Ее сердце сжалось, а тело жалостливо содрогнулось. Она отступила на два шага и прижалась спиной к стене. Крау опустил руки, словно он был куклой, у которой обрезали все нити. Немного погодя, взгляд его стал пустым-пустым. Ничего не выражающим, безразличным ко всему миру.

-Прости, Крау. Когда закончилась война… мне нужно было хотя бы навестить тебя! А я… А я забыла о тебе…

Это хуже, чем нарушить клятву – знала она.

-Ничего бы не изменилось. – ответил Крау.

Он поднялся с места и медленно пошел к двери.

Фидель остановила его, схватив за руку:

-Оставайся сегодня здесь. Я обо всем тебе сообщу после обеда.

Крау покачал головой:

-Спасибо.

***

Багровый закат пламенем горел на горизонте. Малиновые волны языками огня целовали их ступни. Матросы неустанно грузили ящики на борт гигантского торгового корабля. Скоро он отправится к берегам Терадонской республики, все еще находящейся в чудовищном упадке. Гудели песенные трубы, провожавшие мореплавателей в изнурительное и долгое путешествие. В космической колыбели загорелись первые звезды, а в метре над землей, словно вторя им, подрагивали магические огни. Отсюда, с берега молодые ученицы академии запускали в небо красноватые фонари. Они отпускали свои сердца в свободный полет, чтобы их когда-нибудь поймал их будущий муж. Говорят, чем больше ты соорудишь фонарь, чем больше огня ты в него вложишь – тем красивее и вернее будет суженный.

Медленно-медленно они уплывали в диск дремучего солнца. Вскоре огонь потухнет, и огни угаснут в море. Волшебство действует только пока ты рядом.

Крау с тоской и улыбкой смотрел на свою самую любимую картину. Именно закаты в Линемийском порту всегда провожали его. Не важно куда: на войну или к друзьям, на поиски брата или в башню. Восхищение всегда было одинаково. Теперь же, когда он был здесь в последний раз, он хотел запечатлеть все в настолько мелких деталях, чтобы потом, перед смертью, оказаться только тут и больше нигде.

-Я буду скучать по тебе. Наверное, больше всех прочих. – Рэдо медленно похлопал длинными ресницами.

Одет он был по случаю. Красная роба, подпоясанная золотом и черные матовые сапоги с юсдисфальским национальным узором.

Крау приобнял его за плечо:

-А я скучать не буду. Потому что… ты всегда будешь в моем сердце. Особенно теперь, когда ты разделил со мной этот вечер.

Рэдо улыбнулся – он редко себе это позволял. Всегда строил из себя серьезного подданного короны.

-Если когда-нибудь возьмусь за перо не только для того, чтобы подписать кучу указов… обязательно изложу историю нашего знакомства. Такие истории должны быть записаны, знаешь ли.

-Ха, самому тошно, что не сделал этого.

-Пройдемся?

-Сразу за тобой.

Они шли вдоль берега, мимо людей, мимо судов. Прохладный бриз обветривал губы. Морской запах пробирал до мурашек.

-Я подготовил все нужные документы. Тебе осталось только поставить свои печати… Не жалеешь? Вернее… жалеть, наверное, стоило бы мне. Прости, что подобрал тебе такую ужасную супругу.

-Все в порядке. Недавно я понял, что она не так уж и плоха. Просто мы разные. Мне даже пришла мысль, что если мы будем смотреть на один и тот же мазок на холсте, то если я с уверенностью скажу, что это красный, она увидит в нем отчетливо желтый. Такое бывает и это… не повод для вражды. Я правда жалею, но только о том, что некоторые вещи приходят ко мне слишком поздно.

-Но ведь так же и в этом случае! Я имею ввиду башню.

-Нет. С Кафиниумом все было предрешено. Это ясно, как солнце, всегда восходящее утром.

-На моей памяти все же был день, когда оно не взошло. Кажется, это наши академики называли затмением.

Крау рассмеялся.

-Знаешь, что я вспомнил? Незадолго до последней битвы с Шорданом. Той, что при Орилее. Он посчитал затмение дурным знаком, а потому не повел войска на наши в край ослабшие силы. Этого времени нам хватило, чтобы подготовиться к осаде. А ведь сейчас бы над Подиумом Юсдисфала развивался бы другой флаг…

-Чудеса случаются. – Рэдо остановился и сел на валун, намертво вросший в песок. – И в одно такое чудо мне очень хочется верить. Чтобы вернулся ты спустя много лет, пошли бы мы так же вдоль берега, а ты рассказал бы мне, где скитался, чего нового увидел… как любил и прощал. Как только ты умеешь любить и прощать людей.

Я сел рядом.

-Кто знает, Рэдо? Кто знает. - Крау протянул огрубевшие за годы руки к закату, - Но я бы тоже хотел вернуться. Однажды.

***

Мартин нервно держалась за бокал красного. Обнаженная она сидела на окне, даже не думая о чувстве стыда. Рьяма довольно постанывала в объятиях Крау. Представлять ее стоило, как кошку, напавшую на пригретое для нее местечко.

-Если ты внезапно вернешься, даже не думай о том, что для тебя найдется потом место. – Мартин бросила клубок слов в шелковую постель.

-Брось, Марти. Это же так романтично! Разве ты сама не предлагала недавно отправиться в путешествие?

Мартин позволила себе совершенно не женственный плевок в окно:

-Дура, ты хоть что-нибудь знаешь о Кафиниуме?

Рьяма захихикала и укралась одеялом.

Крау смотрел в потолок, и даже покрытая лаком древесина казалась ему искусством. Ведь надо же было богу задумать все эти предметы, окружающие его, и сделать их такими красивыми!

-Никогда не думал, что ты хочешь путешествовать. – пьяный язык Крау кое-как выдавил из себя слова.

Мартин хмыкнула и отвернулась:

-Ты, наверное, считаешь нас совсем падшими.

-Да, но зачастую на самое дно опускаются те, кто больше всех мечтает.

-Ха-ха-ха, Крау! – Рьяма шлепнула Крау по груди. – Да, мы мечтательницы. Я вот мечтаю о куче денег. А ты, Марти?

-О куче денег.

-А я мечтаю о бесконечной бутылке вина. – Крау схватил воображаемую бутыль и наклонил ее, чтобы отпить.

-Осторожно, всю кровать зальешь! Хи-хи-хи!

Крау защекотал ее, и Рьяма вся в судорогах свалилась с кровати.

Примерно в этот момент в дверь постучали.

-Пошли вон! – рявкнула Мартин и бросила бокал в дверь. Тот разлетелся на кусочки.

Постучали вновь. Крау схватил случайные свои вещи и неаккуратно напялил их.

-Не стоит. – сказал он, когда Мартин решила открыть дверь, но это ее не остановило.

Паршивое настроение часто приводит к проблемам. Замок провернулся дважды и дверь с треском распахнулась.

Доу Робертс свалил Мартин хлестким ударом по щеке. Налитые кровью глаза уставились на Крау, как на добычу.

-У тебя что-то с лицом, друг. Случилось что-то плохое?

Перехватив удар бугая из дома Робертсов, Крау слабо заехал ему в челюсть. Для того, чтобы потягаться хоть немного на равных, ему стоило сегодня не пить. Одной левой Доу свалил Крау на пол.

-Ох… как я тебя ненавижу, Крау. Ты же это знаешь? – Доу сел на него всем своим весом.

-Кха-кха… я все гадаю, почему?

Могучие руки надавили на шею. Крау на секундочку стало грустно, что он закончит вот так, но потом ему как-то полегчало, когда он понял, что ноги-то у него все еще свободны. Рьяма проскользнула мимо них и наклонилась, чтобы помочь поняться Мартин.

Заехав кончиком сапога Доу в затылок, Крау ослабил его хватку достаточно, чтобы вырваться. Какой-то секунды ему не хватило, чтобы перегруппироваться. Еще один удар настиг его висок и почти вырубил. Продолжив удушающую хватку, Доу с легкостью поднес Крау к окну, словно тот был легче бревнышка.

-Жаль, что ты не понимаешь, за что тебе это. – сказал он, - Но так даже лучше. Бессмысленная смерть очень тяжело переносится.

Крау улыбнулся. Он не испытывал злости. Более того – фраза показалась ему достаточно правдивой и хлесткой.

Заведующий таверной ворвался в комнату так же внезапно, как и его предшественник.

-Доу! Какого черта!? Отпусти его сейчас же!

Доу повернулся и с улыбкой произнес:

-Ах, да! Прошу прощения!

Крау попытался зацепиться за подоконник, но пальцы его почти мгновенно сорвались. Через какую-то секунду полета он почувствовал жгучую боль в области спины. Первая мысль в голове – всю жизнь я куда-то падаю…