— И тогда, надавив на Ланселота жизнью его жены, он заставил его отправить на другой континент дочь? Чтобы она стала разведчиком? — догадалась Этери.

— Почти. Надавил он на твою Авалону. Представляешь? Маленькую девочку! Сэр Ланселот, — произнес он с долей насмешки, — был против любого участия его дочери в политике. А малютка Авалона согласилась, не послушав отца. Рыцарь был невероятно зол и даже хотел уйти со своего рыцарского поста. Но Артур пригрозил жизнью его жены. Любовь губит, — взмахнул руками Элфи. — Признаюсь, побег Лилит не входил в мои планы. Я рассчитывал, что падение короля произойдет гораздо раньше. Империя могла сделать ход в любой момент, но почему-то медлила.

Этери задумалась. А ведь на стороне Империи Сион была поддержка других стран и даже реликвия Создательницы, только если…

— Котел был неисправен, а это единственное их оружие против волшебных тварей.

Элфи воззрился на нее с уважением.

— Когда Артур пришел ко мне и попросил найти дочь, я был готов прикончить его прямо там, в жалкой облезлой хижине. А затем подумал: если его дражайшая доченька умрет, а королевство окажется в руках врага, боль, которую он испытает, будет несравнима с болью утраченных мною земель.

— Ты хотел убить меня? — ее сердце покрылось коркой льда, а руки похолодели.

— Я хотел убить Лилит.

Этери продолжала сверлить его требовательным взглядом.

— Ну хорошо, — сдался он, — тебя тоже. Просто потом изменились планы. Артур не просто “переманил” к себе мой народ, он решил наказать меня за неповиновение, продемонстрировать силу. Он забрал мои крылья, и помимо мести, я думал о том, что очень хочу жить. Остальное ты знаешь. Империя не без посторонней помощи нашла способ нейтрализовать альвов, даже не зная, что никто из них никогда не встал бы на сторону короля. Они покинули дворец еще до того, как отряды всадников вошли в Карлеон. Артур остался один, всех его воинов убили. Еще вопросы?

Бесцветные глаза Этери вспыхнули ярко-алым пламенем.

— А ты? Ты знал, кто я?

— Только что ты его внучка. Мне и в голову не могло прийти, что потомок этого ублюдка истинный правитель Примории. Я видел цветы, которые сумели уцелеть после взрыва, они ластились к твоим ногам.

— Все это время ты мстил, — с каким-то неразумным холодным спокойствием произнесла девушка.

— Девочка, то, что я сделал, сложно назвать местью. Я просто вернул Артуру должок. Сделка есть сделка. Я обещал, что разрушу его жизнь, а альвы всегда держат свои обещания.

Альв улыбнулся, просканировав ее своим любопытно-ироничным взглядом. Этери отвернулась. Она не сильно удивилась, что кукловодом в этой истории был вовсе не Артур Пендрагон. Этери досадливо поморщилась. Могла догадаться и раньше. Все, что делал Элфи, успешно дергал за ниточки, и даже если что-то шло не по плану, он умело подстраивал события так, как ему выгодно.

Значит… Бальфур неспроста разъединил их с Иэном. Все это время альвы не вмешивались в дела замка, потому что так им было велено королем.

Ихкоролем. Элфи никогда не был Королем Падших, даже потеряв земли, он остался королем, который повел свой народ.

Альвы не пали, они восстанавливали справедливость.

— Но ведь Артур был пешкой в чьих-то руках, — негромко произнесла Этери.

— Что? — переспросил Элфи.

— Он был пешкой!

Она обернулась.

— Кто-то знал, что именно в его династии родится истинный правитель. Артура посадили на трон именно поэтому.

Элфи равнодушно фыркнул.

— Дорогуша, мне все равно, кто это сделал и зачем. Умелыми действиями твоего деда был разрушен мой дом. Его никто не заставлял совершать зверства, также как и не заставлял лишать Елену зрения, — напомнил он. — А теперь, думаю, тебе пора отправляться домой.

— Домой? — Этери попятилась. — Но там остались Иэн и Авалона! — воскликнула она. — Мы не можем их бросить! Их убьют!

