– Дашь себя поцеловать, малышка?

Качает головой, но не сильно уверенно. И едва Нейл склоняется, жадно хватает его губы. Целует. Первая.

И Нейл ласкает ее грудь очень нежно – будь умницей, Митчелл, и я буду с тобой нежен. Буду ласкать и любить очень горячо. Поверь, оно того стоит.

Эвелина никогда не знала таких ласк. Вообще никаких не знала, и тихо мычит ему в рот, постанывает и льнет животом, цепляется за одежду пальцами и покорно распахивает рот.

Такая горячая.

Нейлу повезло. Эвелина Митчелл очень хороша. И она будет великолепно смотреться в его постели. Такая красивая. Ее пшеничные волосы и упрямые губы – он обожал их. И ее взгляд – такой яростный, цепкий, умный.

– Пожалуйста, не надо, – почти неслышно.

Ее ладони уже забрались куда не следует. Под его рубашку. Мягкие ручки исследуют его тело, рельефную грудь и спускаются ниже по каменному животу, который напряженно поджимается.

– Только – да, Митчелл… ах, черт, – Нейл закатил глаза, когда женские ноготки слегка оцарапали его живот и коснулись его ремня. – Хочу тебя в кровати, малыш. Иди на ручки, – он отнесет ее в дом и прямо сейчас ею займется.

Это больше не может ждать. И плевать на Лесли.

На все плевать.

Он распнет Митчелл под собой и овладеет. Сделает это несколько раз подряд. Обрывки этих мыслей, напоминающие больше звериный инстинкт, драконью жажду и животный гон, распаляли Олсена до состояния жаждущего безумца. Да, это ее первый раз, но он не сможет себя сдержать. Точно не сможет. Даже сейчас плохо соображает.

Добраться бы до комнаты, и не убить никого по дороге. Если кто помешает – уничтожит. Сейчас Эвелина Митчелл его целиком и полностью, добыча зверя. Никому не отдаст. Он наполнит ее собой, заберет все, что ему полагается – ее девственность, страх, стоны наслаждения, взгляд. Тот самый взгляд, каким женщина смотрит на своего мужчину. На того, кто ее имеет. Кому она принадлежит.

Подхватив девушку на руки, он понес ее к дому. Она обвила его шею руками, спрятала лицо в его волосах, жадно дышала. Пьяная от его ласк, безвольная и покорная. Это та самая Митчелл? Связь истинности между ними не оставляла шансов даже такой колючке!

Ее горячее дыхание, короткие нежные поцелуи за ушко и поглаживания по его щеке просто отключили разум Нейла к черту. Его зрачки уже сделались вертикальными, а алая радужка налилась золотом. Дракон пробудился.

– Что происходит? – этот злой громогласный оклик, прокатившийся, как раскат грома, не сразу достиг ушей Нейла. – Отпусти ее! Немедленно! Эвелина!

Олсен остановился, обернулся, держа девушку в своих руках. Слегка поджав верхнюю губу, зарычал.

Лучше его не трогать. В таком состоянии он сам собой не владеет. Убьет, и по хрену на проделанную работу, на артефакт и задание. Он размажет и Лесли, и даже Хэмилтона. Любого, кто попробует отнять его собственность.

Он не сразу понял, почему Митчелл завозилась в его руках, а когда осознал, улыбка самодовольства отразилась на его губах – девушка безмолвно потянулась к браслету и сдернула со своей руки. Нейл втянул носом воздух – магия истинности, словно волна, прокатилась по парковым аллеям, врезаясь в застывшего, побледневшего лорда Лесли и изумленного Хэмилтона.

– Боги… – ошеломленно выдохнул старый лорд, – не может быть.

Лесли же не сказал ни слова. Он смотрел, как Нейл уносит Эвелину, как ее пальцы мелькают в его волосах, а ее губы прижаты к его щеке. Он смотрел, и черты его лица заострялись, превращаясь в хищный оскал – ей дорого обойдется это предательство. Очень дорого.

Нейл не хотел показывать Митчелл все свои темные стороны. Например, ей необязательно знать, что он предпочитал максимально грубый, отвязный и откровенный секс. При этом Нейл никогда не считал себя извращенцем. А сейчас – почему-то считал.

А еще он понял, что все происходящее в его жизни до Митчелл, а особенно грязные связи с женщинами, дешевый суррогат. Подделка. Пшик в воздух. Весь тот предыдущий опыт – это глупая и блеклая замена тому, что происходит прямо сейчас.

