.

– Шейха Мозина. Старшая жена шейха.

Шок. Неверие. Непонимание. Я смотрю на девушку, и меня начинает потряхивать. Больно становится… просто нестерпимо больно…