— Удобно?

— Вполне, — он ухмыляется. — А тебе?

— Смешно.

— Итак, Кора, — он приподнимает вопросительно бровь. — Когда ты собираешься рассказать мне о том, что происходило последние пару недель?

— Итак, Харпер, — я поворачиваюсь к нему с самодовольным выражением лица. — Я знаю, что она делает для всех нас, но что именно она делает для тебя, Эдмунд?

Скрестив руки на груди, он опускает ноги на пол и встает.

— Я пойду найду этого доктора. Посмотрим, что смогу сделать, чтобы вытащить тебя отсюда.

— Правда? — я смеюсь, хватаясь за бок. — Ты же серьезно, да?

Полностью игнорируя мои вопросы, он выходит из палаты. Через окошко я вижу, как он беззастенчиво флиртует с одной из молодых симпатичных медсестер.

Я скоро отправлюсь домой.

Вероятно, когда ты чуть не умер, врачи настаивают на проведении целого ряда тестов, прежде чем дать разрешение покинуть больницу.

Это были часы наблюдения за моими жизненно важными показателями. Осмотр ран, прощупывание тела, смена повязок и куча вопросов о том, что в течение нескольких дней будет кому мне помочь передвигаться.

Прошло уже несколько часов, нахуй.

Полчаса назад они оформили документы на выписку и подыскали мне одежду для дома, помимо сексуального платья из тонкого хлопка, которое я здесь носил.

Глава 43

Кора

За последние пару дней мне удалось практически не выходить. Изредка я заглядывала на кухню за батончиком, и сразу возвращалась в свою комнату, надежно запертую на ключ.

Я не могу прятаться от Адама вечно, но каждый день, который я провожу в своей комнате лучше, чем ничего. Хоть порезы и синяки на моем лице заживут — и, надеюсь, хорошо, — то, что он сделал с моей спиной, разрушило меня. Я никогда не буду так ценна, как была когда-то для Мадам.

Элитный эскорт — это фантазия. А фантазии бывают разных масштабов, форм и цветов. Никто не ищет изуродованную, миниатюрную блондинку.

Я знаю, что это значит для меня.

Мои дни в этом доме сочтены. Она позволит мне пожить под ее крышей какое-то время, но, когда поймет, что я ничего для нее не делаю — что я бесполезна, — она избавится от меня.

Почему она просто не продала меня Сэмюэлю?

Тихий стук в дверь отвлекает от размышлений. От голоса, который раздается следом, у меня в горле поднимается желчь.

— Ты откроешь мне дверь сегодня, маленькая сучка?

— Хрена с два, — кричу я.

— Почему бы и нет? — поддразнивает Адам, дергая за ручку. — Нам было так весело в прошлый раз, когда я играл с тобой.

У нас совершенно разные представления о веселье.

И мое определенно не предполагало того, что меня прижмут к стойке и исполосуют кожу ножом. Или, когда меня заставляют отмывать прежде безупречный белый гранит, в то время как по руке продолжает стекать липкая кровь. И уж точно не включает в себя ничего из того, что он задумал по ту сторону двери.

— Жаль, что ты не хочешь поиграть, — у меня сводит живот, когда я слышу, как в замке проворачивается ключ и опускается ручка. Открыв дверь и шагнув внутрь, дьявольская улыбка расплывается на его лице.

— Потому что я, блядь, хочу.

Загнанная в ловушку, из которой некуда бежать, я делаю единственное, что могу. Кричу.

Адам бросается ко мне и закрывает мне рот своей массивной рукой, впечатывая меня в стену. Открытая рана на моей спине трется о фактурные обои, и я кричу от боли в его ладонь.

— В чем дело? — он слизывает слезу, скатившуюся по моему лицу. — Я слышал всё о твоей последней работе. Подумал, что тебе нравится, когда с тобой обращаются грубо.

— Пошел ты на хуй! — выкрикиваю приглушенные слова в его ладонь.

— Может лучше ты? — усмехается он, швыряя меня через всю комнату. Ударившись о кровать, я не могу удержать равновесие и падаю на матрас. Прежде чем я успеваю подняться, он оказывается на мне.

