Глядя на столицу Приморского Королевства с высоты птичьего полета, Этери решила, что обязательно все узнает.

Шорох в дальнем углу комнаты заставил ее вздрогнуть от неожиданности. Она резко развернулась, прищурилась, пытаясь рассмотреть человека, чье лицо было сокрыто маской тьмы. Как ему удалось войти? Дверь заперта, и побеги больше не сдвигались с места. Может, он стоял здесь с самого начала?

Появление незнакомца в замкнутом пространстве заставило Этери занервничать.

Человек сделал шаг. Тьма спала, и теперь она хорошо могла разглядеть того, кто стоял лицом к ней.

— Лилит.

Голова закружилась, ее будто бы сдавили с двух сторон. Этери неосознанно сделала шаг назад. Она видела его раньше, этого мужчину, чьи холодные глаза прожигали насквозь, пылая черной страстью. Те же золотые волосы, только чуть длиннее, тот же лед, сковавший его лицо. Он почти не изменился. Года отразились на его внешности едва заметными морщинами, а в остальном…

Он был копией мужчины из ее сна. Страх добрался до кончиков волос. Этери не могла пошевелиться, руки похолодели. Как такое возможно? Почему образ, подкинутый ее подсознанием, и этот человек, которого она видит впервые в жизни, так похожи? Этери читала, что в сновидениях нам являются люди, которых мы хотя бы раз, пускай и мимолетом, видели в своей жизни.

Она его не знает, но каждая черточка лица, каждое едва заметное выражение настолько знакомо, будто бы Этери провела рядом с ним всю жизнь.

— Неожиданно, да? — не отрывая от нее глаза, уронил он.

Во имя всех святых…

Его голос слишком часто звучал у нее в голове. Каждый раз, когда смыкались веки, каждый раз, когда она находилась в том проклятом лесу и чувствовала угрозу. Точно такая же сейчас повисла в помещении. С его появлением температура воздуха понизилась, и теперь мурашки пробегали по спине не только из-за страха. Этот человек, кем бы он ни был, обладал ощутимой властью.

Страх сменился дикой смесью из шока и ужаса, когда Этери поняла, кого он ей напоминает. Он был не просто мужчиной из сновидения и не просто прохожим, которого она однажды запомнила, чтобы он вечно мучил ее во снах. Его небесно-голубые глаза, злато волос, острый волевой подбородок…

Он был дьявольски похож на Лилит, а сейчас и на саму Этери.

Не оставалось сомнений.

Перед ней король Артур Пендрагон.

— Ты слишком похожа на мать, Лилит, — угадав ее мысли, сделал король сомнительный комплимент. — Она тоже доставляла мне одни хлопоты, — он зажмурился, устало потерев глаза двумя пальцами. — И стоило ли сбегать, если ты знала, что все равно вернешься?

В тот же момент голос благополучно вернулся к Этери.

— Не по своей воле, — хрипло произнесла она с теми же интонациями, с которыми ее отчитывала мать.

Артур одарил ее не самым любящим взглядом. Авалона пыталась убедить ее, что король больше всего на свете любит свою дочь. И пускай Этери было далеко до Лилит Пендрагон, девушка выглядела точь в точь как мать. К сожалению, это не помешало Артуру преодолеть несколько шагов, чтобы встать напротив дочери.

— Дизаровы, — с неприязнью произнес он. — Все одинаковые. Выберете побег или смерть, но не подчинение чужой воле.

Дизаровы…Этери определенно слышала эту фамилию, но никак не могла вспомнить, где…

Еще шаг, и Этери пришлось молить себя не шевелиться. А что, если он решит отомстить Лилит за весь их род и сейчас убьет?

Но Артур всего лишь заключил ее в объятия. Холодные и пустые. Этери не почувствовала ничего, абсолютно, даже мига единения и того не было. Король обнимал крепко, будто бы хотел ее задушить, а тело сбросить с вершины башни. Джон обнимал Этери иначе. Его теплые руки грели не только тело, но и сердце. Рядом с ним она могла позволить себе расслабиться, быть собой. Обычной слабой девочкой, которую обязательно защитят от всех невзгод.