Стены в старом поместье Хэмилтонов были тонкими, слышимость превосходная, но плевать. Нейл не столь консервативен, чтобы заниматься любовью молча и скромно, как все порядочные джентльмены. Он хорошо поработает над своей женщиной, будет пыхтеть и стонать. Он возьмет все по максимуму.

И, кажется, Митчелл не против отдавать.

По крайней мере, она уже неплохо целуется. Нейл, конечно, преподаст ей еще парочку уроков, но она, определенно, делает успехи. Это Нейлу нравится. Как и ее смущение вперемешку со страхом. Эта жаркая смесь дьявольски возбуждает. И хочется поощрять, гладить и шептать: «Да, Митчелл. Отлично, Митчелл. Умница, Митчелл».

Неопытная совсем.

Она не знает, как к нему подступиться, и просто повинуется собственному желанию.

Оно тебя не подводит, Митчелл. Так тереться, выгибаться и льнуть может только очень страстная женщина. Ты ведь такая, Эви?

Олсен спустил девушку со своих рук на пол в комнате, предоставленной ему Хэмилтоном и скучной, как и все комнаты старого поместья. Здесь Олсен не мог устанавливать свои порядки, поэтому ночевал в этой дыре крайне редко и то, только из-за Эмилин, с который они встречались почти каждую ночь.

Мысли о сестре ничуть его не отрезвили.

Он порывисто целовал Митчелл. Ее рот сейчас был таким податливым, тугим и горячим, что он уже мысленно входил в него не только языком. О, черт… разве он может позволить себе такое с заучкой-Эви?

Может.

И позволит.

Но пока она такая послушная, он просто ее разденет. Ее чертовой юбке с большими пуговицами здесь не место. Прижимая девушку к себе, Нейл расстегнул ее юбку и стянул вниз, увидев то, что заставило его кровь закипеть.

Эви, плохая-плохая девочка.

Помимо скромного белья, она носила чулки и пояс с подвязками. В черном цвете. На гладкой молочной коже…

Нейл оттянул нижнюю губу девушки пальцем и глубоко поцеловал, касаясь языком ее языка. И Митчелл, кажется смутилась, простонала что-то ему в губы. Как пьяная. Совершенно заторможенная.

Нейл был уверен, что она испугается его взгляда, ведь его зрачки светились золотом, а зрачок был вертикальным, как у зверя, но девушка боялась совершенно другого – оказаться голой перед ним, отдаться и стать уязвимой.

Митчелл, ты станешь!

Нейл постарается от души сделать ее зависимой. От него. От секса. От его присутствия в ее жизни.

Обхватив девушку за талию, он отнес ее к кровати. Сегодня он зацелует ее до красных опухших губ. Он всю ее пометит. Не будет ни одного мужчины, сомневающегося в ее принадлежности. Она – его. Нейла Олсена. Только так.

Правда, эти ее зачесанные в пучок волосы…

Прежде, чем уложить ее на лопатки, он бесцеремонно вынул одну за другой шпильки из ее прически, высвобождая тяжелые светлые локоны. И все время, что он потратил на это, он был занят ее ртом. Да, она быстро учится. Схватывает на лету, прямо скажем. И всякий раз она издает звуки, от которых у Нейла кружится голова: стонет, шипит, придушенно вскрикивает или бормочет. И она так искренна и горяча, как не могла быть ни одна проститутка, с которыми Нейл имел дело раньше.

Он уложил Митчелл на спину, а сам встал на одно колено в изножье кровати и взял ее за щиколотку. Девушка приподнялась на локтях, и Нейл вскинул на нее взгляд. Забыл, как дышать, проклятье. С зацелованными губами, розовощекая и растрепанная Митчелл была идеальна.

Его ладонь скользнула ей по лодыжке, и Эвелина приоткрыла рот, тяжело задышав. Огромными от страха глазами она смотрела, как Нейл стягивает чулок с ее ноги. Ее кожа покрылась мурашками, и дракон несдержанно поцеловал ее в коленку.

Он ведь не лгал. Поцелует везде – даже там, где она будет больше всего стесняться.

Второй чулок тоже отправился на пол, и Нейл поднялся и, глядя на девушку, стал раздеваться сам. Наверно, сейчас он выглядел, как маньяк. Да, он был нетороплив и спокоен внешне, но его сердце качало кровь, словно безумное.