— Почему так тихо? — спросила Тоня, вцепившись в ее руку.

Туман. Руку протяни — и ее «отрежет» в мокрой пыли. Как они добрались сюда, одному Богу известно. Ехали при включенных фарах на скорости человеческого обычного шага, словно сама природа была против, чтобы они находились здесь.

Зоя замотала головой, как лошадь. Сцепив зубы, она повторяла себе, что должна узнать истину. Где-то заухала сова, будто смеялась над ней: «У тебя кишка тонка, не получится докопаться до правды!»

Ей было все равно. Туман. Дождь. Снег. Камни с неба. Обратной дороги нет.

— Жуткое место, — ворчала Савицкая. — Чувствуешь? Пахнет как на кладбище.

— Тоня, это просто запах гниющий листьев, — Зося хотела приободрить ее. — Осень, сырость, грязь. — В подтверждении под ногами что-то хлюпало. Еще элитная база называется… Не могли щебня насыпать?

Они шли шаг в шаг, не разнимая рук. Путь их казался бесконечным, пока Антонина не запнулась об ступени крыльца.

— Дошли, твою мать, — выдохнула Тоня, выдав истеричный смешок.

— Есть кто дома? — закричала Зоя в пустом холле и ее голос уходил эхом: «Есть-есть-есть».

Савицкая нашла звонок для вызова персонала на ресепшене и давай бить по нему ладошкой.

— Вы кто такие? — бледная как тень выплыла откуда-то со стороны женщина в красном костюме с бейджем на груди. Лицо ее перекосило и подергивалось, как перед нервическим припадком.

— Антонина Савицкая и Зоя Кречет, — пафосно выдала ей Тоня. — Здесь наши мужья, мы приехали к ним.

— На чем приехали? — лицо администраторши дрыгаться перестало. Оно сейчас скорее выражало радостное удивление.

— На лыжах, — огрызнулась Савицкая. — Конечно же на машине. На чем еще? — было заметно, что служащая базы ей сильно не понравилась. Ведет себя странно, выспрашивает то, что ее совсем не касается. — Так, где наши мужья? — Тоня вопросительно подняла идеальные по форме брови.

— Шестнадцатая и семнадцатая комнаты. Должны быть у себя, — махнула в сторону темного коридора, дескать, ищи сами, я вам тут не нянька.

— Коза! — ругалась Савицкая, ворочая головой и осматривая целый ряд дверей без нумерации. — Откуда считать, слева направо или право налево?

Женщины ходили и высматривали, как можно определить в какой из комнат находятся Эдик и Валера… Хоть в каждую стучи и спрашивай.

Ломиться в двери не пришлось. Посередине одна из них открылась, и светлая голова выглянула наружу.

— Черт, думал я брежу и слышу голос своей женушки, — голубые глаза округлились при виде хрупкой нимфы с длинными прямыми волосами цвета горького шоколада и ее рыжеволосой подруги.

— Милый! — кинулась к нему на шею Антонина, и давай обнимать горячо.

— Тонька, ты меня задушишь. Можно, я сам умру… Когда-нибудь потом. Лет так в девяносто, — Савицкий пыхтел довольно, что держит в руках свою любимую супругу. — Подожди! Какого хрена вы тут делаете? — опомнился Эд, который от вида Тони прибалдел немного, и не сразу начал соображать. Жена всегда на него так действовала, как личный афродизиак, ненаглядная роднулечка.

— Не ругайся, Эдик, мы с Зосей приехали помочь, — Антонина хлопала красивыми серыми глазами и жалась к нему, заглядывая преданно в лицо: «Ты что, гад, не рад?».

— Помочь они, — заурчал Савицкий, одновременно думая, что по-крупному влип. Объектов для защиты утроилось. Как он все это потянет в одного? На дурака Кречета надежды никакой.

— Зоя? — Кречет выполз из своего «угла» на звук голосов и встал как каменный, увидев супругу.

— Всегда хотела увидеть это место, — зеленые глаза в оправе темных ресниц внимательно рассматривали небритого бывшего мужа. Безупречные полные губы. Волосы яркого рыжего неправдоподобного цвета. Свои. Белая кожа. Казалось, она является источником света в полутемном коридоре.

Физическое тело Кречета неосознанно подалось вперед, узнав свою женщину, с которой столько всего связано и прожито. Мозги подключились позже, притормозив на половине пути: «Да, кто тебе рад, придурок?».