— Разумеется, — в его голосе проскользнули стальные нотки, — только мне нет до них никакого дела. Скажи спасибо, что я спасаю твою шкуру.

— В тебе нет даже капли сострадания, — еле слышно прошептала девушка.

Он тяжело вздохнул.

— Мы заключили сделку, помнишь? Я обязан вернуть тебя домой.

— Но… — она взглянула на Элфи, ее голос предательски дрогнул, — может, мой дом все это время был здесь?

Альв скривился.

— Я готов пообещать, что попытаюсь помочь им, — сквозь зубы процедил он, — но если ничего не выйдет, я не при делах.

Этери благодарно улыбнулась, а мина Элфи стала еще более недовольной. Он не хотел признавать этого, но в глубине души Этери надеялась, что он делает это из добрых побуждений. Да, альв часто вводил ее в заблуждение и вел себя как последний придурок, но он никогда не лгал, не давал пустых обещаний. Он спас ее не потому, что этого требовала заключенная ими сделка. Этери могла погибнуть, тогда он избавился бы от оков обещания.

Но Элфи прилетел в замок.

Вернулся за ней.

— А теперь…

В одно мгновение альв оказался у нее за спиной, прижимая ее к широкой груди. Она почувствовала, как он касается ее волос, заводя прядь за ухо, а потом… резкая вспышка боли. Она вскрикнула. Кровь капнула на плечо, обтянутое белоснежной рубашкой. Кровавое пятно становилось все больше, а мочка уха горела огнем.

Перед лицом Этери воздух поплыл, стал мутным и искаженным.

Элфи наклонился, касаясь носом ее шеи. Горячий шепот растворился в крике стаи воронов, пролетающей над их головами:

— До скорой встречи, Этери Фэрнсби.

Он толкнул ее в спину, и она полетела вперед.

Этери так хотела вернуться домой, пока не поняла, что безумно боится потерять самую важную часть себя. Воспоминания о тех, кто стал ей дорог.

иная временная нить - четыре сотни гердрат от трубящего рога

Сильные и крепкие пальцы молодой женской руки коснулись увядающих цветов. На самом деле Дану только выглядела молодой женщиной со жгучими черными кудрями, круглым, но миловидным лицом и большими широко распахнутыми глазами, то и дело меняющими цвет. За ее спиной трепетали полупрозрачные темно-серые крылышки, точь в точь крылья бражников, летающих в окрестностях пустоши. Крылья за ее спиной появились внезапно. Она нахмурилась, повела плечами, и они рассеялись, а Дану пошла дальше. В ее руках находилось копье, помогающее ей не шататься. Мало кто знает, что великая богиня в последние годы ослабла. И виной тому те, кого она так упорно искала уже не первую сотню гердрат.

Чем ближе она подходила к нему, тем сильнее сдавливало плечи неминуемое чувство опасности. Нет, Дану вовсе не боялась. Она сделала этот мир красочным и веселым, и для нее в нем не было места страху. Но почему в таком случае в ее веселом мире все ведет к неминуемой гибнет? Почему умирает она?

— Вот ты где.

Женщина остановилась и долго сверлила мрачным взглядом яйцо размером с горный булыжник. Скорлупа, ртутно-серебристая, отражала солнце, отчего на юбке черничного платья богини заиграли светлые блики. Она искала его столько лет, а когда нашла, почему-то вдруг перестала чувствовать угрозу. А ведь еще секунду назад она могла поклясться, что над пустошью пролетело жаркое ощущение неминуемой опасности.

— Дани! — послышался девичий крик откуда-то сверху.

Дану подняла голову и не смогла сдержать улыбки. С неба на своих пудровых изящных крылышках, одетая в малиново-цветочное платье, спускалась Элина. Эта феечка относилась к сильной и жестокой богине, как к закадычной подружке и ласково называла ее Дани. Но богиня на нее не злилась. Ей нравилась непосредственность феечки. И нравилось, что Элина всегда с ней, и не только чтобы поддержать, но и открыть глаза на то, что Дану порой предпочитала не замечать.

— Ты нашла его, Дани! — воскликнула шумная феечка, подпрыгивая от восторга. Но в следующее мгновение Элина озадаченно склонила голову к плечу. — Какое-то оно не такое.