От Артура Этери ждала нож в спину или хотя бы хлесткую пощечину. Ему не привыкать поднимать руку на женщину. Кажется, Этери начинала понимать истинные причины побега матери. Они заключались даже не в том, что Ареморика хранила в себе столько опасности. Просто жить, зная, что каждый день может стать последним, чудовищная жизнь.

Король отпустил ее. Этери не смогла сдержать облегченного вздоха. Он взял ее за подбородок, запрокинув голову наверх так, чтобы она смотрела ему в глаза, и медленно проговорил:

— Ты больше никогда не сбежишь, Лилит. Я тебе не позволю.

Его слова прозвучали хуже смертного приговора.

— Ты поняла?

Он ждал ответа, насквозь прожигая ее голубизной своих глаз.

— Да, отец.

— Умница.

Он развернулся, направляясь к выходу. Этери следовало молчать и радоваться, что еще один день прожит. Но она не смогла сдержать рвущегося с языка вопроса:

— А где мама?

Артур застыл. Его плечи напряглись.

— Ты прошла завесу, — констатировал он, — и ничего не помнишь.

Король повернул голову, уголок его губ был приподнят. В глазах отражалось торжество.

— Элена мертва, Лилит. Род Дизаровых мертв.

От плавных движений альвочки сложно было оторвать взгляд. Каждое ее касание к волосам ощущалось как мягкое поглаживание. Альва, как позже выяснилось, служанка, приводила Этери в относительный порядок. Она помогла ей избавиться от раны на спине, убрала небольшие шрамы на руках, оставшиеся после разрыва лент, и сейчас мастерски собирала волосы беспамятной принцессы (так она назвала Этери) в высокую прическу.

Альва строго оглядела плоды своей работы, одобрительно кивнув. Этери встала с жесткого стула и всмотрелась в зеркало, приставленное к книжному стеллажу. Но вместо того, чтобы любоваться собой, девушка смотрела на альву. Особенно ее вниманием завладели острые рожки на голове фейри. Они были длинными, светло-коричневыми и по структуре напоминали кору дерева. Глаза альвы, внимательно следившей за ней, опасно сузились.

— Ваше высочество, — недовольно сказала она, — вы впервые видите альву?

— Нет, — растерянно пробормотала Этери.

— Тогда прекратите меня с таким интересом разглядывать. Я не товар.

Этери густо покраснела и отвернулась.

— А вы изменились, — вдруг сказала служанка. — Надеюсь, память вернется к вам, ваше высочество, иначе вы не будете стоить даже медяка.

Этери нахмурилась, но возразить не успела. Альва вытащила из массивного дубового шкафа одно из платьев Лилит и заставила ее примерить. Кроваво-красное, с золотой вышивкой вдоль подола платье ей не понравилось. Оно было большое в груди и слишком узкое в талии. Альве пришлось подгонять его по фигуре.

Пройдясь по комнате, девушка сделала неутешительный вывод: из-за пышности наряда она вечно наступала на воздушную ткань и едва могла удержать равновесие. Но альву это не смутило. Напротив, она даже отвесила ей комплимент, прежде чем с помощью волшебства отворить дверь и повести Этери вниз.

— Королевский ужин всегда проходит в окружении короля и его подданных, — кратко вводила в курс дела альва, — Ваше место рядом с королем. Правда, сегодня его не будет, государственные дела часов не наблюдают.

Показалось или ее голос сочился сарказмом? Этери запнулась о ветку, чертыхнулась и поспешила дальше. Альва не собиралась ее ждать.

Этери провела в замке всего ничего, а уже ненавидела его всей душой. От всех этих растений, большинство из которых, вероятно, ядовитые, терпкого воздуха, закрытых темных коридоров, разболелась голова. Презрительное отношения альвы тоже не вызывало восторга. Этери, конечно, не была волшебным существом или чародейкой, но она была дочерью короля, по мнению многих. И все равно этого было недостаточно…

Тут же вспомнились слова Элфи, которыми он умудрился довести ее до нервного тика.

“...никогда не забывай, кто ты есть на самом деле. Во дворце не будут церемониться. Ты услышишь о себе много интересных вещей. Не всегда приятных. Но если будешь помнить о том, кто ты, то тебе не составит труда заткнуть всем рты”.