— Зося, зачем вы приехали? Здесь опасно, — проворчал нахмурившись, Валера. Он потер глаза, убедившись, что она ему не привиделась.

Будто отрезая, между ними прошелестела молодая женщина в пестром облаке шелка и кружев. Ее накрашенный рот улыбался, обнажив ряд мелких зубы. Глаза призывно блестели. Она была босиком, и скорее всего, пьяна, поскольку ее слегка заносило в разные стороны. Снова запах прелого и до тошноты сладкого, от которого замутило Зою.

— Пупсики, я сейчас свободна-а-а, — эскортница обернулась, призывно выпятив грудь, сделав вид, что присутствующих женщин не существует.

— Пошла вон, ш-шалава! — зашипела Тоня, выгнувшись кошкой, готовой к броску. Она было дернулась, чтобы вцепиться бесстыжей девке в волосы.

Савицкий одернул жену за руку обратно и завел ее за спину, расставив руки как пингвин по бокам, чтобы Антонина не выбралась. Кинется еще отфигачить босоногую, пораниться, не дай Боже… Нет, удержать разгневанную супругу он может, но почему полоумная в шелках решила, что она бессмертная?

— Тебе сказали, убраться. Не понимаешь с первого раза? — зарычал на девку Эдик.

— Ой-ой, какие мы грозные… Прям, тигр-р-р, — хихикнула навязчивая особа. Но, ген предосторожности все же сработал. Подобрав длинные юбки, чаровница пошаталась дальше, что-то мурлыкая себе под нос.

— Да, я вижу, опасности на каждом шагу, — хмыкнула Зоя, поморщившись. Она сцепила руки и неожиданно нащупала обручальное кольцо. Вот так носишь полжизни, почти срастаешься с ним и вдруг обнаруживаешь, что оно лишнее и больше не часть тебя самой.

Кольцо легко соскользнуло с тонкого пальца. Зоя подошла к Кречету близко, всматриваясь в знакомые черты, ставшие чужими. И не важно, что происходит вокруг. Стоят двое рядом: он один и она одна.

— Валер, я развожусь с тобой, — протянула руку и обхватила безвольную грубую мужскую ладонь. Вложила круг золота и с выдохом отпустила, отступив на шаг.

Он смотрел на свою руку и кусок металла, который стал вдруг холодный, словно снятым с трупа. Пожевал во рту язык, не зная, что ей сказать в ответ. На Кречета обрушилось одиночество и тоска разом, часть его вырвали из груди без наркоза… Больно. Забрали. Обездолили. Взамен лишь дали кольцо. И потянулось время, когда ничего не хочется. Просто лечь и отрешится от мира. Запоздалое сожаление никому не нужно.

Зоя прошла дальше и стала разговаривать с подругой и Савицким.

Валера так и стоял, опустив голову, пока его не окликнули.

— Кречет, хватит сопли жевать! Найди Санька. Надо успеть машину девчонок обезопасить и отогнать в другое место, — в лицо Савицкий кидал слова, которые не сразу до него доходили.

Зачем куда-то идти? Все тлен.

Получив волшебного подзатыльника, Валерий, наконец, опомнился и начал въезжать, что от него требуется.

Холодный ветер гонял мертвые сухие листья перед ногами. Туман рассеялся и неподалеку, Валерий увидел красную машину, просто брошенную наискосок, с вывернутыми колесами, с налипшей грязью в пазухи протектора. Еще бы немного, и дорогая игрушка въехала в дерево.

Кречет Санька не нашел и решил самостоятельно проверить исправность автомобиля, ключ ему выдали.

Сигнализация сработала, откликнувшись на родной сигнал брелока. Валера потянул ручку водительской двери на себя… Затылок обожгло ударом. Сознание помутилось. Впадая в небытие, он слышал шепот, который звучал почти сочувственно. Жизнь умеет удивлять еще больше, когда ты и так охреневаешь от происходящего.

Последняя мысль была: «Как он, болван непуганый, не оглянулся по сторонам? Почему?»

Пока Савицкие миловались у себя в номере, Зоя самостоятельно нашла зал для отдыха. Здесь находился интересный старик старомодно одетый, читал газету пятилетней давности. М-да, время, казалось, застыло, как те настенные часы при входе. Слишком все… Слишком показательно, будто попадаешь в другой мир, в иное измерение.