Отступая, я наткнулась на кровать и, ойкнув, села на нее.

Я сама себе казалась неловкой, потерявшей что-то важное – ту практичную и уверенную Эвелину Митчелл, способную дать отпор. Смогу ли противостоять такому, как Олсен?

– Знаешь что, – протянул он, стягивая шейный платок и распахивая ворот рубашки. – Я ни с одной женщиной не терпел таких закидонов.

Я наблюдала за ним, как за хищником. Вот он лениво оглядывает комнату и слегка морщиться, потому что в ней видны следы моего присутствия, и ему это не нравится. Ему это в тягость. Я вдруг ощутила себя лишней. Олсен был связан со мной не по доброй воле. Возможно, он хотел в пару кого-то другого. Он должен был ненавидеть меня, но проявил достаточно терпения. Мне сделалось гадко. Еще и потому, что мой мир сузился до размеров комнаты, а моя жизнь теперь принадлежала ему.

– Истинность – сильнейшая магия драконов, Митчелл, – Олсен встал передо мной. – Она сильнее, чем любой дар артефакта. От нее невозможно избавиться.

Ни разу не слышала, чтобы кто-то хотя бы попробовал. И зачем, ведь в этом нет смысла. Любые аргументы, что нужно противостоять и бороться, просто смешны. Олсену необходима эта истинность.

– Значит, будете держать меня здесь насильно, – вздохнула я, сознавая эту чертову неизбежность.

– Нет.

– То есть, – протянула я, глянув на дверь. – Я могу уйти?

Распахнув камзол, Нейл убрал руки в карманы брюк. Мой взгляд неосознанно скользнул по его груди, жадно цепляясь за треугольник обнаженной бледной кожи там, где была расстегнута рубашка.

– Конечно, ты можешь уйти, Митчелл. Не держу.

– Прямо сейчас?

– Да.

Не может быть.

Он смеется надо мной или задумал какую-то подлость?

Мой взгляд пополз по его одежде выше, прикоснулся к его гладковыбритому подбородку, а затем к очень привлекательным губам, изогнутым в усмешку и, в конце концов, столкнулся с алыми глазами с хитрым прищуром.

– Даете слово дракона?

Олсен вздернул бровь.

– Ну, допустим, Митчелл. Хочешь – проверь.

Звучит, как ловушка.

В голосе мужчины столько вызова, что внутри меня снова закипает котел злости. Думает, я струшу? Смотрит на меня, как на наивного ребенка. Как на… беззащитную женщину! Ненавижу этот взгляд.

Я поднялась и пошла к двери, демонстративно бодро. Олсен лишь отступил в сторону, уходя с траектории моего движения. Не препятствовал и даже не повернулся, чтобы проводить меня взглядом, но едва я занесла ладонь на ручкой, окликнул:

– Митчелл?

Ну, начинается.

– Что? – бросила я взгляд через плечо.

– Прошлой ночью ты была в Центральной городской библиотеке, – довольно сухо произнес он, все еще стоя спиной ко мне. – Если это захотят проверить, в читательской карте есть все необходимые отметки. Ты провела там с семи вечера до шести утра и взяла шесть книг. Пять по истории артефакторики, одну – об основателях Элхорна. Ты такая чокнутая фанатичка, что прочитала их от корки до корки. В восемь утра ты наняла кэб и отправилась к профессору Дэвису, которому ты помогала на кафедре. За горячими спорами о защитных артефактах императорской семьи вы не заметили, как прошло время.

– Что за ерунда? – спросила я.

– Беррон ищет тебя. Ты под подозрением. Думаешь, твое таинственное исчезновение пройдет незамеченным?

– Но у меня выходной!

Плечи Олсена затряслись – он рассмеялся.

– Малышка, с кем ты играешь? Ты понимаешь, что ставка – твоя жизнь? Она ничто по сравнению с защитным артефактом Элхорна, который ты присвоила, – и Нейл повернулся: – Живой ты нужна только мне.

Что-то внутри дрогнуло, а сухой глоток прокатился по горлу, задребезжав в груди осколками стекла.

Закатное солнце бросило лучи через окно, подсвечивая радужки алых глаз дракона, гипнотизируя, ударяя в голову преступной мыслью: «Никогда не видела таких красивых глаз…»

– Лорд Лесли обо мне позаботится, – нервно дернула я плечом.

