Дорожка от остановки до дома мне показалась путем в Мордор. Прохожих не было, тьма непроглядная, только у мусорки одинокий фонарь проливает желтый ядовитый свет на тротуар.

Я закрыла глаза, собралась с духом и пошла.

- Успокойся, Майя, он же не дурак караулить тебя в такую погоду у подъезда! Наверняка сидит где-то в тепле, или таксует на своей развалюхе!

Аутотренинг помогал слабо, меня била дрожь.

Проходя мимо мусорки, с грустью вспомнила свое знакомство с соседом. Оно ведь тоже началось здесь, с той самой легендарной теперь уже тумбочки. Шла, задумавшись, даже успокоилась немного, вспомнила его теплые глаза и наше короткое, но бурное общение.

Разумеется, Санек ждал меня у подъезда. Он уже, что называется, закусил удила, и живьем с меня слезать не собирался. Я повертела головой, но никого не увидела.

- Ну что, привет, что ли? - осклабился он.

- Послушай, - голос слабо дрожал. - Давай решим все мирно. Как мне избавиться от твоего общества?

- Легко! - заржал он. - Я тебя не принуждаю жить со мной. Отдавай ключи, подпиши доверенность и вали на все четыре стороны.

Сердце колотилось как сумасшедшее.

- Квартиру я тебе не отдам. Ты на нее не имеешь никаких прав.

- Я на нее имею желание и стремление. А у меня так: вижу цель - не вижу препятствий.

- Ты понимаешь, что совершаешь преступление?

- Ой, я тебя умоляю! Какое преступление? Где свидетели? - он огляделся и развел руками. - Ты же сама все подпишешь и отдашь. Это же несправедливо, что жилплощадь тебе одной? Нас вот четверо, нам нужнее.

- И что же ты не заработал себе квартиру, если она тебе так нужна?

- Так ведь и ты не зарабатывала. Тебе от матери досталась. А у меня, к сожалению, не хватило мозгов тогда, взять с тебя документик малый, чтоб сразу все решить и зажить как человек.

Я вскипела.

- Какая же ты мразь! Убирайся!

- Или что? - жестко процедил он. - Что ты мне сделаешь?

Он двинулся в мою сторону, явно собираясь ударить. Я зажмурилась.

- Не она, я сделаю, - раздался знакомый голос.

Я не могла поверить глазам. ПалЮрич перехватил руку Санька и встал между нами.

- Ты кто есть вообще? Че надо? - Санек поубавил пыл.

- Считайте меня ее телохранителем, - отчеканил коллега.

- Чего? Какой еще телохранитель?! Ах, ты...

Дальше все было как в кино. Санек замахнулся на ПалЮрича, а он неуловимым движением руки крутанул моего бывшего мужа в воздухе и обрушил на грязный асфальт.

- Да ты что, козел! - взревел бывший и, вскочив, попер на моего защитника.

Спаситель легко и пружинисто отпрыгнул, встал в боевую позицию, и встретил Санька ударом ноги. Пока тот летел по направлению к земле, крутанулся на месте и догнал его еще одним ударом, подбросив весьма не тощее тельце бывшего, как тюк с вещами.

-Ы-у-ы, - только и выдавил, приземляясь, экс-супруг.

Я зааплодировала.

ПалЮрич же, нисколько не запыхавшись даже, поднял с земли уроненные перчатки, отряхнул, подошел ко мне и протянул руку.

- Пойдемте, МайФилиппна, я вас до дома провожу. И буду провожать каждый день! - добавил уже громче, глядя на копошащегося на земле противника.

- Еще встретимся! - донеслось до нас откуда-то из темноты.

Я захлебывалась от восторга. Конечно, никуда его не отпустила, притащила к Машке, заставила зайти, и только что не обнимала и не целовала, все ахала, охала и пыталась рассказать подругам, что произошло. Он улыбался, смущался, и в целом мне казался самым обаятельным, мужественным, прекрасным человеком на земле.

Немного придя в себя, я стала задавать вопросы.

- А что это было вообще?! Как вы тут оказались?

Он пожал плечами.

- Я за вами шел.

- С ума сойти! - восхитилась я. - Но как? Зачем? Почему?

- Да все понятно же. Приходите с синяками, заплаканная. Еще я вас с ним видел же, помните? Вот и решил проводить. И как оказалось, не зря.

- Еще как не зря! Я никогда не видела, чтоб так дрались! Но как?! Такие умения и бухгалтер?!

