— А у меня сейчас такое праздничное настроение, как будто мы идем в театр! — призналась Сабина. — У меня после Еревана ни разу такого настроения не было.

— Вай! Какой я ахмах! — вдруг страстно вскрикнул Володя. Они уже остановились у «Форда». — Сам сказал Сергею, чтоб оставил ключ под колесом, и не подумал, как я его с такой шеей и ногой поднимать буду! Представляешь, какой ахмах я? — Володя палкой шарил под колесом, и раздался металлический звук потревоженного ключа. — Вот он! Предположим, я сяду на землю, но как я найду ключ с такой шеей и как я потом встану? — сам себе задал вопрос Володя.

— Может, я попробую, — предложила Сабина.

— У тебя одно преимущество — здоровая шея, но присесть с гипсом ты вообще не сможешь. Хотя знаешь что, Сабина-джан. Сто раз извини меня, если это тебе не понравится…

— Говори, что? — приготовилась Сабина.

— Я могу тебя взять со спины за пояс и опустить плашмя на ключ — я тебя удержу на весу, не беспокойся, ты даже не испачкаешься. Ты увидишь ключ, возьмёшь его и я тебя, как статуэтку, поставлю на место.

— Уверен, что сам не упадешь? — спросила Сабина. — Если упадешь, то нам обоим хана.

— Сабина-джан! Даю слово! — клятвенно заверил ее Володя.

— Тогда давай рискнем, — сказала Сабина, поворачиваясь к Володе спиной и отдавая ему свою палку.

— Вай, какая ты молодец! Почему я тебя раньше не встретил? — чуть не зарыдал Володя, оперся на свою палку и крыло машины и, как пушинку, поднял Сабину, наклонил и опустил к земле. — Видишь ключ?

— Уже взяла! — сказала Сабина. — Поднимай!

— Молодец!

Володя так же осторожно поднял Сабину, развернул и поставил на ноги.

— Ни один подъемный кран так бы не смог сделать! — гордо сказал он.

— Да, здорово! — согласилась Сабина, отдавая Володе ключ. — Почти как на аттракционе в Диснейленде!

— Хочешь еще раз? — предложил Володя.

— Нет, спасибо! — отказалась Сабина. — Хорошего понемножку! — забрала она свою палку.

— А ты легкая, — отметил Володя, отпирая машину. — Даже с гипсом. А без гипса вообще, наверное, как пушинка! Разреши, усажу тебя в машину.

— Ты вначале сядь сам, — сказала Сабина. — Если у тебя получится, тогда, значит, и у меня…

— Ты права, — согласился Володя, отдал свою палку Сабине. Откатил назад сидение и стал втискиваться в кабину: просунул вначале здоровую правую ногу, сел, а потом занес вторую ногу, взял палку, кинул ее на заднее сидение. — Давай, Сабиночка, садись, — сказал он, открыв вторую дверь и откатывая назад второе сидение. — Видишь, запросто поместишься с вытянутой ногой. Садись так же, как я только что. Нормально, заноси ноги. Ты вообще помещаешься без проблем. Молодец! Дверь закроешь сама?

— Нет, закрой пожалуйста ты! — сказала Сабина, повернувшись к Володе.

Володя на секунду оторопел, но тут же закопошился, собираясь вылезти из машины.

— Володя, ты что, шуток не понимаешь? Конечно закрою! — покачала головой Сабина и захлопнула дверь машины.

— Один ноль в твою пользу! — сказал Володя и включил двигатель. — Да, Серега сказал, что в машине нас ждет музыкальный сюрприз. Говорит, скачал с бакинского сайта в Интернете.

Володя включил СД-плеер, и раздались звуки песни «Джан, Баку!»

— Ну, как? Нормально? Джан, Баку! — Володя тронул машину и радостно посмотрел на Сабину.

— Отлично, Константин! — ответила, улыбаясь, Сабина.

Машина ехала по вечернему Майами, въехала на раздвижной мост.

— Сабина, вот про вид с этого моста я говорил. Жалко темно, а то бы ты увидела зелень, плоские крыши домов, широкий пляж и море точь в точь, как Бузовны!

Все равно я бы не узнала Бузовны, потому что никогда не видела этот поселок, — сказала Сабина. — Верю тебе на слово.

А я иногда специально еду через этот мост, чтобы хоть на минуту представить, что я на родном Апшероне! — сказал Володя. Вай. и Бейбутова он записал, слышишь? обрадовался Володя, услышав пенею из «Аршин Мал-Алан». — «Я не знаю, что со мною, я не знаю, что со мной!» — стал подпевать он Рашиду Бейбутову.

