– Тебе плохо? У тебя глаза слезятся, – зазвучал в самое ухо голос Виктории.

– Надышалась всякой дряни, – ответила я ей.

– Аллергия на вещество?

– Похоже…

– Потерпи, сейчас будем выбираться, – пообещала она.

– Да, давайте выйдем отсюда! – с надеждой попросила я её, и развернулась к двери, через которую мы сюда попали.

– Не туда, – сообщила мне Вика в самое ухо и крутанула к себе лицом. – Соберись! – велела она мне и снова упёрлась взглядом в стену напротив. Я посмотрела туда же и заметила, как огоньки, вмонтированные в её поверхность, все разом, как по команде, на пару-тройку мгновений загорелись ярко зелёным, поистине изумрудным цветом.

– Пора, – известила нас Вика.

Она по-хозяйски обхватила меня за талию, другой рукой ухватила Марью за руку и повела нас в противоположную от входной двери сторону.

Как бы мне ни хотелось избежать этого, но наш путь лежал вглубь зала. Мы старались не заступать за границы еще не схлопнувшейся «чёрной дыры». Её диаметр был уже в разы меньше, но всё ещё впечатлял своим пульсирующим «дыханием». Да энергия толпы поутихла, но до того, чтобы она улеглась полностью, похоже, было ещё далеко.

Пору раз нам всё же пришлось заступить за её круглый, уже едва различимый светящийся ореол. В один из таких рисковых манёвров, когда мы втроем, крепко держась за руки, пробирались сквозь шумный рой теней, меня вдруг – нечаянно ли, намеренно ли – коснулись чьи-то руки. Впрочем, они сразу же отлипли от моих поясницы и ягодиц, стоило Виктории оглянуться назад – видимо, на обидчика. Именно в этот момент нас вдруг осветили красные, будто предостерегающие, огни светомузыки и это яркое свечение, казалось, проникло в самые глубины тьмы. Оно увиделось мне настоящим рентгеновским излучением фантастического кровавого солнца, внезапно выглянувшего из-за мистических, глазом неразличимых облаков.

Тогда-то я и уловила во взгляде Кудряшки, адресованном кому-то за моей спиной, холодный, словно бьющий наотмашь гнев. А в её единственном, брошенном наглецу слове «Невеста!» прозвучало явное предупреждение о неминуемом наказании.

Я сразу вспомнила, что к «невестам» в этом заведении запрещено не то, чтобы прикасаться, но даже заговаривать без разрешения. То, как быстро исчезли руки с моего тела, успокоило меня и внушило уверенность в том, что моё положение здесь не так катастрофически плохо, как мне думалось у стены, у которой мы пытались избавиться от воздействия, казалось, вездесущего дурманящего аромата, совсем недавно со всей щедростью распыленного по залу.

«Значит, какие-то гарантии безопасности у меня тут всё-таки есть…» – поставила я в уме галочку и улыбнулась.

– Мы будто ходим по краю тайфуна! – восхитилась Марья, – Чуть замешкаешься – и он засосёт тебя с потрохами! Ты ж туда хотела, а? Может, рискнём? – подначила она меня.

– Не время дурачиться, – пресекла её подначку Вика.

Слова Маши показались мне опрометчивыми. Видимо, она всё ещё находилась под остаточным воздействием того странного вещества.

«Вот что значит – непродуманная подготовка. Почему же Вика не помогла Марье с выбором правильной маски? – всё ещё недоумевала я, шагая вровень с Кудряшкой и ощущая крепкий захват её руки теперь на своей талии. – Неужели Маша настолько пришлась ей не по душе? Возможно… Схлестнулись две противоположности… Как бы то ни было, я бы никогда так не поступила. Уж точно бы немного раскрыла карты относительно уровня защиты масок и посоветовала бы на ней не экономить… Хорошо, что Маша – не из слабаков и, в общем и целом, старается держать себя в руках. А вдруг бы стала совсем неуправляемой? Что бы тогда сделала Вика? Неужели бросила бы её здесь? Что ты выдумываешь, Катя! – мысленно осекла я себя. – Нет, конечно, не бросила бы! К тому же Кудряшка знает, что я никогда не оставила бы тут Машу без поддержки. Я сама ей об этом вчера сказала. Но зачем было допускать хотя бы малейшую вероятность того, что что-то выйдет из-под контроля? Неразумно… А, может… Может, Вика тестирует мою авантюристку, как и меня когда-то? Да, она стала меня тестировать сразу, как только дедушка в детстве, по осени, привёз меня в тайгу. День весенних проводов папы в командировку – не в счёт: тогда Вика, попав в незнакомую обстановку, больше молча наблюдала за нами всеми и почти не проявляла активности. За исключением совета по той тарелке с супом. Тоже тестировала? Возможно… Но спустя полгода – в тайге, недалеко от большого дома, в котором мы тогда жили…»

На задворках памяти живо встрепенулось то далёкое воспоминание. Сначала зыбкое, почти бесцветное, оно быстро налилось красками и перенесло меня в тот, почти позабытый с годами день.

