— Может быть, мне выйти и поговорить с ним? — не выдержала Люда. — Надо убедительно объяснить ему, что бессмысленны все эти его усилия. Скажу, что я люблю тебя и мне никто не нужен.

— Это можно было бы сделать, если бы он был нормальный человек, — сказал я. — Но он — типичный шиз! Он только и ждет, что ты выйдешь к нему, а что он тогда сделает — одному Богу известно.

— И что, мы будет так всю жизнь бежать от него? — спросила Люда.

— Не всю жизнь, а какое-то время. Мы должны взять его измором. Вот он уже продал свой трак — не думаю, что мотоцикл для погони более удобен, чем автомобиль. Значит, у него проблемы с деньгами. И ты мне говорила, что он ремонтирует квартиры, — а это работа требует оседлости. Значит, он безработный. Как говорят: «Сам затеял это дело, сам пусть пожинает плоды». А у нас пока деньги есть, кончатся — Леша поможет, не хватит — к родственникам обращусь, в беде нас не оставят. А вот что будет с ним? Ничего, я устрою ему «путешествие с Кванчо в поисках Америки»! — с душой закончил я.

— Не будь злым, Сережа, я боюсь, когда ты такой, — сказала Люда.

Вот вам и ответ, почему я не трогал Кванчо. И еще я был уверен, что рано или поздно Людка начнет жалеть его.

И опять на меня нахлынуло безумное желание тут же овладеть Людкой, и я с трудом сдержал себя: дождался вечера, когда дети уснули, и тогда я набросился на нее, как дикий зверь. Самое интересное, что я давно уже обратил внимание на эту зависимость — появление Кванчо и охватывающая меня безумная страсть к Людке. Не знаю, как это можно объяснить, но что есть такая зависимость — это факт. За восемь лет, что мы живем с Людкой, моя любовь к ней не угасла, а страсть, которая делала меня чуть ли не безумцем, постепенно приняла более-менее нормальные формы, как-то «устаканилась», как говорят. А тут вдруг такой спонтанный взрыв, всплеск, ураган, цунами — прямо как в первые годы нашей совместной жизни.

Кванчо не остановился в нашем мотеле, а только время от времени наезжал, очевидно, чтобы убедиться, что мы все еще на месте. Утром, прогуливаясь с Бобиком, я вдруг увидел его возле продуктового магазина, где он разгружал трак с бутылками «Пепси». Значит, я прав: ему приходиться подрабатывать, а раз не живет в мотеле, значит, бомжует. Я вернулся в мотель и объявил, что мы уезжаем. Людке не сказал, что видел Кванчо за разгрузкой «Пепси», чтобы не романтизировать его образ в ее глазах. Женщина есть женщина, и, уверен, их всегда трогает и волнует, если ради них идут на жертвы.

Теперь я взял курс на Запад: раз пошла такая гонка — пересеку Америку. От океана до океана. А надо будет — пересеку и не один раз. Вот такое я принял решение.

Ехали мы весь день, пару раз остановились, чтобы перекусить, но я решил нигде не ночевать, пока не доедем до Нового Орлеана. Приехали туда глубокой ночью, детей сонными перенесли в номер, чемоданы сгрузил с багажника — этот процесс стал уже частью ритуала, и мы повалились все спать. Наутро, позавтракав, поехали осматривать этот город джаза, ну, и конечно, Гекельбери Финна и Тома Сойера — здесь по Миссисипи мы покатались на колесном пароходе времен Марка Твена. А многие улицы (вернее, их названия) я, как любитель джаза, знал по вечно зеленым хитам — например, Пердидо, Бейсон-стрит, Крейзи Корнер и другие. Мне даже пришло в голову, что, не будь Кванчо, еще неизвестно, побывал бы я в Новом Орлеане, на этой Бурбон-стрит когда-нибудь?

Кванчо появился через три дня, когда я уже было подумал, что, может, стоит поинтересоваться арендой жилья в Новом Орлеане. Как говорят — «недолго музыка играла»… Мы тут же снялись и поехали дальше на Запад. И что меня поражало — Кванчо шел по нашему следу, как хорошо обученная ищейка, никакие мои ухищрения не могли его сбить со следа. Может, и вправду его ведет Провидение? Вот такая несвойственная мне мысль уже стала подкрадываться ко мне.

Так он преследовал нас по маршруту Хьюстон-Даллас-Оклахома-сити-Амарилло-Эль Пасо, потом мы пересекли Скалистые горы и пошли по маршруту Тиссон-Феникс.