Даже когда его предплечье прочно зажато между моими лопатками, вдавливая мое лицо в матрас, а его бедра прижимают меня к краю кровати, я не могу не услышать отчетливый звук, с которым он открывает свой нож.

Острое лезвие в его руке без труда прорезает мою футболку и спортивные шорты, выставляя меня почти голой перед ним. Мои крики заглушает толстое одеяло под моим лицом, но я продолжаю бороться с тяжелым весом, прижавшим меня к кровати.

— Какая дерзкая сучка, — смеется он под отчетливые звуки расстегивающейся молнии. Я сопротивляюсь как могу, но он такой чертовски тяжелый, что я едва могу пошевелиться.

— Пора платить, — он просовывает колено между моими плотно сжатыми ногами, заставляя их раздвинуться, когда он прижимает меня своим весом. Осыпая мерзкими, грубыми поцелуями шрамы на моем плече, которые он мне и оставил, я чувствую, как его член касается верхней части моего бедра.

БАХ!

В тот момент, когда оглушительный звук эхом разносится по комнате, его хватка ослабевает.

— Какого черта? — рычит он у меня за спиной.

— По-моему, я ясно выразилась, чтобы ты не вставлял в нее свой член.

Подняв голову, я вижу Мадам, стоящую в дверях, направив пистолет на Адама.

— Она бесполезная ебанная шлюха…

БАХ!

Пуля пробивает стену в нескольких дюймах от его головы, и он стоит неподвижно, пока она пересекает комнату. Не говоря ни слова, она дает ему пощечину.

— Мне нужно попросить кого-нибудь из других моих мужчин вырезать мое имя на твоем члене? — она снова бьет его по лицу. — Чтобы каждый раз, когда тебе захочется подкатить в какой-нибудь тугой молодой пизде, ты помнил, что мои киски под запретом?

— Нет, мэм, — он решительно качает головой.

— Тогда убери свой гребаный член и убирайся на хуй с моих глаз.

Адам быстро застегивает молнию и выбегает из комнаты.

— Спасибо, — вздыхаю я, натягивая на себя одеяло, чтобы прикрыться.

— Я сделала это не ради тебя, — ее тон ровный и холодный. — Если я позволю ему трахнуть твою никчемную пизду, это даст понять остальным мужчинам, что они могут трахать моих девушек бесплатно. Моим клиентам не нужны неряшливые секунданты из рабочего класса.

Это не имеет значения.

Мне всё равно, почему она это сделала.

— Приведи себя в порядок, — требует она, направляясь к двери. — Ты испачкала своей кровью мои простыни из египетского хлопка.

Глава 44

Сэмюэль

— Сэмюэль! — голос Эбигейл разносится по всему дому. — Он что-то нашел!

Для человека, который, я почти уверен, еще несколько недель назад презирал меня, Грант неустанно трудился, чтобы помочь найти Кору. Все мне помогали.

И я не совсем понимаю, почему.

Уверенно пробираясь через весь дом, я нахожу Гранта там же, где видел его несколько часов назад. Сгорбившись над ноутбуком за обеденным столом, он стучит пальцами по клавиатуре.

По номеру телефона, который я ему дал, мы не далеко продвинулись. Ему удалось отследить его до организации в Гринсборо. Клуб джентльменов «Эмеральд». Уильям наведался туда тем же вечером, но обнаружил, что по указанному адресу находится лишь заброшенный участок.

Пришлось изрядно покопаться в подставных корпорациях, но мы наконец нашли Мадам. Или, по крайней мере, ее имя.

Аннелизе Ротшильд.

Скорее всего, это не ее настоящее имя, но на это же имя записана вся ее собственность и бизнес. Вплоть до ежемесячного счета ее интернет-провайдера.

Мы нашли ее два часа назад, и, хотя я был готов пуститься во все тяжкие, остальные были рады дать Гранту еще немного времени, чтобы заняться тем, что у него получается лучше всего — или, по крайней мере, тем, что принесло ему большое состояние.

— Я же говорил тебе, — говорит он, поворачивая ноутбук в мою сторону, когда я вхожу в комнату. — Нельзя стать такой могущественной и невидимой, как она, без определенной помощи. И без компромата на некоторых важных людей во влиятельных кругах.