Я увидела себя и Викторию в окружении деревьев и услышала её уверенный, чуть насмешливый голос:

«Ты была в тайге? Нет? Почему? Ты не знаешь, где тут север, где юг? А мох – на что? Смотри на дерево! Не на ветки смотри, а на ствол. Иди сюда!» – по-хозяйски велит она мне.

Хватает за руку и подводит к дереву. Свободной ладошкой ловко очищает лёгкие следы снега с небольшого участка его кроны и принимается объяснять: 

«Видишь, какой зелёный. И мягкий. Потрогай!»

 Я осторожно прикасаюсь к приятной на ощупь поверхности.

«Это мох, – уверенно заявляет она. И продолжает: – Где мох – там север».

Я смотрю на неё с немым вопросом. Она понимает меня без слов и отвечает:

«Как почему? Потому что мох растёт в только тени. Он не любит света. Он – как вампир. Ты не знаешь, кто такой вампир?! – Удивленно смотрит она на меня. – Вот это да! Вампиры живут в разрушенном замке. Это недалеко. Завтра я тебя туда отведу, – клятвенно обещает она мне. Я молча из стороны в сторону мотаю головой. – Не хочешь?! – догадывается она и продолжает: – Как не хочешь? Ты не хочешь увидеть вампира?! – Я снова качаю головой. – Как это: нет?! – будто не верит она тому, что видит. – А там ещё живут тени и пауки!»

При этих словах из моих глаз начинают литься слёзы. Они текут помимо моей воли, хоть я и не плачу. Кажется, не плачу… Не знаю… Не уверена… Я уверена лишь в том, что очень боюсь и пауков, и теней. Недавно я видела одну тень в нашем доме. Та тень, чуть прихрамывая, скрылась за дверью дедушкиного кабинета и очень испугала меня. И я не хочу пугаться снова…

«Мы были там с дедом Артом!» – слышится детский голос Кудряшки в своей голове. 

Смотрю на неё и понимаю, что ей очень понравилось там, куда они ходили с дедушкой из тайги. Я обращаюсь к нему именно так. Например: «Дедушка из тайги, ты возьмёшь меня с собой на рыбалку?»

Обращаюсь я так не только потому, что имя его: «Арт» рычит как лев, но и, чтобы новый дедушка, с которым я познакомилась совсем недавно, знал, что я спрашиваю именно у него, а не у своего дедушки. Ведь оба дедушки – постоянно вместе.  Были вместе, но сегодня мой – уехал домой. Уехал, а меня оставил здесь. Он сказал, что оставляет меня «на рибилитацию».

«Но дед Арт теней не видит, – тем временем рассказывает мне Кудряшка. – Он видит только пауков. А я вижу и пауков, и тени. И даже умею с ними разговаривать! И тебя научу. Как не хочешь?! Боишься? Ууу, какая ты бояка! И ещё – плакса! – Я снова молча качаю головой. – Как нет? Докажи, что нет! Завтра пойдёшь со мной в замок? Нет… А в катакомбы? Не знаешь, что это? – Я опускаю глаза. – Не расстраивайся, – решает она меня приободрить и продолжает: – Вот увидишь их и поймёшь – что это такое. Там тоже интересно. Не бойся, вампиров там нет. Только пауки. И еще – тени. Они там тоже живут. Тень всегда живет там, где нет солнца. Давай, я сейчас спрячусь, а ты меня найди. Закрой глаза и считай до десяти, а потом иди на север. Там есть домик лесника. Я буду ждать тебя там. Да не реви ты! Иди по мху и по моим следам. Я буду развешивать на ветки гусиный пух. Открой глаза! – Я послушно разлепляю влажные веки. – Вот, видишь, мне бабушка дала, – взглядом указывает она на серый пух на ладони. Ветер подхватывает его и уносит прочь. – Успокойся, у меня в кармане есть ещё».