Кванчо на своим мотоцикле, к которому глушитель был уже прикреплен проволокой, выглядел как типичный российский бомж — изрядно похудевший, с остановившимся бессмысленным взглядом, слипшимися длинными немытыми волосами и выросшей за это время козлиной бородой. Одежда на нем имела явно антисанитарный вид, и я был уверен, что от него должен был исходить омерзительный запах. Ну, что поделаешь, сам напросился на такую жизнь!

А я после Феникса решил, что, раз уж мы поблизости, грех не заскочить на Гранд-Коньон.

Уже был октябрь, в Фениксе было довольно жарко, но дорога шла в гору, серпантин за серпантином, и вдруг Людка говорит мне:

— Смотри, Сережа, вроде снежинки в воздухе!

— Не может быть! — твердо сказал я.

Но уже через два поворота по бокам дороги лежал настоящий первый снежок. А еще минут через 15 мы ехали по совершенно обледенелой дороге и в кювете увидели лежащий верх колесами джип — ну прямо картинка из российской действительности! Даже ностальгически заскребло где-то на душе. Опять же спасибо Кванчо!

Учитывая, что у нас не было теплых вещей, мы намотали на детей по несколько маек и рубах, да и сами утеплились чем попало, наплевав на приличия, — в общем, на первый смотровой пост мы вышли в таком виде, что остальные туристы шарахались от нас — вид у нас был как у немцев под Москвой. Поэтому мы решили не ехать на остальные смотровые площадки, а двинулись вниз, в тепло, в Лас-Вегас. Но, должен сказать, даже то, что мы увидели на той смотровой площадке, осталось в моей памяти на всю жизнь. Представляете, оглушительная тишина и перед вами пропасть в преисподнюю. Конца края ей не видно. Возникает ощущение, что такого вроде не должно быть, а когда понимаешь, что это все же есть, вот перед тобой оно — сердце замирает от мистического страха. Как будто кто-то топором гигантских размеров ударил в этом месте по земле и прорубил ее чуть не до середины. Вот что такое Гранд-Коньон, опять же спасибо Кванчо.

Кстати, когда стало холодно, я тут же подумал, как перенесет такую температуру наш преследователь на своем мотоцикле. И еще мне пришло в голову, что, может, стоит взять курс на север, вплоть до Канады? Он явно получит от езды по морозу по полной программе, а мы благодаря ему увидим Ниагарский водопад.

Когда подъезжали к Сан-Бернардино, я вдруг прочитал на дорожном указателе «Route № 66», то есть дорога № 66. И чуть не подскочил на сидении — неужели это та самая дорога, про которую пел Нат Кинг Коул? «Get your kicks on Route sixty six!». Дорога от Чикаго до Эл-Эй, то есть до Лос-Анджелеса! «Flagstaff Arizona, Don’t forget Winona, Kingman, Barstow, San Bernardino» — вспомнил я, напевая слова песни и поразился — многие из этих названий я видел на указателях! Но тут раздался телефонный звонок и я перестал петь. Звонил Леша, чему я очень удивился: обычно звонил ему я. Так мы договорились. Он считал, что неожиданный звонок может стать причиной аварии, когда человек за рулем. И я с этим согласился. И вот он вдруг позвонил, когда я в дороге, да еще на такой!

— Слушай, Серж, я думаю, тебе не уйти от него. Пустой номер, — сказал мне Леша. — Ты уже пересек все штаты с Востока на Запад, а он все у тебя на хвосте. И знаешь почему?

— Почему? — спросил я.

— Потому, я думаю, что он поставил к тебе в машину маячок, — сказал Леша. — Поезжай в любой сервис, пусть поднимут машину и поищи на днище. Я уверен — маячок есть.

Ну, вот что значит быть зацикленным на чем-то, в моем случае — на стремлении уйти от преследователя. Я так привык бежать быстрее лани, уходя от погони, что простой вопрос, как это Кванчо преследует меня, не зная, когда и в каком направлении я уехал, и невзирая на погодные условия и время суток находит меня через два-три дня на новом месте и с видом победителя останавливает свой мотоцикл возле моего вэна? Какое к черту провидение! Маячок, конечно!

В Сан-Бернардино я оставил Люду с детьми в кафе, а сам с Бобиком заехал в автосервис и попросил поднять автомобиль и осмотреть днище. Автомеханик тут же нашел под правым задним сиденьем маячок и протянул мне: