- А-а-а! - завопил Санек и, бросив меня, кинулся к окну. Игорь, при всей своей немаленькой комплекции, порхнул за ним.

Как в замедленной съёмке, Санек обернулся, увидел приближающегося бойца и ударил себя в живот своим же ножом.

«Почему в живот? - лениво подумалось мне. - В шею надежнее».

Тут раздался звон, окно вылетело, брызнув фонтаном стекла, смешались в кучу шторы, люди, топот, шум, гам. Отключаясь, я увидела, как Маргарита поднимается со стула, улыбается и смотрит на меня.

И последнее, что я почувствовала - как сильные руки поднимают меня и несут. Знакомое ощущение, только когда это уже было?..

Потом - туман, иногда прерываемый вспышками, какие-то голоса, мелькание ламп, запах лекарств, пиканье приборов. И блаженная тишина...

Наверное, я умерла и оказалась в раю. Мне было так хорошо, тепло, уютно. Ничего не болело, и в целом я не чувствовала тела. Невообразимая легкость и простота. Ничего не волнует, не беспокоит. Ах, как хотелось остаться навсегда в этом блаженном состоянии! Невесомость, где нет ни времени, ни людей, ни космоса и звезд. Порой откуда-то издалека я слышала голоса, которые звали меня. И они становились все громче, все требовательнее. Я сначала бежала от них, а потом, сдавшись, устремилась на зов.

- Мама!

- Майя!

И, наконец, пришли ощущения. Сначала навалилась страшная тяжесть, будто на груди лежит гранитная плита, и сделать вдох - как поднять ее. Потом вернулось осознание тела - руки, ноги, голова. А с ним и боль. Уже не такая сильная, как раньше, но все равно существенная.

Я застонала.

- Мама! - тут же откликнулся дочкин голос.

- Амалька... - блаженно подумала я, и тут же спохватилась: ее не может быть тут, она же в Сибири.

- Мамочка, родная! - снова услышала я, и сомнений не было, это она, дочка.

Пошевелила рукой и почувствовала в ответ горячую ладошку.

- Майя, откройте глазки, - послышался другой голос, очевидно, врач.

Я послушно попыталась открыть. Не без труда, но мне удалось. Сначала смутно все было, а потом проступило лицо доченьки, и рядом - мужчина в халате и шапочке, кто-то еще там был, но я устала смотреть и закрыла глаза.

- Ну, все хорошо теперь будет, - весело отрапортовал врач. - Сто лет жить будете! А пока отдыхайте.

Он ушел, осталась медсестра, делать какие-то манипуляции с капельницами, снимала и подключала датчики, а мы с Амалией сцепились руки и так радовались друг другу.

Дочка всхлипывала, вытирала нос. Я хотела сказать, чтобы не плакала, но губы слиплись, медсестра увидела и протерла мне губы бинтом с водой. О, какая вкусная это была вода.

- Привет! - наконец, прошептала я.

- Привет! - откликнулась дочка. - Как же ты меня напугала!

- Солнышко мое! Как же я скучала!

- И я, - сказала Маля, целуя мою руку. - Почему ты ничего не рассказывала мне?!

- Да зачем было тебя тревожить? И ты все равно ничем не могла помочь. - отдохнула немного и продолжила: - Давно я тут?

- Неделю.

- Ого!

И тут же пронзило воспоминание. Маша! Толик!

Мне страшно было спрашивать. Но Малька сама догадалась.

- Теть Маша жива! И дядя Толик тоже! Он много крови потерял, но жить будет, его прооперировали! А у нее травма головы! И Лупита тоже в порядке! Ее родители сразу же, как узнали, прилетели на самолете, ну я с ними, естественно.

- А что было-то? - спросила я.

- Ну, после того, как Лупита позвонила Никите Ивановичу, ее папе, он позвонил Маргарите Семеновне. Он-то вообще не в курсе был, что тут творится. Маргарита Семеновна тут уже сама всех на уши поставила. Но штурм начать боялись, думали, что тебя убьют, - она заплакала.

- А как узнали-то? - я все еще не понимала.

- Лупита, когда звонила отцу, как-то умудрилась набрать тетю Таню и включить запись, и она все слышала и знала. Она уже прилетела сюда и все вместе думали, как начать штурм. Маргарита Семеновна сказала, что зайдет сама и посмотрит, что там творится. Ее там послушались, почему-то, и пустили. А потом, когда уже все закончилось, распорядилась, чтобы тебя вертолетом отвезли в Москву, в хорошую клинику. Тебе сделали операцию, и все хорошо, только кровотечение было сильное. Но теперь все в порядке.

-А... - я хотела спросить про Санька, но не решилась.

- Он тоже жив. Пока. В тяжелом состоянии. - она поколебалась и добавила, - упал на нож во время штурма. Два раза.

- А ты как тут-то? - заволновалась я. - Где тебе жить? На что?

- Не переживай! Мне Маргарита Семеновна тут свою квартиру предоставила. И я не одна, меня охраняет Сергей Валентинович.

- Кто? - удивилась я.

- Щас! - Амалька убежала куда-то и вернулась не одна. С Сергеем.

Я обомлела. Казалось, целую вечность его не видела. И даже не поверилось, что это он. Из воображаемых собеседников превратившийся в живого, настоящего, улыбающегося Сергея.

Я рефлекторно подтянула одеяло к шее. Он ухмыльнулся. Взгляд его стал таким шкодным, что я поняла: он помнит наше с ним приключение. И почувствовала, как щеки заливает румянец.

- Ну и что ты без меня устроила? Неугомонная. - он подошел, сел на стул рядом и подоткнул мне одеяло.

Глаза заволокло слезами, я ничего не могла сказать.

- Пропал куда-то, - прошептала, наконец.

- Ну извините, - развел он руками. - Служба у меня такая. В любой момент могут сорвать с места. Вот так получилось.

- А мне ничего не сказал, - укорила я.

- Сказал, - упрекнул он. - Если бы некоторые почаще заглядывали в почтовый ящик, то и телефон бы мой знали, и все остальное.

Если бы я могла, то стукнула бы себя по лбу. Почтовый ящик! Я туда не смотрела, и правда, наверное, месяц! Обычно там рекламки всякие, жду, пока переполнится, и все выбрасываю.

Амалька, поняв, что нам есть о чем поговорить, тактично вышла из палаты. Медсестра тоже.

Я не знала, что сказать.

- А сейчас, как тут очутился?

- Друзья позвонили, сообщили, что в моем доме кипиш намечается. А я уже рядом был, в соседнем городе. Примчался уже к штурму. Знаю понаслышке и неточно, что там произошло. Но ты же расскажешь?

Я кивнула.

Он наклонился и поцеловал меня. По-настоящему, в губы.

И пока я, задохнувшись, пыталась прийти в себя, он тихонько сжал мою руку и сказал:

- Отдыхай, дорогая. Ты мне нужна живая.

Все ушли, а я минут десять лежала, хлопая глазами. Потом и правда задремала. Проснулась, когда уже была ночь. Мое обычное везение вернулось, ага. Когда еще просыпаться-то! За окном темно, пикают приборы, на теле датчики какие-то, капельница. Подумала: может, мне приснилось все? И Сергей, и Амалька? Ну нет, я бы все это не придумала. Но как это возможно? Он что, правда, поцеловал меня? И назвал «дорогая»? И сказал, что я ему нужна? Ущипните меня. Попробовала пошевелиться. Больно. Но надо. Поднапряглась и повернулась набок. Прислушалась к себе. Да нормально, терпимо. И села. Голова тут же поплыла, прибежала медсестра, поохала. Я извинилась, что разбудила ее, а она ответила, что не спала.

- Встать уже хочется? Это хорошо, но только под присмотром.

- А когда меня в палату переведут?

- В какую палату? - удивилась медсестра. - Вы уже в палате. Тут и будете выздоравливать.

Ну ни фига себе! Персональная палата, офигеть! Я огляделась. Просто роскошно! Диванчик в углу для посетителей, телевизор на стене, холодильник в углу. Нет, Майя, ты умерла и попала в рай.

Следующие дни потекли лениво. Процедуры, посещение врача, Амальки, Сергея (я все еще не знала, как себя с ним вести), еда и отдых. Созвон с Танькой, ПалЮричем, Маргаритой. Звонила Лупита, рассказала, что она с родителями, и теперь просто не нарадуется всему, что произошло. Намеками (конечно же) она выложила нашу историю в инстаграмм, просмотры и подписки взлетели до небес, даже журналисты уже взяли у нее интервью. Она была счастлива.

- МамаМаечка, ждём не дождемся! Мама-папа очень хотят познакомиться! Очень хотят твоих пирожков! Ты такая молодец, такая храбрючая! Я напишу об этом книжку! Гонорар пополам!