В ресторане «Барракуда» было, как всегда по вечерам, много народу. Пел тот самый певец из Бухары, пел на английском языке песню из репертуара Фрэнка Синатры.

— Лучше бы пел узбекские песни! — сказал Володя. — Он их здорово поет. А Фрэнку Синатре подражать — гиблое дело… Подожди, сейчас услышишь!

Володя встал и направился к эстраде, где певец уже заканчивал песню «Май вей». Володя переговорил с певцом и вернулся к Сабине.

— Сюрприз номер два! — многозначительно сказал Володя, и в этот момент певец на английском языке сказал:

— По заказу моих земляков из бывшего СССР исполняется песня «Севгилим», что в переводе с азербайджанского значит «Любимая».

Певец заиграл вступление на трубе, и оркестр подхватил мелодию.

— Давай станцуем, — предложил Володя.

— Ты шутишь? — удивилась Сабина.

— Нет. Смотри, ты оставишь здесь палку, и мы будем танцевать только с моей палкой. Я тебя удержу, не беспокойся! — сказал Володя, встал и, как бы приглашая Сабину к танцу, подхватил припев песни: «Севгилим! Севгилим! Так у нас в Баку любимую зовут!».

Сабина рассмеялась, встала и положила руки Володе на плечи. Медленно танцуя между столиками, они вышли на площадку для танцев.

— Теперь мы можем показать им стиль! — сказал Володя. — Можем крутануться, хочешь?

— Не надо! На нас и так все смотрят, — сказала смеясь Сабина.

— Это из-за моего ошейника. И все равно все мне завидуют!

— Почему?

— Потому что я, хоть вроде и инвалид, а танцую с самой красивой девушкой не то что этого ресторана, а всей Флориды!

— А мне кажется, завидуют мне, — сказала Сабина.

— А тебе почему? — удивился Володя.

— Потому что больше здесь нет ни одного мужчины с таким воротником как, у тебя.

— Только поэтому? — явно напрашивался на комплимент Володя.

— Да, — сказала Сабина. — Потому что ни одна женщина в этом ресторане не знает, что такое настоящий кавказский мужчина!

— Цават танем! — Володя чуть прижал к себе Сабину. — Хотел поцеловать тебя в макушку, да этот ошейник не позволяет…

— Я тебя сама поцелую, когда мы сядем, — сказала Сабина. — У меня получится…

— Вай, Сабина-джан! А куда ты меня поцелуешь? В мою лысую макушку?

— Да, — сказала Сабина. — Ты ведь меня собирался поцеловать в макушку.

— Я сказал про макушку потому, что при нашей разнице в росте и моем ошейнике, я больше ни о каком другом поцелуе в тот момент и не думал! — сказал Володя.

— Ладно, я поцелую тебя в щеку, — сказала Сабина.

— Чуть-чуть недолет, но я согласен! — радостно сказал Володя. — Пошли скорей на наше место…

— Давай все же дотанцуем, — сказала Сабина и подхватила припев песни на азербайджанском.

На азербайджанском пел и бухарский певец. Володя тоже стал подпевать на азербайджанском. Танцующий рядом с ними парень, похожий на латиноамериканца, недоброжелательно поглядывал в их сторону и что-то говорил своей партнерше, явно русской. И когда песня закончилась, он оказался рядом с Володей и спросил вдруг на русском:

— Слушай, ты ведь не азербайджанец, верно?

— Да, — сказал Володя. — Я — армянин.

— А если армянин, чего заказываешь их песню? — спросил парень на армянском.

— А я бакинец, — сказал Володя на русском.

— А ты не знаешь, что было в Баку в 1998 году? — Спросил парень опять на армянском.

— Как не знаю? Я там был! С трудом спасся, — усмехнулся Володя.

— Вот, а поешь азербайджанские песни, — укоризненно сказал парень.

… А что я теперь должен забыть свои любимые песни? — удивился Володя. — А если б это произошло в России, я не должен был бы петь «Подмосковные вечера»? А если б в Узбекистане — не петь «Уч кудук, три колодца»? Если б в Грузии, не петь «Сулико»?

— Ты знаешь, Валя, у нас в Ереване бакинских армян называют шуртывац, то есть перевернутыми, ну как оборотни, — сказал парень своей партнерше.

— Эй, ты думай, что говоришь! Давай выйдем и узнаем, кто из нас оборотень, — сурово сказал Володя.