Довольно разговоров, я не собираюсь больше терять ни секунды – я верну себе предыдущую жизнь, которой жила до этой дьявольской метки.

Открыть дверь не успела. Мужская ладонь шарахнула по дверному полотну, и я напугано обернулась и прижалась к двери спиной, затравленно глядя на склонившегося ко мне мужчину. Его лицо было спокойно, взгляд пуст – в нем не было зверя, но и человека не было, лишь тот, кто идет к цели – бездушная машина.

– Зачем бы ему понадобилась шлюха, когда под боком такая сладкая девочка? – спросил он.

Склонился еще ниже, и я почувствовала жар и приятный запах его тела. Взгляд вновь зацепился за его подбородок – острый, дерзкий… такой удобный, чтобы обхватить губами.

– Зачем отправлять ее, такую исполнительную, по списку адресов, в первом из которых ей предложат артефакт? Какое совпадение, не правда ли, Митчелл?

– К чему вы клоните? Лорд Лесли никогда бы…

– Никогда бы ни продумал это заранее? – подсказал Олсен. – Чтобы получить артефакт, почему бы не заключить его в тело влюбленной дурочки?

– Это неправда, – прошептала я похолодевшими губами. – Вы лжете! Его светлость не поступил бы со мной так! Он очень мной дорожит!

– И именно поэтому защитил своей родовой магией? Или для того, чтобы скрыть твою суть.

– Нет, – прошипела я. – Это клевета! Я знаю лорда Лесли уже пять лет!

– Клевета? Что ж, – Нейл убрал руку. – Иди и расскажи ему все.

– Пойду и расскажу! – зарычала я в лицо Олсена со злостью, потому что ему удалось ранить меня своими словами.

Он докопался до сокровенного – того робкого, глубокого чувства, которое жило в моем сердце – светлой, благородной любви к Александру Маккейну.

Ядовитая холодная усмешка исказила губы красного дракона – этой усмешкой он наносил такие раны, что у меня темнело в глазах.

– Что же заставляло тебя молчать до сих пор, Митчелл? – провокационно спросил он.

– Не хотела доставлять его светлости проблем.

Желваки на щеках Нейла заходили ходуном.

– Свободна, – холодно сказал он, убирая руки в карманы.

Позволит?

Я схватилась за ручку, но застыла. Под веками пекло.

Лорд Лесли действительно дал мне тот список. Какой резон Маклин было продавать такой ценный артефакт первой попавшейся девушке? Почему она так рисковала?

Мои плечи дрогнули – всхлипнула. Захотела сбежать, потому что слезы – позор. Для такой, как Эвелина Митчелл, показать слабость перед таким, как Олсен, – двойное унижение. Так рушатся надежды. Осколками летят в самое сердце, впиваются, раздирая в кровь, и кровоточат.

Дернула за ручку, но мягкая ладонь вдруг прижалась к моему животу. Нейл потянул меня к себе медленно, но настойчиво. И я закусила губу и задышала раскрытыми губами, замерев. Чувствуя, как растворяюсь в этом прикосновении. В нем так мало и… много. В нем – утешение, предостережение и забота.

Олсен по-мужски властно разворачивает к себе и обнимает, заставляя уткнуться лицом в его плечо, потонуть в запахах мускуса и ягод. И мы стоим ошарашенно, прижавшись друг к другу, и не двигаемся. Нас нет. Ничего нет. Просто сердца бьются в унисон, дыхание сливается воедино, а тепло тел согревает друг друга.

Закатное солнце медленно скрывается за горизонтом, и в комнате становится темно. Пугливо растворяются последние лучи.

Под моими пальцами мягкие красные волосы дракона, пуговицы камзола и его почти осязаемое дыхание.

Темнота скрывает.

Жадные распахнутые губы скользят по моему виску – мои глаза закатываются от удовольствия.

Чувствую его руки у себя на пояснице – а в животе тяжелеет, и все дрожит.

Впервые так хорошо, сладко, правильно.

Ловлю губами дыхание, а затем и его рот.

Прохладные пальцы обхватывают щеки, а горячий язык настойчиво поглаживает мою нижнюю губу. И мало… Влажное скольжение губ, тихий горячий стон, откровенное движение – всего мало!

Нужно еще. Так – да. И иначе – тоже.

Руки Нейла поддерживают и ласкают под челюстью, и я впускаю его язык – до сумасшествия порочный.