- Да я спортом-то всю жизнь занимался. Но мама настояла, чтобы я нашел нормальную профессию. Вот, ради нее...

- Понимаю! Мама это святое!

Тут уже пришлось все снова рассказывать Таньке и Машке, и мой прекрасный спаситель снова собрал все восторги и самые лестные слова от моих подружек. Танька, не сдержавшись, обняла его. И потом смотрела на него весь вечер влюбленными глазами. А глаза у неё, как вы помните, изумительно красивые.

Зебра моей жизни повернулась белой полосой, и выходные прошли прекрасно. Погода стояла изумительная, вылезло солнце и растопило всю скуку и тоску. Если не знать, что кончается октябрь, то можно было подумать, что самое начало весны, когда еще нет ни листьев, ни бабочек, а она уже чувствуется в воздухе, наполняет сердце нетерпеливым предчувствием.

Мы с Лупитой отправились на прогулку, шатались по городу, ели мороженое, фотографировались, дурачились. Сели на кольцевой троллейбус, и я, изображая гида, сочиняла на ходу небылицы о нашем городе.

- Посмотрите налево, дорогие друзья. В этом, невзрачном на вид, доме, в девяносто мохнатом году состоялась знаменитая сходка Саши Белого с Бабаем. А в соседнем доме жил и работал известный на весь мир самогонщик Иваныч. Жизнь и творчество этого персонажа стали основой для фильма Гайдая «Самогонщики».

Лупита хохотала, и полтроллейбуса с ней.

Вечером я учила ее печь мои фирменные (по наследству от тети Вали) пирожки. Все это сопровождалось съёмками в инстаграмм, хохотом и весельем, как это всегда у Лулу. Потом мы разбирали комментарии ее многочисленных подписчиков, смеялись над хейтерами, отвечали, в общем, так и пролетело время.

Назавтра устроили пир, надо же было куда-то девать приготовленное. Пригласили Машку с Толиком, Таньку, ПалЮрича (он, кстати, съел больше всех, может потому, что Танька кормила его чуть ли не с рук). Потом устроили танцы, пели песни, играли в «крокодила», заказали еще пиццы и роллов, а вечером все вместе смотрели кино.

Идеально.

Санек не обьявлялся. Счастье какое-то. Хотелось верить, что больше никогда его не увижу, и не услышу.

Утром в понедельник в приподнятом настроении пришла на работу, весело поздоровалась с ПалЮричем, разложила свои бумаги на столе и приготовилась к трудовой вахте. Но тут пришла Елена Сергеевна, и по ее лицу я поняла, что что-то случилось. Вернее, по отсутствию этого самого лица. Как говорится, лица на ней не было. И смотрело это безликое создание конкретно на меня. С таким видом, как будто я маньяк и убийца.

- Здравствуйте, ПалЮрич, Майфилиппна, хотелось бы сказать, что добрый день, но он, пардон, не добрый.

- Что случилось? - встревожилась я.

- Никогда не думала, что так скажу, МайФилиппна, но вы, экскюзе муа, взрослая женщина, и как-то надо же думать о последствиях... У вас дочь же, и мы тоже, же ен проблем, ваши коллеги, нам тоже неудобно как-то...

- Да что случилось?! - почти вскричала я, вставая.

- Все тайное, как говорится, становится общеизвестным.

Она бросила на стол распечатки фотографий, и я с ужасом увидела... себя. Но и не себя. Некто с моим лицом во фривольной позе, голышом, то есть прям совсем неглиже, перед каким-то мужиком, в котором слабо угадывался Илья.

- Это фотошоп! - онемевшими губами прошептала я.

- Не знаю, что это, но Это!!! - она потрясла бумажками, - разослано всему руководству нашей компании, вкупе с объявлениями о ваших, пардон, услугах, интимного характера.

Я плюхнулась на стул.

- Мне сейчас было сказано немало дезагриабле, так сказать, неприятных вещей. Мы хоть и не напрямую, но заведение, где люди учатся, и даже дети. Мы не можем себе позволить чтобы наше имя, так сказать, репутасьон, замарали. В общем, не думала, что скажу это, но вам придется покинуть нас.

Вот это удар! Меня будто накрыло колоколом и ударило по нему так, что в глазах потемнело и в горле пересохло. Я ничего не могла сказать, и даже заплакать не могла, ничего не слышала и не видела, превратилась в соляной столб.